Большой маленький мир (где-то)

hrivelote — 15.10.2010 Я вяжу приданое енотиной девочке, как совсем недавно вязала своей, сидела огромная, одышливая, придавленная животом, в котором она плескалась как тяжелая рыба в тесном аквариуме. Дежавю, дежавю, я начала писать рассказ про дежавю, точнее, про момент, в котором можно остаться, в котором будет проистекать твое "всегда". Начала и бросила, потому что, как оказалось, я не могу писать про время, ничего о нем не знаю. Думала, буду знать много, когда напишу книгу о времени, но книга вышла не о времени, а о границах реальности, так вот, теперь я не знаю ничего ни о том, ни о другом. Как в том замечательном кино, где одна милая девушка заболела ранним альцгеймером, но встретила свою настоящую любовь. Она все забывала, забывала, потом забыла даже все слова, всё забыла, кроме любви, и на этом фильм счастливо кончался. Но ее мир, он не сужался от того, что она все в нем забывала. Наоборот, ее мир становился все больше, все необъятней, он становился непознаваемым, ничто в нем больше не поддавалось контролю, и она бросила попытки контролировать, просто отдалась миру, стала свободной, и ее любовь вершилась внутри и снаружи. А мой мир, он сужается, только сужается и съеживается от того, что я перестаю о нем знать то или другое. Иногда небо кажется мне с овчинку, иногда мир становится размером с мечту о домике в лесу, где, я знаю, мы не будем счастливы, потому что мы уже были. Где-то они еще ждут нас, эти избушки, домики, хижины, квартирки, разбросанные по всей земле, миллион великолепных упущенных возможностей, пчелиные соты неслучившегося будущего, и это даже не сводит меня с ума, уже свело.

Я люблю Тео, это очень спокойно и тревожно; спокойно за меня, потому что он обо мне позаботится, и тревожно за него, потому что кто же позаботится о нем. Но в то же самое время - время, о котором я больше ничего не знаю - я каким-то образом продолжаю в далеком прошлом любить Йоши, и когда я сплю, в моей голове открывается окно в это прошлое, и там я вижу его, почти каждую ночь, и это мучает меня и успокаивает. Успокаивает, потому что где-то он еще существует, пропавший из поля зрения моего и общих знакомых, потерявшийся на изнанке ночной Москвы, в тупиках, товарняках, набережных, парадных, сходненских и измайловских, там, где я никогда его не встречу, шагая по бульвару с коляской, в которой царственно покачивает ножкой румяное сокровище. Я сплю, и какой-то океанский прилив поднимает меня среди ночи, высоко, прямо к небу, как Ноев ковчег. Там я плачу и прошу у Бога две вещи: пошли ему немного радости, пожалуйста, от меня, и еще пусть моя девочка будет здорова, я согласна, если это будет мое здоровье. И Бог мне грустно улыбается и разводит руками, может, потому, что моя радость и мое здоровье уйдут/ушли по другим адресам, людям, которых я никогда не встречу. А для Тео я не прошу ничего, я сама сделаю все, что сумею, и отдам все, что смогу. И сорокадневная вода не спадает, она качает меня, баюкает, возвращает меня в сон.

Я боюсь большого мира для Дуси, хочу сделать его меньше, как можно дольше сохранять его маленьким, не впуская туда всякие вещи, про которые я думаю, что они лишние. Так нельзя, я знаю, но я буду сопротивляться, я не хочу шумных детских площадок с малышами и их мамами, больших семейных собраний, огромных магазинов, под потолок заваленных яркими игрушками, луна-парков и кондитерских лавок. Все, чего много, теряет ценность, мир теряет ценность, когда не умещается между ладонями, между ушами. Мы будем лежать, сколько сумеем, в узкой снежной норе, мама медведица и ее Умка, будем знать мало-мало: снег, вода, солнце, рыба, звезды, лапы и нос. Будем лежать и думать, как справиться с паникой, которая зреет внутри, при мысли, что там, за пределами норы, стреляют, режут, жгут, пьют допьяна и до смерти, целуются, ебутся, насмехаются над промыслом Божьим, тащат волоком, обливают бензином, беснуются, танцуют, гоняют на машинах с визгом и хохотом, живут, живут. Разматывают свои жизни, как катушки цветного серпантина. Как и я умела когда-то, когда думала, что серпантин в моей руке.

Мне мучительно не прятать это все под замок, но что-то пошло не так, я свернула с пути, на котором была сильной, и теперь мне кажется, что, если я в этом признаюсь, где-то отыщется немного силы для меня. Дойдет до меня один из тех пакетиков, которые люди отправляют любимым, болтаясь под ночным небом на сорокадневной воде.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив