Большевики мои враги, но они возродили страну. А как при этом они её называют,
amarok_man — 09.12.2025
Осенью 1921 года Советская Россия объявила амнистию участникам Белого движения. Одним из первых на Родину вернулся генерал Яков Александрович Слащёв. Он был из офицерской семьи. Закончил военное училище. А в 1914 пришел в действующую армию на фронтах Первой Мировой. С этого и началась его боевая карьера...Здесь не будет рассказов о боевом пути Слащёва, а будут короткие записи слов самого генерала в "крымский период" и в его эмиграции...
.......................
Зимой 1919 года Слащёв возглавил 3-й армейский корпус Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), занявших Перекопский перешеек, который отделял Крым от материка. Военное соединение белогвардейцев, насчитывающее до 4 тысяч солдат, приняло на себя удар превосходящих сил Красной армии.
Слащёв (третий справа) в Крыму
"...26 декабря я получил приказ Деникина… отходить в Крым… Командование, видимо, смотрело на Крым как на приговоренную к сдаче территорию, рассчитывая задерживать натиск красных на Дону или где-нибудь в его районе и около Буга с тем, чтобы оттуда вновь перейти в наступление, действуя по внешним операционным линиям и одним своим движением заставляя красных бросить осаду Крыма или очистить его, если они его займут.
Новороссийск, белогвардейцы на английском крейсере «Калипсо»
Однако у самого Слащева были другие планы. Он отдал
собственный приказ, в котором говорилось:
"...Вступаю в командование войсками, защищающими Крым.
Объявляю всем, что пока я командую войсками – из Крыма не уйду, и
ставлю защиту Крыма вопросом не только долга, но и
чести".
Кстати, вы помните, каким на удивление благополучным показали
нам белогвардейский Крым создатели советского фильма «Новые
приключения неуловимых»? Чистые улицы, по которым гуляют нарядные
барышни и галантные офицеры. И врангелевские контрразведчики,
противники героев, вежливы, интеллигентны, умны, ещё и поют хорошо.
Но вот что о реальной обстановке в Крыму пишет Яков Слащев:
"...Крым был наводнен шайками людей, которые жили за счет
населения, грабили его. Учета не было никакого, паника была полная.
Каждый мечтал только о том, чтобы побольше награбить, а затем сесть
на судно или раствориться".
А вот что о контрразведчиках Врангеля говорит уже
упоминавшийся белогвардейский капитан Войнаховский. О начальнике
Особого отдела штаба Врангеля генерале Глобачеве он пишет:
"...Хитрый, подлый и вор."
Начальнику разведывательного отделения штаба Врангеля
полковнику Архангельскому даёт короткую, но вполне исчерпывающую
характеристику:
"...Вор и негодяй".
Кстати, в эмиграции Слащев заявил:
"...Это я затянул Гражданскую войну на долгих четырнадцать
месяцев, чем вызвал дополнительные жертвы. Каюсь"
Так или иначе, эти неожиданные для всех победы высоко подняли
авторитет Слащева, но именно тогда он получил еще и прозвище
«Вешатель». Причем вешал и расстреливал он не только пленных и
подозреваемых в симпатии к красным местных жителей, но также
собственных солдат и офицеров, замеченных в трусости, дезертирстве,
воровстве и пьянстве. В его приказе от 31 декабря 1919 года были
такие строки:
"...На фронте льется кровь борцов за Русь Святую, а в тылу
происходит вакханалия. Лица же офицерского звания пьяными
скандалами позорят имя добровольцев; в особенности отличаются чины
дезертировавших с фронта частей. Вдобавок спекуляция охватила все
слои общества. Между тем, забывшие свою честь, видимо, забыли и то,
что наступил серьезный момент и накатился девятый вал. Борьба идет
не на жизнь, а на смерть России... Мне приказано удержать Крым, и я
это выполню во что бы то ни стало, и не только попрошу, а заставлю
всех помочь... Не послушаетесь — не упрекайте за преждевременную
смерть"
В марте 1920 года в Крым начали прибывать деникинские войска,
эвакуируемые из Новороссийска. Слащев был совсем не рад такому
подкреплению и даже заявил в одном из приказов:
"...В Севастополь прибыло никому не нужное Южное
правительство.
Теперь прощай порядок в Крыму!"
4 апреля 1920 года лишившийся авторитета в войсках Деникин вынужден был уйти в отставку. Сменивший его Пётр Врангель дал Слащеву чин генерал-лейтенанта и поручил командовать парадом в честь своего избрания на пост «правителя Юга России» и главнокомандующего
Правитель Юга России барон П. Врангель
Однако никаких личных симпатий назвавший Слащева «Крымским»
Врангель не испытывал и называл его предложения "сумбурными"
Обходиться без Слащева пока не получалось, он продолжал оборонять Перекоп, и в одном из боев в апреле 1920 года была ранена ставшая его ординарцем Нина Нечволодова
Н. Нечволодова
А первая жена Слащёва – Софья (урожденная Козлова) с пятилетней дочерью Верой летом 1920 года была узнана и арестована красными на территории Северной Таврии, но отпущена по личному распоряжению Дзержинского. Жила и умерла во Франции, причем в один день с бывшим мужем – 11 января 1929 года.
Во время летнего последнего наступления армии Врангеля,
Слащев, командуя высадкой десанта у деревни Кирилловка, сумел
захватить Мелитополь, потеряв убитыми всего двух солдат. Именно эта
операция позволила белогвардейцам вырваться из Крыма – и именно
ссылаясь на «малые потери» Врангель отказался награждать и Слащёва,
и его подчиненных.
Избавиться от неудобного всем Слащева Врангелю удалось во
второй половине августа 1920 года – после того, как под Каховкой
тот не сумел опрокинуть дивизию Блюхера.
Далее была эвакуация остатков Белой Армии из Крыма. Солдаты и офицеры находились там в тяжелом экономическом положении. Слащев не стал исключением. Со второй женой-Нечволодовой он поселился в убогом маленьком домике на окраине Константинополя. От «Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам» получил средства на открытие своего «дела» – пытался зарабатывать на жизнь выращиванием овощей (которыми сам торговал на рынке) и разведением индеек, но едва сводил концы с концами
И шокировал всех своим заявлением:
"...Большевики — мои смертельные враги, но они сделали то, о чем я мечтал, — возродили страну. А как при этом они ее называют, мне наплевать!"
Резко выступил против планов Врангеля по подготовке нового вторжения в Россию вместе с войсками Антанты. Барона он при этом назвал предателем национальных интересов и даже потребовал общественного суда над ним. Врангель, в свою очередь, созвал «суд чести генералов», на котором продавил решение об увольнении Слащева из армии без права носить мундир и лишении всех (в том числе и царских) орденов и наград.
Кроме того, в это время в кругу близких друзей Слащёв начал
высказывать мысли о намерениях вернуться на родину, «чтобы отдать
себя в руки Советского правительства».
В Москве эти события не остались без внимания, и 7 октября
1921 года на заседании Политбюро ЦК РКП(б) обсуждался вопрос о
возможности возвращения Слащева и организационных вопросах,
связанных с его переездом. Голоса распределились следующим
образом: Зиновьев, Бухарин и Рыков выступили против,
Дзержинский, Сталин, Каменев и Ворошилов – «за», Ленин
воздержался.
3 ноября 1921 года, в годовщину освобождения Крыма, было
объявлено об амнистии участникам Белого движения. Советские
представители в Константинополе вступили в переговоры с опальным
генералом, помогли ему снять дачу на берегу Босфора и организовать
«Товарищество по обработке фруктовых садов». При этом распускались
слухи о планах Слащева отправиться в Россию для организации там
повстанческого движения. А затем Слащев с Ниной Нечволодовой,
бывший помощник военного министра Крымского правительства
генерал-майор Мильковский, последний комендант Симферополя
полковник Гильбих, начальник штаба слащевского корпуса полковник
Мезерницкий и начальник личного конвоя Слащева капитан Войнаховский
сумели незаметно покинуть дачу и сесть на итальянский пароход
«Жан», который немедленно взял курс на Севастополь. Их исчезновение
было обнаружено через сутки, а на следующий день в газетах
Константинополя было опубликовано заявление Слащева:
"...В настоящий момент я нахожусь на пути в Крым.
Предположения и догадки, будто я еду устраивать заговоры или
организовывать повстанцев, бессмысленны. Революция внутри России
кончена. Единственный способ борьбы за наши идеи — эволюция. Меня
спросят: как я, защитник Крыма, перешел на сторону большевиков?
Отвечаю: я защищал не Крым, а честь России. Ныне меня тоже зовут
защищать честь России. И я буду ее защищать, полагая, что все
русские, в особенности военные, должны быть в настоящий момент на
Родине".
В Севастополе Слащева встретил председатель ВЧК Феликс
Дзержинский, в его личном вагоне он и отправился в Москву. Троцкий,
кстати, тогда писал Ленину:
"...Главком (С.С. Каменев) считает Слащева ничтожеством. Я
не уверен в правильности этого отзыва. Но бесспорно, что у нас
Слащев будет только «беспокойной ненужностью». Он приспособиться не
сможет. Уже находясь в поезде Дзержинского, он хотел дать кому-то
«25 шомполов»!.
Однако политический эффект от возвращения Слащёва был весьма
существенным. Советская газета «Известия» с полным основанием
сообщала читателям 19 ноября 1921 года:
"..Вокруг бегства генерала Слащева из Константинополя в
белогвардейской печати поднята невероятная шумиха. Это бегство
рассматривается как признак окончательного развала военной
эмигрантщины".
23 ноября 1921 года было опубликовано уже официальное
правительственное сообщение:
"...На днях из Константинополя в Советскую Россию прибыли
тайно от барона Врангеля и агентов Антанты: бывший командир
Крымского корпуса (армии Врангеля) и начальник обороны Крыма
(1919–1920 гг.) ген.-лейтенант Слащев; бывш. помощник военного
министра Крымского краевого правительства, а затем инспектор
артиллерии Крымского корпуса ген.-майор А. Мильковский; бывш.
начальник гарнизона и комендант Симферополя полковник Э. П.
Гильбих; бывш. командир 8-го Кавполка полковник М. В. Мезерницкий и
капитан Б. Н. Войнаховский".
24 ноября от имени Слащёва было опубликовано «Воззвание к
остаткам белых армий за границей», в котором говорилось:
"...Я, Слащев-Крымский, зову вас, офицеры и солдаты,
подчиниться Советской власти и вернуться на родину, в противном
случае вы окажетесь наемниками иностранного капитала и, что еще
хуже, наемниками против своей родины, против родного народа… Вас
пугают тем, что возвращающихся белых подвергают различным
репрессиям. Я поехал, проверил и убедился, что прошлое
забыто".
Трудно описать впечатление, которое возвращение Слащева на
родину произвело на белоэмигрантов всех стран Европы. Руководители
французской разведки докладывали правительству:
Переход Слащева на сторону Красной армии нанёс тяжёлый удар по
моральному состоянию русских офицеров… Эта неожиданная перемена со
стороны боевого генерала, авторитет которого имел большой престиж,
внесла большое смятение в дух непримиримости, который до сих пор
доминировал среди офицеров и солдат Белой армии.
О том же можно прочитать и в докладе польской разведки:
"...В последние месяцы в лагерях для интернированных
заметно сильное влияние так называемой «слащевизны», то есть
повторения пути генерала армии Врангеля Слащева, который выехал из
Константинополя в Советскую Россию и служит в Красной армии. Под
воздействием большевистской пропаганды многие интернированные,
особенно из молодых «белых» офицеров и солдат, выезжают в
Россию".
В кратчайшие сроки решение о возвращении на родину приняли
несколько генералов и старших офицеров Белой армии. Среди них были,
например, бывший командир Донского конного корпуса
генерал-лейтенант А. Секретев, бывший начальник Марковской дивизии
генерал-майор Ю. Гравицкий, бывший командир 2-й бригады 1-й Донской
казачьей дивизии генерал-майор И. Клочков, бывший начальник
Алексеевской пехотной дивизии генерал-майор Е. Зеленин, старший
адъютант штаба Корниловской дивизии полковник-генштабист В.
Оржановский, бывший командир 1-го Сунженско-Владикавказского
пластунского батальона полковник Н. Климович, бывший командир
бронепоезда «Единая Россия» полковник М. Лялин, бывшие командиры
белогвардейского Самурского полка генерал-майор Е. Зеленин и
полковник Д. Житкевич. В 1922 году они выступили с воззванием «К
войскам белых армий», которое было опубликовано в болгарской
эмигрантской газете «Новая Россия». В нем, в частности,
говорилось:
"...Боевые наши соратники! Настоящим обращением мы
оповещаем всех вас, что отныне мы признаем в качестве Российского
правительства нынешнее Правительство Российской Социалистической
Федеративной Советской Республики и готовы перейти на службу в
Российскую Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Мы все даем обещание
быть лояльными гражданами Советской Республики и честными солдатами
ее революционной армии. Гражданская война и годы эмиграции наглядно
показали, что идеология белого движения потерпела полное крушение,
потому что по существу своему являлась глубоко антигосударственной
и противонародной… На международной политической арене Советское
правительство является единственным защитником интересов России и
ее государственного суверенитета… Поэтому мы считаем преступлением
перед народом русским сидеть в эмиграции, когда наша родина
нуждается и ждет от нас помощи. Мы убеждены, что это сознание
пробудит каждого честного эмигранта целиком согласиться с нашей
позицией и последовать нашему примеру – возвращению в
Россию".
К концу 1922 года в Советскую Россию вернулись около 223 тысяч
бывших офицеров. Руководителями «Русского общевоинского союза»
Слащев заочно был приговорен к смертной казни. Узнав об этом,
Слащев спокойно сказал:
"...Меня все равно убьют, какая разница, где".
Советское правительство не обмануло Слащёва. Назначить его командиром какой-нибудь военной части, конечно, не решились, однако дали место преподавателя тактики на высших командных курсах Красной армии «Выстрел»
отзыв будущего генерала и дважды Героя Советского Союза Павла
Батова:
"...Преподавал (Слащёв) блестяще, на лекциях народу полно,
и напряжение в аудитории было порой как в бою. Многие
командиры-слушатели сами сражались с врангелевцами, в том числе и
на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал не жалел ни
язвительности, ни насмешки, разбирая ту или иную операцию наших
войск. Скрипели зубами от гнева, но учились!"
Среди курсантов действительно оказалось множество участников
Гражданской войны, в том числе и тех, кто форсировал Сиваш или
штурмовал Перекоп в ноябре 1920 года, и Слащёв «не щадил их
чувства», разбирая ошибки, совершенные красными командирами.
Лекции Слащёва посещали будущие маршалы Василевский,
Малиновский, Толбухин.
Помимо преподавательской работы, Слащёв активно сотрудничал с
журналом «Военное дело», в котором вышли его статьи «Действия
авангарда во встречном бою», «Прорыв и охват укрепленного района»,
«Значение укрепленных полос в современной войне и их преодоление» и
некоторые другие.
Приехавшая с мужем Нина Нечволодова организовала любительский
театр, актерами которого выступали члены семей преподавателей
курсов «Выстрел», и даже театральные курсы. Среди ее близких
знакомых оказался Михаил Булгаков, который потом некоторые сведения
из ее рассказов о жизни в белогвардейском Крыму использовал при
написании пьесы «Бег». Многие считают, что именно Слащев стал
прототипом генерала Хлудова — героя этого произведения
Трагический финал жизни Я. Слащева
Среди учеников Слащева оказался некий Лазарь Львович
Коленберг, который безосновательно утверждал, что в 15-летнем
возрасте воевал против Врангеля, хотя точно известно, что лишь
через год после освобождения Крыма он стал курсантом 47-х пехотных
командных курсов в родном для него городе Николаеве. Затем учился в
5-й Киевской пехотной школе, в 1924–1925 гг. в качестве командира
взвода 8-го Туркестанского стрелкового полка воевал с басмачами и
был ранен в голову.
На курсах «Выстрел» он учился более чем посредственно, зато
был известен вспыльчивостью, неуживчивостью и импульсивным
поведением. 11 января 1929 года он застрелил Слащева в его квартире
в общежитии комсостава. Убийство бывшего белого генерала он
объяснил местью за брата, который в ноябре 1919 г. был казнён в
Николаеве по приказу Слащева. Обследовавшие Коленберга психиатры
пришли к выводу, что на момент совершения убийства тот находился в
невменяемом состоянии. На этом основании уголовное дело было
прекращено, и Коленберг дожил до 1988 года
Сохранено
|
|
</> |
Большевики мои враги, но они возродили страну. А как при этом они её называют,
Оставить комментарий
Популярные посты:
Почему стоит заказать шкаф по индивидуальным размерам: плюсы и особенности проектирования 
Мы одних электронов. Фраза 103 
Лучшие адвокаты России: 10 самых показательных дел и место Буркина среди них 
2 года в деревне 
Может ли мужчина объективно оценить женщину? 
Визовые сложности для молодых специалистов 
Последний месяц живой воды (с) 
Король в Нью-Йорке. 
"простое" руководство по тыканью-выканью в немецком Предыдущие записи блогера :
Архив записей в блогах:
Мы здесь живем в такой среде, что на самом деле на вопрос «как дела?» обычно совершенно нечего ответить — настолько всё ровно и спокойно. Тем временем, на прошлой неделе нас немножко зацепило филиппинским тайфуном, но всё высохло в течение нескольких часов, электричество довольно быстро ...
1954 год. Моей бабушке 45 лет. Для фото она принарядилась в китель сына, который пришёл с армии и в кирзовые сапоги. Больше нечего было одеть. Нищета. Работа в колхозе "за палочку", так называли отметку за трудодень. Денег не платили, деньги сам наторгуй, но сначала отдай положенное ...
Достаточно серьезный вопрос о том, где и как США теряют культурное влияние Я довольно долго думала, писать мне этот пост или нет, а если писать, то как, чтобы не вышло сильно уж вульгарно. Но потом решила писать как есть. Если кому-то культурный код почитания задницы кажется ...
Министр внутренних дел Германии De Maizière объявил о введении пограничного контроля. Пока на границе с Австрией. http://www.spiegel.de/politik/deutschland/fluechtlinge-thomas-de-maiziere-verkuendet-g ...
