Без названия

Ну те самые, у которых дома наверняка на антресолях старая, бабкина сетчатая авоська, набитая спичечными коробками хранится надёжно, а под ванной нежно греет душу коробка из-под посылки, с сургучными печатями и химическим карандашом написанным адресом, в которой теперь обретается вековой запас хозяйственного мыла с зловещим клеймом 72%.
У них ещё алоэ должно кряжистое расти на кухне, рядом с не затыкающейся радиоточкой и отрывной календарь на стене висеть, за который втиснута открытка то ли с восьмым марта, то ли с седьмым ноября.
Те, кто всегда в любой непонятной ситуации бежит покупать пятьдесят пачек соли, и на любую критику в свой адрес отвечает загадочно и строго— поговорим через пару недель, сосунок!
Я вот сегодня специально посетил три ближайших магазина пресловутой шаговой доступности. Всё лежит. И гречка. И рис. И киноа с кус-кусом, и даже нут с красной чечевицей. Пшено, манка, перловка и мой ежеутренний, нежно любимый геркулес. Всего в избытке.
В отделе с туалетной бумагой тоже есть где разгуляться. Можно смело обильно и густо какать хорошо переваренными крупами с килечкой и подтираться как трёхслойной, розовой, с ароматам лаванды, так и шершавой серой, ничем не пахнущей.
И я вот на всё это изобилие посмотрел и подумал, а как там те самые ребята сейчас поживают? Освоили ли они сто пятьдесят блюд из гречки, есть ли у них в запасе двадцать пять фокусов с туалетной бумагой не вставая с унитаза, умеют ли они не глядя, а лишь на ощупь определять срок годности тушёнки и ведомо ли им количество сахаринок в килограмме рафинада? Как там долгоносик? Уже есть? А пищевая моль чего делает? Были ли случаи гибели под завалами пшена и появились ли на интернет-барахолках лоты оптовых партий дешёвой вермишели по завлекательно низкой цене?
Прямо вот волнуюсь и переживаю за них.
|
</> |