Без названия

sinli — 05.05.2025

Три недели между Днём Независимости и Днём Иерусалима сопровождаются пересчётом на 1967-й: что происходило на такой день от ввода египетских танков на Синай, что на такой. В этом году первый праздник провели раньше, ну и хорошо, на перечитывание мемуаров, монографий и биографий получается больше дней.

Шайке Гавиша допустимо называть дружеским именем даже незнакомым, правило простое: обращаемся, как представился, а он свой рассказ о жизни опубликовал как Шайке, а не как Ишайягу. Израильские деятели представлялись в мемуарах своим прозвищем и до него ("Рафуль. История солдата"), и после ("Биби. История моей жизни"), но, кажется, ни один прозвищем не подписывал.
"Красная простыня" ("Садин адом") Шайке Гавиша вышла в 2016-м, за год до громкого юбилея самого важного успеха его жизни - победы в Шестидневной войне. Гавиш был одним из трёх командующих округами, самым непрославленным и незамеченным; упоминание его имени позволяло перевести разговор со сведущими людьми на нужный уровень ("про Шайке слышал - хоть что-то слышал...").
Остальных комокругов слава не обошла: Давиду Элазару вспоминают и Голаны, и Хермон, и драматичные сюжеты готовности, ведения и проверки войны Судного дня, и раннюю смерть; Узи Наркис навсегда запечатлён на историческом снимке вступления еврейских генералов в освобождённый Иерусалим.

Гавиш был командующим Южным округом, его войска заняли Синай, вышли к Суэцу, - песок и вода где-то за Беэр-Шевой, маловато говорящие израильскому радиослушателю 60-х названия египетских укрепрайонов. Как образец планирования и проведения общевойскового боя изучается в военных академиях мира операция у перекрестка Абу-Агила; вспоминают в связи с ней обычно спланировавшего и напрямую командовавшего Шарона, но не Гавиша, который её и утверждал, и готовил, и обеспечивал.

Почему так вышло, можно гадать. Сам Гавиш говорит и о пониженном внимании к боям Шестидневной на юге, и о собственном нежелании заниматься рекламой и политикой (в отличие от...). Возможно, сыграло роль и то, что он почти сразу пропал из поля зрения широкой публики (перешёл в 69-м на хозяйственную работу), а Дадо был в центре внимания до самой смерти и всегда потом, а фото Наркиса с Даяном и Рабиным...

Гавиш опубликовал историю своей жизни удивительно поздно: мемуары или биографии Наркиса, Дадо, Даяна, Рабина, Вейцмана появились уже в 70-х, истории эпох и событий, в которых он участвовал, были написаны и переписаны. В этом был огромный минус: голос Гавиша не звучал вровень с остальными голосами, место его в истории определялось без его участия. И огромный плюс: хорошо вспоминает тот, кто вспоминает последним.
Вечная тема: тексты, написанные с учётом предыдущих текстов, в мемуаристике имеет особую остроту: у каждого следующего вспоминающего больше возможностей - он в курсе, что о нём навспоминали противники и оппоненты. Прекрасный пример - "битва мемуаров" трёх бывших членов Генштаба по имени М., развернувшаяся в последнее десятилетие ()как-нибудь обсудим... И, конечно, автобиография Нетаниягу, вышедшая после десятков томов его биографий и мемуаров с его участием.

Гавиш рассказал свою историю пунктирно (девять десятилетий в подробностях не расскажешь) и мастерски, выделил драматичные и характерные эпизоды важнейших эпох, показал важнейших деятелей и важнейшие события, не ограничился только приятными или лестными темами и сюжетами.

Вот из ранних, ещё мандатных времён.
В середине сороковых в Палестине действовало несколько еврейских боевых организаций разной политической ориентации; еврейское руководство (левой политической ориентации) приняло решение передавать участников боевых организаций правой политической ориентации (Лехи и Эцель) в руки британских властей. Гавиш, член боевой организации левой политической ориентации (Пальмах) получил задание схватить прячущихся где-то в апельсиновых садах возле Реховота (тогда возле Реховота цвели апельсиновые сады) членов Эцель,выследил и передал схваченных руководству Хаганы (боевой организации левой политической ориентации). Захваченных членов Эцель, попавших в руки Хаганы, в то время либо держали в кибуцных тюрьмах, либо передавали мандатным властям и те вывозили их в лагеря Эритреи.

Назавтра в тель-авивский дом Шкляров (Шайке пишет, что взял фамилию Гавиш ("кристалл" - ивр.) потому, что Шкляр по-русски - стекло) пришли люди Эцель и избили отца и брата Шайке. Была, похоже, очень прозрачная страна, все всех видели: кто прячется в апельсиновой рощи, кто их схватил и передал на верную отсидку; когда начинается очередное стенание про разобщённый вчера вечером народ, можно сразу вспомнить это место из книги Гавиша и это время.

И необходимое продолжение этой истории: один из нежданных посетителей дома Шкляров дважды оказывался под прямым началом Шайке, второй раз на ключевой должности - начальник артиллерии округа, которым Шайке командовал; отношения между ними были прекрасные. Возможно, это тоже чему-то учит.