Без названия
tschausy — 15.12.2023 КЕРОСИНОВАЯ ЛАМПАВойна окончилась не так давно - и отсутствие электричества и газопровода никого не смущало.
Дело знакомое - готовить на керосинках, и освещать сумерки керосиновой лампой.
И меня это ничуть не смущало, раз никто не беспокоится вокруг и не жалуется.
А радуется, что есть чем ребёнка накормить и осветить в темноте.
Керосин продавали в Павловском Посаде - в керосиновой лавке.
Была недалеко от станции старинная лавочка, сарай с зелёной дверью, с амбарным открытым замком в петле.
И окошко с полураспахнутыми ставнями в двери.
Там принимали оплату, разливали керосин в канистры и бидоны, помню большие блестящие воронки с прочернью и с самодельными широкими ручками.
И запах чудесный, потому что пахло сразу пылью, зеленью, провинциальным воздухом с бубликом - и дух керосина очень подходил, давал тонкую струйку неподдельности.
И стали прямо на дачи привозить бочки с керосином - выгодно оказалось и всем удобнее.
Машина начинала сигналить уже в лесу и останавливалась в поле под ёлками при въезде на центральную улицу.
И мальчишки постарше, заслышав издалека керосинное бибиканье - тут же седлали велосипеды и объезжали все три улицы восьмёркой - с восторженными криками «Керосин привезли!»
И я стал носиться и орать со всеми герольдом - когда первый велосипед появился, пускай трёхколёсный.
Сбегались жители и прямо с колёс отоваривались.
И заодно и сплетнями обменивались.
Готовила мама на открытой террасе, в тени под крышей на тихом летнем ветерке.
Примусами и керогазами не пользовались, у всех были примерно одинаковые конструкции в виде круглых или прямоугольных башенок с ручками внизу и с широкими фитилями наверху.
Мама всё делала на керосинке - суп, гречку со шкварками и луком, варила варенье в тазике и кипятила воду для чая.
Это было занятие дневное, над вареньем полосатые осы вертелись, жужжа.
А вечерами керосинки выключались и загорались керосиновые лампы на верандах и в комнатах.
У всех соседей помигивали окна, как светлячки - только не зеленоватые, а золотые.
Наша лампа стояла на террасе на столе и притягивала взгляд.
Всё б глядел да любовался, делать было всё равно нечего, радиоприёмника на батарейках пока не существовало, а читать я не умел.
Положишь локоть на клеёнку, подопрёшь ладонью щёку - и глядишь на вытянутое стекло лампы, иногда фитилёк прикрутишь для уюта, а порой
прибавишь яркости для бодрости.
Ну, и конечно, все ночные мотыльки тут как тут.
Все слетались на золотую каплю света, и крутились вокруг, и стукались грудками о горячее золотистое стекло, обжигались и безмолвно отшатывались - а потом всё равно брались опять за своё.
Некоторые пробовали влезть сверху в круглое отверстие, мне приходилось их смахивать в сторону, но за всеми не уследишь - и самые удачливые вспыхивали на лету и падали без шума.
Я не знал, как с этим можно бороться - говорили, что маленькие мотыльки - подёнки.
Для них жизнь начинается утром и заканчивается вечером, и самые отважные завершают земной путь, вспыхнув.
Но сердце каждый раз ёкало.
Иногда играли в лото при лампе, цифры были крупные, можно рассмотреть, и бочонки выпуклые и заметные, под столом не потеряются, если скатятся.
Если надо было отойти на дальний конец участка - вынести травяной сор в силосную кучу или мимо туалета не промахнуться - шли с лампой в руках.
Вдоль тропы мерцали пунцовые ягоды смородины, над головой из листвы свешивались шары яблок, освещённые дрожащим лучом снизу, как лунный сгусток в небесах.
Весь мотыльковый рой снимался с места и следовал за своим золотым керосиновым божеством, окружая его безмолвным обожанием.
И было тепло, и ночь пахла свежестью невыразимой - росой, травой и приключениями…
15.12.23
|
</> |