Был ли распад СССР спасением для капиталистического мира.

anlazz — 20.01.2016 Последнее время можно представить, как время конца постсоветизма – особого периода жизни человечества, наступившего после распада СССР. И верным признаком этого выступает  постепенный отказ от ряда определяющих общественное сознание мифов – основы постсоветского мировоззрения. Собственно, базовые мифы этого времени – либеральные – практически полностью разоблачены и вызывают у большинства населения или усмешку или ненависть. Однако вместе с разрушением этой либеральной антисоветской основы испытывают эрозию и, казалось бы, совершенно противоположные конструкции, относящиеся к «патриотической» тематике. Начиная со сказок о «России, которую мы потеряли», и заканчивая многими, якобы, просоветскими мифами.

К последним, в частности, можно отнести конструкты, объясняющие распад страны некими внешними воздействиями, начиная с ЦРУ и заканчивая «жидомасонами» (или просто, «жидами»). Впрочем, свести их можно к одной фразе: СССР проиграл в «Холодной войне» с Западом. (Встречается и более «сильное» высказывание о проигрыше России, как таковой – тогда указанная «война» растягивается на столетия). Но теперь они так же утрачивают свою абсолютность, как и их (скрытая) либеральная основа. Забавно, но недавно такой патриотический блоггер, как Перископ, опубликовал текст, где показал ошибочность представления о проигрыше СССР. Это, как говориться, свидетельствует… Вместе с тем стоит отметить, что огромное количество людей еще остается внутри данного информационного поля, сохраняя представления недавнего времени. Даже если им очень хочется выйти за эти пределы. К примеру, они принимают указанное выше утверждение о проигрыше Советского Союза в качестве базовой причины его гибели, полностью выбрасывая все «внутренние» проблемы. К чему это ведет – понятно (скажу очень кратко: к поддержке существующей власти), но тут нет смысла рассматривать данный вопрос. Более интересно то, что исходя из данных установок начинается создание новых мифов, выступающих «субмифами» к указанным, и необходимых для объяснения некоторых их тонкостей.

К примеру, подобным «субмифом» выступает идея о том, что распад СССР спас мировую капиталистическую систему. Основной смысл людей, использующих ее, является желание «дать в руки» Западу железный аргумент для «добивания совка». Дескать, Запад должен был, тем или иным образом (в основном, через своих «агентов влияния»), неизбежно стремиться к гибели СССР, иначе его самого ждала катастрофа. Однако если рассматривать этот миф вне указанного контекста, то становится понятным, что он очень и очень неочевиден. Да, конец 1980 годов был для западного мира действительно довольно тяжелым. Это СССР мог демонстрировать пусть рост вплоть до 1990 года, хотя  действия тогдашнего руководства страны и неминуемо вели  к его замедлению. А вот весь остальной мир испытывал неизбежные для капиталистического мира колебания, приводящие порой к значительным потерям. В этом качестве можно упомянуть, например, «черный понедельник» 1987 года вызвавший падение американского биржевого индекса. Однако «настоящий» кризис наступил несколько позже – в 1989 году, охватив практически весь мир.

Подробно разбирать его нет смысла, можно только сказать, что для многих стран это был период значительного падения экономики, превышающего подобное в СССР 1990-1991 года. (Т.е., даже почти добитая горбачевскими реформами советская экономика чувствовала себя лучше, чем казавшийся столь процветающим капитализм.) Однако уже к 1993 году ситуация изменилось, и мировая экономика снова пошла в гору (до следующей кризисной итерации). Собственно, ничего удивительного в этом нет – мировая экономика в то время еще имела достаточный запас прочности, созданный благодаря аномальному, «теневому» воздействию Советского Союза. О этих механизмах этого будет сказано ниже.


Однако что касается распада СССР, то его к подобным вещам вряд ли можно причислить. Хотя бы потому, что очень сложно понять, каким образом данный момент мог бы вывести западную экономику из кризиса. Разумеется, самый распространенный ответ на этот вопрос состоит в том, что открытие границ бывших советских республик позволило радикальным образом увеличить рынок. Что же, объяснение вполне адекватное – действительно, причиной кризисов при капитализме во многом выступает именно исчерпание имеющихся рынков. А значит, присоединение к мировой капиталистической системе еще одной «части», до того существовавшей изолированно, действительно способно привести к оживлению экономики.

Однако тут существует маленький нюанс. А именно – рынок потому и является рынком, что он подразумевает наличие платежеспособного спроса. Сама по себе потребность в товарах, за которую покупатель не может расплатиться «звонкой монетой», смысла для экономики не имеет. Вот тут то и лежит корень огромной проблемы, полностью обесценивающей указанную концепцию. А именно – как раз этой «монеты», а точнее, валюты, у бывших советских граждан не было. Собственно, и до катастрофы с валютными запасами была известная «напряженка», связанная с тем, что количество импорта и экспорта в общем числе товаров, производимых в СССР, была небольшой. На «пике» советской «экспортно-импортной активности» в конце 1980 годов том же 1987 году импортные закупки СССР составляли порядка 100 млрд. $, при экспорте порядка 70 млрд $. Цифры относительно большие (хотя и не сверхъестественные, экспорт тех же США составлял больше 500 млрд $), но следует понимать, что большая часть закупок СССР на внешнем рынке составляли машины и оборудование для народного хозяйства (до 50%).

Но с распадом СССР эта часть закупок упала практически до нуля – все 1990 годы инвестиции в производство находились на ничтожном уровне. Поэтому тут следует говорить не о приобретении, а о
значительной потере рынка, причем потере для самой высокотехнологичных видов производства. Но удар, нанесенный распадом страны и началом рыночных реформ, коснулся не только заводов и фабрик, но и, скажем, сельского хозяйства. А это значило, что закупка того же зерна, потребного для животноводства, так же упала. Этот процесс начался уже с 1992 года, когда гиперинфляция просто уничтожила внутреннее денежное обращение – и продолжается до сих пор. Что же касается компенсации данной потери открытием рынка потребительских товаров, то оно было крайне неравноценным. И без того низкая в долларовом исчислении (однако компенсируемая низкими внутренними ценами) зарплата с распадом СССР стала вообще ничтожной. Средний доход россиянина в 1992-1993 годах составлял 10-15 $  в месяц – сравнимо с самыми нищими африканскими странами. Да, конечно наличие советской инфраструктуры и советского еще производства позволило пережить данный период с относительно невысокими потерями, однако ни о каком значительном рынке сбыта для западных товаров говорить не приходится. К примеру, в том же 1992 году весь импорт, поступающий в РФ, составил порядка 100 млн $ - с т.з. мировой экономики сумма, близкая к нулю.

И лишь к концу десятилетия, по мере структурной перестройки экономики, можно стало говорить о какой-то привлекательности данного «пространства» для иностранных компаний. Но к этому времени «тот самый» кризис давно уже (в 1993 году) завершился, более того, мир подошел к следующей итерации этого процесса, памятного все нам по 1998 году. Однако это – уже другая история, к которой наше «спасение Запада» не имеет никакого отношения. Поэтому к идее о том, что именно открытие рынка Советским Союзом стало спасительным шагом для капиталистического мира стоит отнестись весьма скептически. Конечно, всегда можно сказать, что существовал еще и «серый» или «черный» импорт, который мог превышать официальные цифры. Но таковой – все эти челноки, возившие одежду пассажирскими (!) авиарейсами – просто физически не мог быть настолько большим, чтобы хотя-бы компенсировать потерю закупок машин и оборудования. Да и в плане закупок потребительских товаров вряд ли они действовали более эффективно, чем советское государство. Да и вообще, «потребительское изобилие» 1990 годов обеспечивалось вовсе не увеличением количества товаров, а совершенно иным – невозможностью граждан приобрести себе большую часть всего этого великолепия.


Разумеется, кроме «прямого» открытия рынка можно поискать явления, которые могли бы хоть как-то помочь миру преодолеть экономический кризис. Однако следует понимать, что бы мы не рассматривали в связи с постсоветским пространством 1990 годов, все будет иметь удивительно ублюдочный и незначительный масштаб. Взять, к примеру, тот же вывоз капитала в это время. На самом деле, этот момент, сам по себе, не обладает особым антикризисным действием, однако его рассмотрение очень хорошо показывает указанную выше особенность постсоветского мира. Помниться, в это самое время данный  вопрос вызывал крайне высокий интерес. Указываемые суммы оказывали на постсоветского обывателя магическое действие, они казались поистине космическими.

Впрочем, вывозимый капитал разные источники определяли по-разному. Самой распространённой была цифра порядка 20-25 млрд $ в год. Встречались и более значительные суммы – порядка 400-600 млрд $ за десять лет. Для сравнения, расходная часть бюджета РФ в 1998 году составляла порядка 100 млрд $ - т.е., выводилось от четверти до половины бюджета. Однако для мировой экономики данная сумма ничтожна – к примеру, ВВП США в это время составлял порядка 8 трлн $, ВВП Германии – 2 трлн $. А, скажем, оборот компании Microsoft до того, пока выпуск Windows 95 не сделал эту компанию почти полным монополистом на рынке, был порядка 10 млрд $, а после – вышел к 20 млрд. Т.е., только одна софтверная компания играла роль, сравнимую с ролью самой богатой среди постсоветских стран. Кроме того, опять же следует сказать, что более-менее значительные суммы выводимого капитала появились к середине-концу десятилетия, когда кризис уже завершился. Что же касается начала десятилетия, то там возможности постсоветских воров и олигархов были намного более скромными. В том же 1992 году даже один миллион долларов в стане означал фантастический уровень богатства, сравнимого с миллиардами в последующее время.

Понятно, что по сравнению с 10 $ дохода среднего россиянина обладание даже тысячью подобных бумажек значит очень много, а низкий уровень цен внутри страны позволял сводить любые затраты – хоть личные, хоть производственные – практически к нулю. В итоге приобрести огромный завод можно было по цене среднего западного коттеджа – в эту сумму входили и затраты на пресловутую коррупцию. (Помню, в середине 1990 был скандал: какой-то хмырь из «демократов» попался на взятках общей суммой 10000$ - цена автомобиля «начального уровня». Причем, находился он на очень хорошей должности.) Подобная особенность диктовала использование исключительно «утилизаторской» стратегии, построенной на хищнической эксплуатации имеющихся мощностей. Купил за бесценок, извлек все, что можно – начинай заново. Никакой модернизации и вложений – поскольку, все равно это не имеет смысла. В самом крайнем случае оборудование вообще продавалось на металлолом – все равно, конечная прибыль была значительной (как уже сказано, по сравнению с имеющимися ценами).

В общем, стоит подвести итог: как перспективный рынок для Запада, и вообще, как поставщик чего-либо полезного, постсоветское пространство 1990 годов было крайне малоинтересно. Нищие страны, раздираемые внутренними конфликтами (часто вооруженными) страны, где «кинуть лоха» считалось высшей доблестью «делового человека», а убить могли за какую-нибудь ничтожную сумму – вот что представляло из себя постсоветское пространство начала 1990 годов. Надеяться, что такое «приобретение» могло реально «вытащить» мир из кризиса было бы странным. Скорее наоборот…


Что же реально оказалось спасительным для экономики – так это то, что и в этот раз удалось использовать «великий задел», созданный в «золотую эпоху» человечества – 1950-1970 года. Речь идет о микроэлектронике, на которой основывался последний экономический взлет: компьютеры, мобильные телефоны, портативные устройства и т.д., набирающий все больший вес Интернет. Короче, то, что сейчас принято называть hi-tech. Даже для более «традиционных» отраслей именно микроэлектроника стала тем способом, который на какое-то время дал им новую жизнь. Скажем, автомобилестроение за 1990 годы полностью перешло от карбюраторных двигателей, господствующих в отрасли с момента ее возникновения к моделям с электронно-управляемым впрыском. Или авиация, где развитие автоматизации позволило сократить число экипажа до двух пилотов. Да что там – даже бытовая техника в 1990 годы на 100% обзавелась электронным управлением вместо электромеханического. Вот этот тренд на «электронизацию», вызванный усиленным развитием соответствующей отрасли и стал основанием для очередного «перезапуска» мировой экономики.

Однако этот взлет опирался, понятное дело, на инвестиции, сделанные в предыдущие десятилетия. Начиная с прямого строительства заводов и освоению данных технологий (к примеру, именно в 1980 годы Япония стала одним из главных центров микроэлектронной промышленности. Она же, в свою очередь, выступила инициатором развития микроэлектроники Южной Кореи.). И заканчивая самым главным: подготовкой значительного числа специалистов, потребных для широкого развертывания отрасли. Вот в последнем вопросе влияние «советской Тени» явилось определяющим – создание массового технического образования было вызвано исключительно советским воздействием («космической гонкой»). 1980 годы, конечно, не 1960, но данное влияние оставалось еще серьезным.

К сожалением, данный прорыв оказался последним в истории человечества. «Энергия толчка», сделанного в середине века, к концу его спала настолько, что на создание новых отраслей (или, хотя бы на модернизацию старых) ее уже не хватало. В результате последующие преодоления кризисов являлись, в значительной мере фиктивными – новых рынков не создавалось, а лишь более эффективно использовались «старые» (так, «смартфонная эра» 2000 годов представляла собой лишь некоторое развитие идей, предложенных в 1990 годы). Последняя же итерация кризиса показала, что работавший десятилетия «технологически метод» преодоления спада больше не существует. Человечество больше не способно производить новые технологии – а это значит, что когда «заначка», сделанная в 1950-1970 годах окончательно исчерпается, парировать кризисы станет нечем.


Впрочем, это уже совершенно отдельная тема. Нам же надо, прежде всего, уяснить, что разрушение СССР выступало однозначно деградационным явлением. Что он не нес сколь-либо значительной пользы никому, включая и наших «заклятых друзей». Нет, конечно, ряд конкретных лиц и фирм могли получить некие блага из указанного процесса, но число их не является значительным. Более того, если честно, то внутри страны таких «бенефициариев» антисоветизма намного больше, нежели вовне. А значит, делать акцент на инициаторах распада внешних при умолчании (или принижении)  внутренних является ошибкой. Впрочем, разбор данной проблемы требует отдельного большого разговора…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив