Бессонница
greenarine — 17.12.2011 Четыре часа ночи, не спится.Ходишь по дому, из одной комнаты в другую. Зайдёшь к сыну, вытащишь из-под головы одеяло, накроешь по-человечески. Удивительное дело, пока не совьёт гнездо из одеяла и не зароется туда головой – не уснёт.
Когда он был совсем крохотный, месяца два ему было, а может три, он часто болел, но совсем не плакал, он вообще редко плакал, молчаливый мой мальчик, а засыпая, всегда улыбался, да так и засыпал, с улыбкой на губах.
Недавно ему исполнилось шестнадцать, большой уже стал, могучий кентавр, гуляли мы с ним допоздна, он меня мучил своей историей, Хазарским каганатом и немного печенегами, я думала о чём-то своём, отвечала невпопад, кругом было темно и снежно, но хорошо, хорошо, и вдруг выныривают из-за угла три тёмных силуэта, идут быстрым шагом, агрессивно идут, и он резко делает шаг вперёд и прикрывает меня плечом, совсем интуитивное движение, не думаю, что он успел его обдумать, просто подался вперёд и прикрыл меня, и я замерла за его плечом, задохнувшись от какого-то нового, неведомого доселе мне чувства,
всю жизнь я была за него горой, а теперь он за меня горой, мой мальчик, мой мальчик, перерос меня на целую голову, смотрит откуда-то сверху, смешно басит, и, засыпая, долго улыбается, да так и засыпает, с улыбкой на губах.
Четыре часа ночи, ходишь по дому, из одной комнаты в другую. Не спится.
Зайдёшь в спальню, погладишь мужа по руке. Да, говорит он, это ты, говорит он, я тоже тебя люблю. Из сна своего говорит, не просыпаясь, я не знаю, что ему снится, и не узнаю, он не помнит своих снов, или делает вид, что не помнит,
когда он был совсем маленьким, угадывал события наперёд, а когда всё до мелочей сбывалось, у него резко поднималась температура, которую ничем не могли сбить, и отец, отчаявшись, садился рядом, и читал молитвы до тех пор, пока он не забывался тягучим сном.
Однажды, говорит, мы играли на озере, недалеко в камышах громко квакала лягушка, каким-то утробным, нехорошим кваком, и я замахнулся, кинул в эти камыши камень, просто чтобы напугать её, но когда камень полетел, я понял, что он её убьёт, и мне от этого стало резко больно, в животе и в голове, я согнулся пополам, только и успел шепнуть брату, чтобы он нёс меня домой, и брат тащил меня на себе два километра, пока не вышел на дорогу и не поймал попутку,
меня уже лихорадило так, что я стучал зубами,
а когда мы подъезжали к дому, брат увидел, как по улице бежит отец,
отец почувствовал, что мне плохо, бросил всё на работе и побежал, и ещё издали, увидев, что меня вытаскивают из машины, он, задыхаясь, стал выкрикивать молитву,
и тогда брат потащил меня навстречу отцу, так и бежали, брат со мной на спине, а отец – навстречу – выкрикивая молитву.
Назавтра я проснулся, вышел во двор, посмотрел небу в глаза и сказал
больше-не-хочу
и ещё раз сказал
больше-не-хочу
и приступов у меня никогда уже не случалось.
Муж с неохотой вспоминает эту историю, но я его прошу, нечасто, но прошу рассказать, и он тогда её пересказывает, а я молча слушаю и у меня перед глазами стоит эта картина – как его, шестилетнего, тащит на спине восьмилетний брат, а отец бежит навстречу и выкрикивает молитву.
Если у меня бессонница, я глажу спящего мужа по рукам, а он говорит мне из своего сна да, говорит, это ты, говорит, я тоже тебя люблю.
Когда не спится, ходишь по дому, из комнаты в комнату, сына одеялом накрываешь, мужа по рукам гладишь,
а потом начинаешь бога доставать
господи, говоришь, вот я никогда в тебя не верила, и сейчас, если честно, не очень верю,
какой-то ты странный, господи, совсем неразговорчивый, может мы тебя обидели, может ты нас крыльями хотел одарить, а мы тебя разочаровали,
мы это легко можем, я знаю
но, господи, если ты есть, то имя тебе милосердие, иначе откуда в нас столько любви, если не от твоего милосердия господи,
а господь наверное сидит где-то там на облаке и говорит себе старик, говорит, таки с женщинами у тебя вышла полная лажа, когда надо спать – они ходят по квартире, чего-то разговаривают, когда надо думать, они или спят, или мечтают, а когда думают, то до такого додумываются, что говоришь уж лучше бы ты, милочка, спала что ли
вот так, наверное, думает господь и сердито качает головой
|
</> |