Без названия
katresha — 12.09.2024Мне кажется К. становится мои альтер-эго. Не уверенна, что понимаю, что это такое, но К. проникла в меня с помощью предательства. Моя худшая подруга. И разумеется, с ней я и вожжаюсь столько лет. Мне кажется, что она ждет моей смерти — каждый раз, когда я долго не пишу, она пишет одну и ту же фразу «Ты живая?». Никогда не сформулирует по-другому — например, «Чего молчишь?» или «Как ты там, сильно занята?» Так и тянет ответить, нет, блядь. пишу с того света. Впрочем, она и это примет за мой циничный юмор. Поэтому терплю.
Почему тогда я не врезала ей по морде? Когда она явилась с Иваном и сказала — Ну, вообщем, мы с Ваней теперь вместе. Иван добавил — Да, Катя, извини. Ну, просто я охуела, я так думаю. Лучшая подруга, называется. К Ивану я не так была привязана — и если бы это был хоть кто-нибудь другой! Не она... Хотя, впрочем, все равно неприятно. Чертовы стереотипы и воспитание на романтической литературе. Я бы хотела быть свободной от ревности, но почему-то до сих пор не могу.
Может быть, это просто плохая привычка, считать себя этаким эксклюзивным товаром? Ну уж пёзд-то эта эксклюзивность точно не касается. Может быть, в этом есть что-то первобытное? В ревности и переживаниях молодого Вертера. ХЗ. А я не стала с ней ругаться, потому что иначе бы осталась в этом городе абсолютно одна. Не очень-то приятно в 17 лет. Да посрать, подумала, наверное, я, через боль, пронзившую меня от груди до копчика как копье. Я помню, как я стояла в ванной и задыхалась, когда они быстренько ушли. Боль эта никуда не делась, от предательства. Но, в конце концов, так закалялась сталь.
Жаль, что они не оплатили мне психотерапевта, или не сняли
кого-нибудь на ночь другую отвлечься. Хотя, нет, вру, через пару
дней появился какой-то тип по фамилии Козюлькин, с Ваниного курса и
мы с ним занялись тупейшим сексом. Он даже выпить не принес. Да...
Общага все-таки лучше любой психотерапии.
Ну так вот, этим летом мы с худшей подругой отправились в совместную поездку. Жили в Сестрорецке в одной комнате и как-то все это всколыхнулось. Как было все-таки здорово... Иметь человека, которого я просто не замечаю рядом в кровати, который как твоя тень, и можно в любой момент пойти покурить. Жили мы в комнате, напоминающей нашу в общаге — огромные окна, маленькая ванна, а кровати мы сдвинули, чтобы был «сексодром». А потом у каждого была своя жизнь... после этой прелюдии любви на больших скоростях. Мы пили на камнях пляжей финского залива, рассматривали весьма унылый пейзаж, видимо в насмешку, названный местными туристическими агентствами «Северной Ривьерой»... Ривьерой, блядь, с ее изумрудными волнами и блистающим солнцем! Северная Ривьера была угрюма...
Когда-то финская, а после советская, а ныне — изгаженная отелями и кафе местность навевала тоску. Зря я с ней поехала... Не смогла отказать, а то бы вдруг она подумала, что я все еще не простила ее за Ваню. Вот так я вечно стремлюсь быть святее папы Римского, блин. Я просто на дух не переношу все эти захолустные городки, а уж Балтику после Копенгагена могу воспринимать только под хорошим градусом. Все-таки там прожила два года. А Катька писала мне туда письма на почту до востребования. Одна единственная. И я ей тоже писала, выбирая марки покрасивее. В ее жизни всегда была система, в моей — красота. Может быть, это и неплохо... Мы действительно любим своих мучителей. Механизм этот мне не понятен. Но с ней мне легко, а с другими — я полный аутист.
На недельку, до второго,
Я уеду в Комарово, поглядеть, отвыкшим глазом,
На балтийскую волну.
И на море буду разом
Королем и пучеглазом...
|
</> |