"Братство конца-2", часть третья

alzheimer — 06.10.2010 Часть первая.
Часть вторая.

25 СЕНТЯБРЯ
Самое интересное. Этот негатив, эта реальная жизненная чернота, выходит, была мне нужна, чтобы в конце концов перестать ежечасно думать о той херне, на переживание которой я потратил весь последний год. Все эти местные ужасы и кошмары очень хорошо замещают алкоголь. Не до душевных терзаний. Тут сознание совсем выходит из-под контроля. Я, например, каждую минуту, находясь на улице, думаю о своей безопасности. Или о том, почему нигде не продается кефир и сыр. Или - закрыл ли я в квартире форточку и не натянет ли туда вонь с местного завода. Это совсем незнакомые какие-то мысли.
Мы в Москве построили себе какой-то привычный мир, который иногда надо менять. Хоть иногда надо пожить на дереве или головой вниз. На курорте, в комфорте это невозможно. Когда находишься в окружении совершенно непривычных ситуаций, перестаешь узнавать самого себя привычного, знакомого. А между тем это по-прежнему ты, просто с другой стороны. Почему-то сейчас вспомнил про Ходорковского. Конечно, сильно его шарахнуло по голове. Он так играл-играл с жизнью и людьми, а потом - хрясь. Но. Может быть, он первое время даже был доволен своим тюремным положением. Если так, то как долго он получал удовлетворение от этого тюремного негатива? Наверное, пока не почувствовал голод?
Я чувствую, что начал уставать от всей этой провинциальной каши из бедности, честолюбия, похоти, зависти и агрессии. Но мозг в любом случае отдыхает, переключаясь на переработку «нового сырья», новых эмоций. Пока этот процесс - я чувствую - идет на пользу.

26 СЕНТЯБРЯ
Город-тюрьма.
С названием т.н. города Вихоревка связано только плохое.
В 1952 году здесь была создана исправительная колония особого режима № 25, входящая в систему т.н. Ангарлага. В разное время в нем содержалось до 60 тысяч осужденных. (Примерно столько людей сейчас проживает во всем Братском районе). Среди зэков был спецконтингент – японские военнопленные, отдельные могилы которых и сегодня грибники находят за городом.
Но это дело прошлое. В 21 веке Вихоревка – известна тем, что здесь, во-первых, есть туберкулезная колония строгого режима. Во-вторых, здесь есть просто колония строгого режима.
Город – смесь относительно дряхлых построек из числа личных подсобных хозяйств и мрачных пятиэтажек. Все.
Нет, не все. Есть еще вокзал. Сколько миллионов (долларов!) потратила «Единая Россия» из бюджета Российских железных дорог на строительство этого дворца, сказать не берусь. Но, думаю, что за эти бабки можно было совершенно спокойно положить асфальт в во всем городе-тюрме. А из того, что пошло на карман районной администрации, уверен, запросто было построить бассейн, и еще, наверняка, универсальный спортзал. (Когда-то в городе была неплохая волейбольная команда).
К сожалению, больше ничего плохого про Вихоревку сообщить не могу.
Из хорошего. Очень политизированные таксисты. Относительно недорого они не только довезут до места назначения, но еще и проведут разъяснительную работу о том, за кого надо голосовать на ближайших выборах. Мне, в частности, предлагали отдать голос за одного из кандидатов на предстоящих выборах мэра, жириновца с характерной фамилией Качан. Или Кочан, или за его гражданскую жену по фамилии Липина. Я долго смеялся.
Эта парочка мне чем-то напоминает Лужкова и Батурину. Сейчас, когда против Лужка собираются возбуждать дела, говорят: вот, дескать, отвечает за бесчинства Батуриной, поскольку они муж и жена, и ее миллиарды на самом деле являются их совместно нажитым имуществом. А кто, собственно, видел их паспорта? Откуда уверенность, что их половые отношения зарегистрированы в загсе?... Логично?
Так что и Кочан и Липина, конечно же, ни в каких юридических отношениях состоять не могут. Понятно, почему?

27 СЕНТЯБРЯ
Разговорился на Вихоревской толкучке с людьми.
Зинаида Ивановна:
«Вся моя жизнь прошла здесь на улице Титова. Но на самом деле это не улица, а одно название. Не сильно совру, если скажу, что последний раз проезжую часть здесь укладывали лет эдак… В общем, когда Гагарин из космоса вернулся. Да и сейчас здесь дороги нет. Посмотрите. Это не дорога, это колея какая-то. Всю жизнь я здесь в сапогах ходила. А когда на пенсию ушла и время свободное появилось, я взялась было за дело. Пошла громить горсовет. Ходила лично к депутату районной думы Ковригину, вытаскивала его из кабинета, приводила за ручку лично сюда, показывала. Просила отсыпать дорогу. Не поверите, лет шесть назад нам выделили 50 тысяч. Привезли три самосвала с гравием. Высыпали неровно. Куч каких-то наклали. Мы стали возмущаться: сама по себе наша улица-то красивая, а они здесь такое устроили: две машины разъехаться не могут. Едва ли не хуже сделали. Теперь здесь в конце улицы построили гараж, все время громыхают лесовозы. Представьте, что здесь творится».

Татьяна:
«Раньше у вихоревских было по две-три коровы. До семи коров было! Раньше мы гоняли их пастись за мост, за реку, а теперь это место отдано в покосы. Просто взяли и загородили проволокой, не спросив жителей, где они теперь будут пасти скот. Нам пришлось скотину зарубить. Я ходила к директору лесхоза, мы с ним нашли план, смотрим: а эти земли-то никак не выделены. Он их ни под кого не оформлял. А кто распоряжался? Оказывается, распоряжение было из вихоревского горсовета. Самоволка местной администрации. Отдали покосы под кого-то. А в другой стороне – дачи, туда не погонишь. Весь город, даже центр теперь забит оставшимися коровами: гонять их некуда. Ходят буренки – помои и всякую падаль жрут. А мы их потом доим и это непонятное молоко детям даем. А за бесхозных коров тот же горсовет нас – владельцев штрафует. Тяжело с ними бороться-бодаться, с горсоветом, с депутатами. Дохлый номер. Я пять лет ходила к ним и так разочаровалась».

Галина:
«Город по сути, – сельскохозяйственный, хХоть и привязан к железной дороге. Много чего здесь когда-то было. Был когда-то здесь лесообрабатывающий комбинат, но уже лет как 20 как встал. Теперь там братские ребята открыли пилораму. Работать негде. Вот приходится теперь жить только на пенсию в 6 тысяч. А ведь всю жизнь работала на полторы ставки. В Москве какая средняя зарплата? Тысяч 25-30. А у нас – 10. Столько выходит со всеми северными надбавками и коэффициентами. Короче бросили нас, как хотите, так и живите».

Татьяна:
«У нас души колхозные болят. Вот еду в Большеокинск, а все поля заросли коноплей.
Кузнецовка. Все поля заброшенные. А ведь какие были урожаи! Картошка, капуста, огурцы. Теперь все деревни стоят заброшенные: Леоново, Большеокинск. Есть кое-что, засеянное фермером, Гелиосом. А так – поросло».

Галина:
«Нам все уши прожужжали про рост рождаемости в стране. А у нас в районе знаете, где самая высокая рождаемость? За морем – там, где нет электричества, и «лампочка Ильича» – редкость. В селах Озерное, Хвойный, Карахун, Тынкобь, Наратай, Южный. Включают на пять часов. И все. А через девять месяцев – прибавка материнского капитала. Ха-ха-ха. Возле ГЭС живем, а за киловатт 60 копеек платим. А рожать все равно в районе негде. Со всего района к нам, в Вихоревку ездят. Роддома или позакрывались, или просто коек не хватает. Как-то раз на вертолете привезли бабу рожать из-за моря. Кто-то богатый заказал, наверное, бригадир. Как-то мелькало объявление: «обналичу материнский капитал». Ужас, но ничего не поделаешь. Мы в тайге живем».

Николай, муж Татьяны
«Спорт общественный в районе погиб. Как-то еще в конце 90-х была проходила областная рабочая спартакиада. Я ездил играть за районную волейбольную команду. Наша вихоревская команда была очень серьезная. Играем сейчас просто для себя, а то ведь развивались практически профессионально. Раньше тут был большой и мини-футбол, женская и мужская волейбольные команды были. Ездили в Байкальск, Ангарск. Те там и сейчас играют. А мы, спортсмены из Братска, уже больше никуда не ездим. Нет финансирования на проезд, питание. Хотя питание идет от областного спорткомитета. Районный должен только организовать и доставить. Но у них, видимо, вообще дела на нуле. Спорт – в полной жопе».
28 СЕНТЯБРЯ
Отправился к Едросам на проспект Мира. На двери вывеска. Фамилия начальника – Дубынин. Такая же – у лидера братских комсомольцев. Ого! Никак родня, поделили между собой политическую жизнь и электорат. Неужели пахнет гражданской войной? А, может быть, договорились?
Офис выглядит как комната приема гостей в дорогом борделе. А там – куклы. Милые барышни. Что-то кушают. Аккуратненькие такие. Начинается диалог:
- Мужчина-а-а. А вы чё хатели-и-и?.
- Узнать про выборы.
- Про какие такие выба-а-ары?
- Которые десятого октября.
- Мужчина-а-а. А мы не уча-а-аствуем.
- «Единая Россия» не участвует?
- Да-а. Вернее нет. В том смысле, что в гора-а-аде мы уже проигра-а-ли на выба-арах мэра. А в районе участвует друга-ая арганиз-а-ация, в смысле районная. Вам нада на улицу Пионерская-а-а семь.
Блин, я не хочу никого обидеть. Но братчане действительно очень смешно тянут слова, делая при этом ударение на растянутые гласные звуки. Это дико смешно москвичу, который знает, что и сам «акает». Но как же это смешно со стороны!... Ну удивлюсь, если узнаю, что и надо мной так же угорают. Если написать рядом одно и тоже слово, фонетически разобранное братчанином и москвичем (упражнение для пятиклассника), а потом дать прочитать жителю Нижнего Новогорода, он решит, что здесь каких-то узбеков обучали русскому.
Ладно. Пошел на Пионерскую семь. Но там, конечно же, никто ни про какую «Единую Россию» и слыхом не слыхивал. Зато сообщили, что до недавнего времени здесь сидела Братская компартия.
Здесь же, на Пионерской, 7 увидел еще нечто, мимо чего равнодушно пройти невозможно.
Представить себе, чтобы еще где-то в Братске слово «вы» было написано с большой буквы, просто невозможно. Неудивительно, что я обратил на это внимание, встретив «Вы» в объявлении под вывеской «Дети, которые ищут родителей».
В этой самой избе на Пионерской висит здоровый плакат с фотографиями детишек, которых, собственно говоря, и предлагают.
Николай, 1993 г.р.
Цвет глаз – серый
Цвет волос – светло-русые
По характеру:
доброжелательный,
уравновешенный,
общительный, трудолюбивый.
Возможная форма
устройства: усыновление, опека,
приемная семья.
Более подробную информацию Вы можете получить, обратившись в Отдел опеки и попечительства граждан управления по Братскому району по адресу: Братск, ул. Пионерская, д. 7, каб. 4, тел. 40-97-24
Мне показалось, что я читаю журнал «Друг», рубрику с объявлениями о продаже щенков. Совершенно серьезно! «Доброжелательный», «уравновешенный». Обычно именно так расписывают заводчики достоинства какого-нибудь пятилетнего кобелька, которого они, вроде, и любят, но в связи со сменой места жительства брать с собой не планируют.
Самое дикое это то, что рядом размещен портрет того самого Коли. А Коле, между прочим, без малого 18 лет.
…Вернулся в итоге все к тем же девицам в главный офис «едра». Они и не знали, что на Пионерской, 7 нет никакой районной парторганизации. «Как же так, девушки, - говорю им. Недоработка. А что сказали бы старшие товарищи по партии из Масквы?». Они забегали, засуетились, дозвонились кому-то. Выяснилось, что офис районного «Едра» куда-то переехал. Начали звонить первому секретарю партии. Но он был занят: обедал в столовой Братской администрации. Не понимал, чего от него хотят.
Вобщем, и здесь болото.

29 СЕНТЯБРЯ
Познакомился с интеллигентным скромным мужчиной. Интеллектуал. Не выскочка. Выяснилось: руководит ветеринарной службой Братского района.
Как это прекрасно и, должно быть, ответственно. Людей в районе – всего шестьдесят с небольшим тысяч. А зверюг – коров, свиней, козлов, баранов и всяких собак, не считая медведей, в районе – под миллион. И начальник у них один – ветеринар. Не знает про то «Едро». Замечательный прирост электората получился бы. Главное, молчаливый.
Но я отвлекся.
Тот факт, что сельское хозяйство Братского района, находится на грани полной гибели, признают все – от самого голодного колхозника какой-нибудь брошенной «заморской» деревни до хорошо оплачиваемого ответственного сотрудника на улице Комсомольская. Для одних это выражается в отсутствии средств к существованию, для других – в отсутствии элитной буженины на прилавках местного рынка. Между тем, как выясняется, для оценки ситуации достаточно одного показателя – поголовье скота. А в районе сейчас идет его массовый забой. Уже в этом году подворья не досчитались почти тысячи коров, что на 14 процентов больше, чем в прошлом.
Это дико интересно, но для ветеринаров крупный рогатый скот это эталонная точка. По тому, что происходит с так называемым «крс», можно судить о том, как развивалось сельское хозяйство в районе прежде и что его ждет в будущем. Здесь есть прямая зависимость. Там, где кривая поголовья скота падает, резко сокращается численность и всей остальной живности - свиней, коз, овец, птицы. Население начинает стремительно нищать. Если есть благоприятные условия для животноводства, то рост поголовья начинается по всем направлениям. И свиней люди начинают держать, и птицу разводить. Ведь все связано с откормом и реализацией.
Есть статистика по Братскому району.
Всего в районе – 9699 коров. В Калтуке – 134. Сахарово – 17. Карай – 8. Луговое – 8. Больше всего – в Ключи-Булак. Там – 356. На все 34 населенных пункта района в частном секторе – 2738 голов. В среднем – 80 голов на деревню, то есть по две - на двор. Для деревни - это мизер. У кого-то – 10, у большинства – ничего.
Самое жуткое это то, что в Братском районе сейчас эпидемия лейкоза, рака крови «крс». То есть пить молоко можно только после пастеризации.
Я так поначалу решил, что это сенсация и скандал, а оказалось, что это история уже известная. Она здесь началась еще лет пять назад. Больных коров тогда было не так много. Но вот местные производители по каким-то невнятным хозяйственным причинам решили перегнать скотину из всех сел на какую-то ферму в деревне Леоново. В результате перемешали больных и здоровых, и в итоге перезаражали всех.
Ну не странные люди?! Лейкоз передается со слюной, где корова лизнула, где посрала – уже осталась зараза… Потом разогнали скот назад по владельцам. Сначала устроили своеобразный санаторий для трехсот больных животных, а потом, заразив, распустили.
Вообще это жуть полная и мы практически не думаем об этом, но на людей переносятся очень многие болезни животных. А в случае с лейкозом, все совсем серьезно. Ведь молочные продукты больше всех потребляют, прежде всего, дети. И вот именно среди детей в Братском районе больше всего заболеваний крови. Раковые, в частности. Пастеризацию лейкоз не переносит. Но ведь деревенские пьют сырое. Э-эх.
А еще передается туберкулез. Поцелует, например, больной пастух корову в губы, а она, в свою очередь, своего быка, а тот доярку и – привет.
Случаи, как говорится в известном анекдоте про поручика Ржевского, бывают разные…
Другая распространенная болезнь - бруцеллёз. Это тоже общее заболевание для людей и животных. Выражается в хронических артрозах. Один из основных признаков - заболевание суставов. Для человека эта болезнь неизлечима. Передается людям от коров и мелкого рогатого скота, овец, коз.
Кроме этого, рассказали мне знатоки, у братских свиней также наблюдается рожа (sic!). Только вслушайся в эти слова: у братских свиней наблюдается рожа… Main Gott!
А в результате – падеж.
Плохо и с рыбой.
Вот, например, в зоне затопления Красноярской ГЭС находилось много всего того же, что и в зоне затопления Братской станции. На дне - не только человеческие кладбища, погосты, но и места захоронения забитого и больного скота, затопленные фермы, пастбища, навоз. Так вот в Красноярском крае не принято есть рыбу, пойманную в тех водах. А в Братском районе все рыбой провоняло. На каждом углу продают. А что такое рыба? Правильно! Рыба это – глисты!
Так что не случайно братчане, как собственно и большинство сибирских жителей, могут говорить о себе во множественном числе.
Но и это еще не все.
Под водой в Братском море тоже есть скотомогильники, бывшие пастбища, зараженные испражнениями больных животных. Причем… с сибирской язвой…
И не только под водой, но и на поверхности. Во время войны здесь была эпидемия и в районе хоронили так называемых «сибиреязвенных» животных. Но споры сибирской язвы сохраняют «вирулентность», свою жизнеспособность, способность заражать более ста лет.

Справка: по данным государственной ветеринарной службы Иркутской области (http://www.vetirk.ru/news/89.html) случаи сибирской язвы в 20 веке неоднократно регистрировались на территории Братского района.
В поселках Кежмь, Куватка, Чистый - в 1900 году.
В Большеокинске – в 1916 году.
В Мамаре – неоднократно в период с 1916 по 1920 год.
В Прибрежном - в 1965 году.
В Илире - в 1966 году.

Представляешь, штамм сибирской язвы применялся при разработке бактериологического оружия. Узнав об этом районные чиновники, по идее, должны были бы прийти в ужас. Тем более, что один такой скотомогильник находится буквально под носом, в здешнем поселке Худобок. Его надо оборудовать, как полагается. Перекрыть возможность доступа. Но ничего не делается. Пару лет назад его лениво огородили штакетником. Но местным-то наплевать. Его потихоньку разбирают на забор или на дрова.
Здешняя районная администрация такой ерундой не парится. Ветеринаров на заседания, касающиеся вопросов животноводства, многие годы не приглашают.
Братского районного мэра жители видят только по телевизору. Хорошо одет. Ходит по деревням в дорогом костюме.
Поговаривают, что, проиграв на выборах, этот самый мэр, Старухин уйдет с административной должности и станет частным предпринимателем с каким-нибудь заводиком по лесопереработке. Или лесопилкой.
Ветеринар рассказал чудеса про «Единую Россию».
Не могу не процитировать этот диалог:
- А меня, между прочим, тоже заставляли вступить в «Единую Россию». Но я отказался.
- Так-так. Очень интересно?
- Из администрации Иркутской области пришло распоряжение нашему руководителю ветеринарной службы области, а он - нам, чтобы мы вступили в партию.
- Письменное распоряжение?
- Да. Буквально пишет: «рекомендую вступить в партию». Мы идем в единороссовскую партийную ячейку, выясняем. А они над нами смеются. Я, как человек подчиненный, собираю собрание, раздаю всем анкеты и говорю: «Ребята, я никого не заставляю. Пришел приказ…».
- Приказ на ведомственном бланке?
- Ну, не приказ, а рекомендация. Я собрал всех и сказал, что никого не заставляю. Но вдруг кто-то изъявит желание. Мало ли. Вдруг кто-то идейный. Вот вам анкеты, хотите – вступайте. Я никого не заставляю».
Желающих не было. Я приехал на совещание к своему руководителю, говорю: «Борис Николаевич, я вступать в «Единую Россию» не буду». Он: «Вопросов нет».
- Порядочный человек. А то ведь многие боятся отказываться от вступления, думают, что уволят. Ведь целыми трудовыми коллективами в «Едро» загоняют. Как коров.
- Моего начальника тоже понять можно. С него тоже требуют. Ему сказали – он письмо отправил. Ему надо отчитаться, Мол, ребята-единороссы, я письмо отправил. Ведь это не значит, что он так думает. Он как бы выполнил на бумаге, но он не настаивал. И я своих сотрудников – также.
- Блин, партия чиновников и бюрократов. Так вот формально, бюрократически и работает. Гонит вал. А, значит, местные единороссы сами над этим смеются?
- Да. Конечно.
- А чегой-то? К ним пришел человек. Может, он Медведева и Путина за что-то уважает и даже любит.
- Да они сами удивляются этому дурдому. Они ведь такие же люди, как мы с вами.
- Разве?
- Они что, не понимают что ли все?...
У нас ведь в народе настроения разные. Капитальное обнищанье сельского населения. Безденежье. Молодежь живет за счет пенсий старшего поколения.
Одним словом:
В Братском районе хорошо с бешенством.
Но плохо с лейкозом и сибирской язвой.

30 СЕНТЯБРЯ
А вот теперь сиди и слушай.
Столица эвакуации – Новосибирск. Цивилизация на краю гибели: туземцы узнали, что такое метро и «Кофе хаус». И дело пропало. Аборригентских женщин перестали интересовать бусы и зеркальца, зато теперь они часами просиживают за чашкой «американо», совершенно не обращая внимания на колонизаторов. Они ничем не лучше буряток и братских красавиц. Просто на подошвах их лаптей стало чуть меньше говна. Этого оказалось достаточным для того, чтобы секс перестал их волновать, и они стали называть себя самостоятельными образованными женщинами. Вывод первый, good fuck возможен только когда много дерма и ничто не отвлекает от главного. Вывод второй. Город-говно (читай – Братск) намного лучше, чем гламурный наукоград (читай Новосибирск). Вывод третий. Не хрена ездить в Новосибирск.
Но коммунизм – как известно, не догма, а метод. Поэтому слабое место цивилизации пришлось искать и вычислять эмпирическим путем. Путь привел к дяде Толе. Просто в какой-то момент, удрученно бродя по этому бывшему Сколково, я вспомнил, что здесь живет мой дальний родственник, выдающийся сибирский скульптор Иван Семенович. И хоть я не видел его 35 лет, все же набрался смелости и позвонил. Гений был у себя в мастерской. Моего звонка он, похоже, ждал все эти годы. И через полчаса я был уже в лаборатории самого Эроса.
Дядя Ваня вел урок. Это надо было видеть. В большом зале, на тахте восседал беззубый, розовощекий человек в беретке. Творческая натура была видна невооруженным взглядом: из-под брюк поверх пояса, наружу лезла резинка лилово-голубых трусов (кажется в цветочек), в которые по-деловому была заткнута байковая рубаха. Перед ним на столе валялись колотые куски шоколада и обрезки колбасы. Стены были заклеены плакатами и календарями в половину человеческого роста, запечатлевшими голых Тину Тернер, Памелу Андерсон, Клаудию Шифер. Кажется, такие календари были в ходу у кооператоров в начале 90-х.
Все помещение площадью метров в сто квадратных по большому счету напоминало мастерскую палача. Повсюду – на полу, скамейках, стульях, вешалках, валялись, висели, катались головы. Иногда обезображенные. Без глаз, с оторванными ушами, сломанными носами. Они выглядывали из-под каких-то покрывал, скатертей, старых пальто, клеенок. Изредка встречались руки и ноги. Но страшно не было.
Вокруг стола кружком сидели ученицы, зачарованно взиравшие на мастера. Еще две юницы стояли возле подставки, на которой была закреплена темная от сырости Афродита. Голова принадлежала, одной из этих двух. Увидев меня, дядя Ваня с радостью вырвался из плена красавиц, ловко спрыгнул с тахты и сграбастал меня в объятия.
Об этих объятиях – разговор отдельный. Замечу одно. В свои 78 лет он даже не сутулился. При росте 170, размах его… чуть не написал крыльев… клешней был не меньше 180. Мне показалось, что каждая ладонь могла вместить два относительно крупных твердых предмета типа моей головы. Лицом он чем-то походил на Александра Зиновьева. А по большому счету – на Калигулу. Не хватало только коня.
Кровоточащая тема.
В своей жизни он слепил более тысячи обнаженных женских статуй и статуэток. Десятки из них стояли в мастерской на полках. Внимание! Ни разу он не лепил их по фотографиям. По фотографиям он лепил Ленина, Косыгина, революционных матросов и военачальников. Но только не женщин. Он никогда не был пошляком и не следовал правилу Родена, согласно которому, не переспав с натурщицей, приступать к работе было бес толку. Он лепил их с натуры. Через его руки прошли тысячи грудей. Его лапы ощупывали сотни ягодиц и колен.
«Но я им всегда неплохо платил», - рассказывал дядя Ваня. – Вот эту (кивок куда-то в сторону ванной), в 1969 году я лепил 320 часов. Три рубля в час. Но не более трех часов в день. Больше не получалось чисто физически. Это едва ли не единственный случай. Ну очень дорого. Обычно я договаривался по рублю».
В какой-то момент я обратил внимание на то, что присутствовавшие при разговоре студентки академии, словно испарились. Их не был ни видно и не слышно. Делая вид, что они чем-то заняты, они превратились в слух. Наверное, на своих уроках дядя Ваня об этой стороне ваяния еще не рассказывал. Особенно внимательно слушала живая голова Афродиты и начинающая мастерица по имени Ия. Похоже, между ней и моделью товарно-денежных отношений еще не возникало.
«Когда-то, до кризиса платили и по пятьдесят и даже по сто рублей, за срочность, - продолжал скульптор. - Особенно если заказывали памятник на могилу. Сейчас - максимум это тридцать пять в час».
Вот так. По пятьдесят, но вчера. По тридцать пять, но сегодня…
«Где, где, где вы их всех берете?», - хотел я проорать во весь голос. – Меня очень волнует этот поистине реальный сектор экономики. Рынок живой рабочей силы! Я готов инвестировать в него все свои активы и пассивы, не говоря уже про оборотные средства. Я готов даже взять потребительский кредит, лишь бы поддержать эту стратегическую отрасль».
Я глупел на глазах у самого себя. Мне страшно хотелось стать скульптором. Кажется, я был готов совершенно всерьез все бросить и начать лепить прямо сейчас. Не смущало даже отсутствие заказчиков. Я был готов это делать совершенно бесплатно. Ведь скульптор - это лучшая профессия в мире. Делать практически ничего не надо. Ходи себе по комнате и лапай бабу, стоящую или лежащую посередине. Хочешь один час, хочешь неделю, хочешь месяц. Я даже стал прикидывать, сколько дядя Ваня заплатил той, которую лепил 320 часов. Выходит, если по трешке, то она обошлась ему в 960 рублей. За три месяца работы. Блин, дорого. Зарплата учителя в школе тогда была в районе двух сотен. Но сегодня же – кризис. А я был бы согласен и по полтиннику в час. Лишь бы дело пошло!
Лучшие натурщицы сбежались бы ко мне со всего Новосибирска. У меня было бы чисто, не было бы такого свинарника, как здесь. На столах стояли бы вазы с фруктами и дорогие вина. В воздухе - запах сигар. Полумрак. Легкая музыка. Зачем гипс? Никакой грязи. Никаких студентов. Только я и две-три голые натурщицы. Высокие блондинки. Метр семьдесят пять – метр восемьдесят. Второй-третий номер. Ноги от ушей. Можно еще одну азиаточку. Такая изюминка…
Мы долго сидели и пили чай. Я ел конфеты. Они – колбасу. Дядя Вная считал, что натурщицы не должны быть стройными и худыми. Они должны быть настоящими, чтобы все детали и пропорции туловища были очевидны.
Вокруг меня царил культ физиологии и обнаженки. Вызывающая ванна посреди комнаты шокировала только меня. Ее предназначение здесь было абсолютно варварским – в ней замешивали гипс.
Эх, если бы не поезд в Москву, я бы им всем здесь показал, как надо работать.

1 ОКТЯБРЯ
Из письма В.В. Путину от пассажира фирменного поезда № 001 «Владивосток-Москва».
Уважаемый Владимир Владимирович!
Большое Вам спасибо за то, что Вы и возглавляемая Вами партия «Единая Россия» взялась за окончательное решение русского вопроса: как сесть на унитаз в поезде, движущемся со скоростью 93 мили (150 километров) в час.
Тем самым Вы проявили невиданное гражданское мужество. Ваше имя отныне будет в списке таких великих сынов и дочерей Отечества, как Иван Радищев, Анна Каренина, Сергей Лазо и т.д. Большое спасибо и Владимиру Ивановичу Якунину, бессменному руководителю РЖД».
…Вагон повышенной комфортности. Модель – ЦКМ. Производитель – Тверской вагоностроительный завод. Наглядный пример попытки решить традиционную проблему дураков на железной дороге с помощью биотуалета. Со всей прямотой скажем: проблема всегда была, но никогда еще прежде не озвучивалась в нашей стране, ни на самом высоком уровне, но на самом низшем.
Приходится признать, что этот самый дорогостоящий в мире вид общественного транспорта, традиционно считавшийся в Европе прихотью буржуазии, стал в наше время в нашей, как вы выражаетесь, великой стране, местом изощрения.
Я могу только догадываться, как этот вопрос решался Чеховым. Кажется, я подозреваю, почему об этом нет ни слова у Радищева в «Путешествии из Петербурга в Москву». Скорее всего, это вымарала проклятая цензура. Хотя не исключаю, что некоторые детали великий русский мыслитель сознательно оставил за рамками повествования.
…Вы пытаетесь сесть на толчок, а за обе руки вас поддерживает Митя. Вас мотает из стороны в сторону, вы бьетесь то головой, то спиной о приспособления, придуманные какими-то безумными тверскими кулибиными. В другое время вы, может, и Героя России дали бы ему за такое изобретение, но сейчас оно бесполезно. За изобретение невозможно взяться, ухватиться. Эх, если бы поезд стоял, а не ехал. Как все было бы прекрасно. Но, увы. Красивое модернизационное решение, в слабеющих руках совершенно никчемно. Поезд стремительно несется в русскую темноту, и Вы никак не можете не только совершить экстренную посадку на унитаз, но даже выйти на угол атаки. Определиться, так сказать, с глиссадой. Ваши ладони становятся влажными. С лица вашего верного помощника капает пот. Его мужественное лицо склонилось над вами. На его шее вздулись вены. Он стискивает губы. Как в сцене из японского фильма «Легенда о динозавре», две руки судорожно пытаются поймать кисти и ладони спасителя.
Скользкий, мокрый пол. «Scheise! Scheise!» – Кричите вы с саксонским диалектом.
Белые тапки из вискозы с логотипом РЖД давно превратились в два грязных комка. Проект, рожденный на внешней стороне МКАДа, в недрах русской силиконовой долины, буксует. В отчаянии вы кричите: «Димон! Держи!». «Спокойней», - отвечает мелкий. «Хватайтесь за мою шею, и начинайте аварийный спуск резко вертикально».
«Вот уж правду говорят: сытый голодного не уразумеет», - зло кряхтите вы, мучаясь спазмами после сытного ужина.
Брюки давно свалились к ногам и теперь мочалятся в вонючей сортирной жиже. Ведро с обрывками использованной туалетной бумаги находится на уровне правой ноздри, и вы ловите себя на мысли: «Неужели эти тампоны принадлежат той милой помощнице Назарбаева, которая едет со своим старпером в соседнем купе». Мозг начинает настраиваться на привычную государственническую парадигму, но в этот миг вы разбиваете бровь о металлический ящик с надписью «Туалетные подкладки».
«Fuck! Fucking shit», - вопите вы. От ощущения жуткой несправедливости на глаза наворачиваются слезы. Непонятно чего хочется больше: то ли срать, то ли плакать. Во всяком случае, сдержать невозможно ни слезы, ни говно.
На принятие решения времени уже нет в принципе. Надо действовать. Но начинается сильная бортовая качка, и вы вдруг видите, что Димон, до сих пор прочно стоявший на ногах, начинает медленно валиться на вас. Не в силах сдержать маленького, но, блин, тяжелого за счет головы Дмитрия, вы падаете назад, между унитазом и стенкой, прямо на кнопку с загадочной надписью «Спуск воды производится один раз в 25 секунд». Раздается засасывающий звук.
И в этот момент Вы просыпаетесь. Вокруг – партнеры по ШОС. Все улыбаются.

2 ОКТЯБРЯ
В связи с увольнением Лужкова в Братске вспоминают историю.
В 1991 году секретарь по оргвопросам братского райкома ВЛКСМ собрал билеты всех комсомольцев и отнес домой, чтобы проставить штампы об уплате взносов. Принес и забыл закрыть портфель. Куда-то ушел. А когда вернулся, выяснилось, что все билеты сожрала его собака. Ничего больше не тронула. Только билеты. Наверное, краска вкусно пахла. Собака была глупая и страшно уродливая. Ее мать была французским бульдогом, а отец – настоящий чау-чау.
На следующий день была запланирована районная конференция. Расхрабрившись от сознания степени своей вины, секретарь выступил с инициативой реорганизации местной комсомольской ячейки как утратившей доверие среди молодежи. Проголосовали. Оказалось, что большинство – «за».

=========================
(Окончание следует)

Сохранено