Бизнес-модели

Находящийся между жизнью и смертью Жириновский поставил под вопрос существование своей партии, что, в общем-то, стало причиной довольно живого интереса в той квази-политической тусовке, которую в России по странному стечению обстоятельств называют «оппозицией». И неудивительно — Жириновский был первым, который сумел создать работающую бизнес-модель на том, что в нашей стране считается политикой.


В этом смысле он мне лично очень напоминает еще одного «оппозиционера» - Егора Просвирнина. С Егором лично я познакомился в 15 году в Санкт-Петербурге, он приехал тогда на встречу со Стрелковым, и мы довольно случайно полчаса-минут сорок то ли вдвоем, то ли с кем-то из его коллег посидели в кафе на Васильевском острове. За эти полчаса я полностью составил впечатление о Егоре, и оно осталось таким до конца. Егор создал свою собственную бизнес-модель на национализме. Яркую, стильно-молодежную, эпатажную, нацеленную на конкретную аудиторию. Это было необычно на фоне унылых и скорбных борцов за духовность и скрепы, он сыпал забористыми непонятными словами вроде «ирриденты», заказывал и публиковал интересные и написанные довольно популярным языком статьи в свой журнал, визуализировал транслируемые им смыслы — один плакат «300 стрелковцев», которым выстрелил «Спутник и Погром» во время Славянской осады, чего стоил... В общем - это была некая свежая струя в довольно затхлом «политическом» пространстве. Чем и привлекла поначалу немалое число людей.

Но бизнес-концепция Просвирнина была прямой, как шпала, а потому неустойчивой (что, собственно, и подтвердило будущее). Он сразу ориентировался на платежеспособную аудиторию, которая могла покупать подписку и донатить его деятельность. Жестко ограничив ее небольшой группой городской молодежной страты, причем преимущественно из крупных городов. Что было логично — запрашивал Егор немало. Эта аудитория изначально была и конечной, и ограниченной, и неизбежно должна была убывать со временем. Просвирнин продавал яркую новизну, и когда она перестала быть новизной — ее потенциал был исчерпан.

Собственно, поэтому Просвирнин и попытался войти в альянс со Стрелковым, чтобы перехватить или хотя бы присесть на ту аудиторию, которую после 14 года получил Стрелков. Не особо скрывая своего презрения к низшему по отношению к его интеллекту сословию, не готовому платить кровные за звонкую фразу Егора. Не вышло — поэтому Просвирнин довольно быстро свернул попытки привлечь этот ресурс. С учетом того, что аудитория «Спутника и Погрома» дошла до своего предела еще до событий 14 года, без «свежей крови» она могла только убывать, а Просвирнин просто не смог предложить что-то другое. В итоге его бизнес-модель дала сбой, и запрет властями «СиП» стал просто формальной точкой.

Модель Жириновского была принципиально иной — он всеядно подбирал под себя любую аудиторию, ориентируясь на маргинальные слои любой социальной страты. С учетом катастрофических событий времен конца СССР и деградационным процессам уже в России численность деклассированных только росла, и Жириновский работал именно с этой группой населения страны. Ее платежеспособность Жириновского не интересовала, его интересовала ее численность. И вот этот ресурс Жириновский и продавал власти, монетизируя его.


Логично, что для поддержания устойчивой бизнес-модели ЛДПР требовался неубывающий маргинальный ресурс, а потому Жириновский поддерживал любые решения власти, которые обеспечивали и поддерживали люмпенизацию населения. Для власти бизнес-модель Жириновского оказалась находкой, и она дополнила ее еще парой аналогичных проектов вроде КПРФ и СР, которые держат свои аудитории и торгуют ими (причем в прямом смысле торгуют — бюджет банально платит им за голоса на выборах, что составляет немалую часть бюджета этих структур).

Проблема этих бизнес-моделей очевидна: они все носят исключительно вождистский характер. Любой рандомный прохожий легко вспомнит фамилию лидера любой из этих структур, но скорее всего, не сумеет перечислить хотя бы пять-семь других его соратников. А потому все они с уходом своих фюреров испытают жесточайший кризис. И что с этим делать — вопрос для режима. Хотя на фоне задачи проведения трансферта (так и не реализованной из-за вынужденного вхождения в проект «новой нормальности») реорганизация партийной системы — не самая первостепенная проблема. Но проблема — и ее тоже нужно решать. Вообще, коллапс всей путинской модели ставит перед режимом такое количество задач, которые заведомо превосходят хилые возможности системы управления. Всё рассыпается буквально на глазах. И ситуация вокруг Жириновского — просто еще один всплывающий кризис. Как атомный подводный крейсер, проламывающий арктический лёд и расчехляющий пусковые шахты, чтобы успеть опорожнить их сразу после всплытия.

Эль Мюрид