Баталистика

mudilevski — 02.03.2010

02 марта 2010 года

Немного о кино, которое я не могу смотреть.

 «Танков старых мало, а требования к достоверности растут». «Весь вражеский штаб ходит в мундирах не по размеру, а диктор говорит, что на них вся Европа работала». Это из Жванецкого, где-то середина восьмидесятых. Ирония по поводу Советского исторического кино. Иронию забыли, но кино продолжают снимать. И в аннотации помещают  слово «историческое». То есть кино, посвящённое известным историческим событиям.

Специально к 23 февраля российское телевидение ставит в программу широко разрекламированный и долго анонсируемый “исторический” боевик «Снайперы – оружие возмездия». Потенциальному зрителю обещан новый угол зрения, новый аспект общего взгляда на великую победу. И я, как гражданин, жаждущий вкушения плодов великого же искусства, пользуясь случаем, присаживаюсь к телевизору и смотрю этот обещанный проект. Я – это один из тех мальчишек, который в семидесятых бежал со двора в дом, чтобы впившись глазами в чёрно-белый экран советского телевизора, с первыми залпами Курского сражения оказаться на поле боя лично и лично, насколько это возможно, помогать «нашим».

Не могу в точности сказать, сколько минут я выдержал. Может быть пять, от силы десять. Я встал и выключил телевизор, с ясным пониманием того, что историческое кино в России не будут снимать ещё очень долго, а возможно, что уже и никогда. Что хрень несусветная, которую только что втюхивали мне все пропагандисты и лучшие режиссёры России под видом правды о бессмертном подвиге советского народа, это и есть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛУЧШЕЕ, на что они способны. Такому кино нельзя верить, такой картиной нельзя наслаждаться, такие проекты вредны, потому что превратный образ событий  ими создаваемый, ничего не проясняет, а только лукавит… 

Когда вы снимаете кино, пишете книгу, ставите спектакль, рисуете картину, об историческом событии, особенно таком как эпическая война, вам, как автору, необязательно следовать исторической правде. Осмелюсь заявить, что вам не нужна обязательность дат, фотографическая чёткость портретов, последовательность событий, и знание уставов. Главное чему вы должны следовать – это искусству. Объективная память жанра в этом случае – Ваш рулевой! Одно из самых древних художественных произведений посвящённых войне (и одно из самых сильных по сей день) «Илиада» Гомера, вряд ли может служить тем достоверным документом, по которому можно проводить анализ боевых действий в Троянской кампании. И, тем не менее, именно Гомер говорит о той давней войне, едва ли не точнее и содержательнее любого исторического свидетельства, потому что в своём мифотворчестве достигает некой глубины и точности, что присуща картине реальных военных действий изначально. Ахилл – это воин всех времён и народов, Великий воин, для которого война  – это образ жизни, действия и мыслей. Ахилл – это сумма архетипических черт, от которых вряд ли можно что-то отнять, или к которым можно что-то прибавить. Он не обладает психологией, у него есть только воля к победе. Он потому и побеждает Гектора (тоже первоклассного воина вполне сопоставимого по мастерству с Ахиллом), что в каком-то смысле поглощает Гектора, носит его в себе. Гектор не Ахилл, потому что отягощён родственными связями, сыновством, отцовством, службой на государственном поприще, он ценит дружбу, любовь, и он человек чести, потому и терпит поражение. Идя на на бой с Ахиллом, Гектор уже знал эту правду о себе – он погибнет…

Создавая произведение искусства, первое, о чём Вы (если вы автор) должны задумываться – это сама внутренняя логика событий, которые вы изображаете. Вам не только следует вскрыть эти упрятанные от внешнего взгляда связи, но и выстроить их таким образом, чтобы картина, возникающая под вашей режиссурой, в некотором смысле действительно была бы отражением того видения, которое оставили события прошлого в человеческих сердцах. Например, те же греки. Изображая отличившегося воина, который одним ударом «семерых побиваха», не стремились к его портретному сходству с оригиналом, они изображали оригинал таким, каким тот представал перед своими современниками в свете одержанной победы, то есть атлетом огромного роста, у ног которого бредут «малые сии» - граждане. То есть, главным для древнего художника был Идеал. Идеальный образ. Его значение. Ибо только такой огромный атлет и был способен совершить Эпическую победу.

Конечно, за последние семь тысяч лет искусство претерпело некоторые изменения. Например, испытало христианские влияния. И теперь, грубо говоря, изображая человека-Героя, совершающего подвиг, следует изображать скорее человека маленького, который подвига этого не желает, который о подвиге не задумывается, для которого величие это обременительная ноша, а свершение – это скорее движение по воле волн целой суммы случайных и разнонаправленных событий, в результате воздействия которых, он собственно и становится Героем. Главное всё же в процессе извлечения из глубины этого скрытого образа, оставаться убедительным. И вот уже для этого, требуется знание тех деталей картины, которые во всех прочих случаях были бы несущественны… То есть в нашем случае – это знание непосредственной механики военных действий. А для этого в свою очередь автору произведения следует полностью избавиться от собственной авторской психологии. Ему следует перейти на другой уровень, обезличиться, если угодно – стать Богом. По крайней мере, в той пьесе, которую он ставит. Таково второе правило эпического повествования: не наделяй задействованные в произведении силы собственной авторской логикой, добейся объективации изображения, отстранись от него, образно говоря, сам стань Ахиллом по отношению к себе, как автору…

Я могу понять, когда выполняется определённый государственный и социальный заказ, под который верстается соответствующие исполнительные средства. Например фильм Бондарчука «Они Сражались за Родину». К тому моменту, когда перед КПСС и Правительством встала необходимость окончательно исказить историю ещё недавней Великой войны, и представить исторические события в политически и идеологически выгодном для себя ключе, задача была ясно сформулирована, поставлена, и задача была выполнена. Был снят фильм, с великолепным актёрским ансамблем (Шукшин, Никулин, Тихонов, Бондарчук, Федосеева, Мордюкова), который дал замечательную галерею людских портретов той эпохи, но совершенно исказил всякое представление о характере ведения собственно военных действий. Живых свидетелей и участников событий, относящихся к 42-ому году, было уже не так много. Их смертность за время войны, и смертность после войны расчистила перед работниками идейного фронта широкую полосу для наступления. А те из свидетелей, кто оставался жив, вряд ли желали ворошить холодный пепел. Не знаю, сам ли режиссёр киноленты вложил в фильм тот набор штампов, который имел место быть, или это работа его военных консультантов, это уже не столь важно. Важно то, что фильм утвердил основы того «призматического» взгляда на Великую Отечественную войну, который впоследствии станет господствующим на десятилетия вперёд, а великолепная игра актёров, придаст этой заведомой лжи характер непогрешимой достоверности. И сделано это было, надо сказать, с большим искусством. Хотя, даже если сесть перед экраном и внимательно вглядеться в кадр, уже достаточно, чтобы  изобличить эту ложь. Впрочем, так была устроена вся советская жизнь. Ложь не лежала где-то в глубине, она была на поверхности. Именно поэтому ей так долго удавалось ускользать из-под внимательного взгляда. Можно сказать, что ложь в сссР была организована художественными средствами.

Смотрите сами. Что мы видим в кадре? Горстка окопавшихся красноармейцев с двумя противотанковыми ружьями и артиллерийским дивизионом в глубине обороны отражает танковую атаку. Чтобы зритель не сомневался, что это «Тигры» (поскольку в действительности первые пробные образцы этих броненосных роликов должны будут поступить на фронт только осенью 42-го в районе Мги), режиссёр наложил на звук мотора опрокинутой немецкой машины фонограмму звериного рёва. «Тигр» танк тяжёлый, при всём великолепии, машина оборонительная, а не наступательная, с низким ходом. Допустим люди, сидящие в окопах, увидели первые машины на расстоянии полутора километров, допустим, немецкий танк движется по степи со скоростью 15 км в час. Вопрос: за какое время он достигнет первой линии окопов? Прикидываем в щадящем режиме, и получаем шокирующий результат: десять минут. Фашистская машина, упрётся в линию обороняющихся уже через десять минут. Если к этому добавить, что прицельная стрельба из такой хлипкой штуки, как противотанковое ружьё, вся военная задача которого, нет, не уничтожить, а только слегка повредить вражескую машину, лучше всего обездвижить, на большее оно не способно, возможно только с близкого расстояния, то сколько же времени остаётся у героя Шукшина? В лучшем случае четыре-пять минут. И сколько раз он успеет сделать ПРИЦЕЛЬНЫХ залпов, продолжая сыпать своими репликами? Иначе говоря, эту военную сцену можно снимать впрямую в экранном времени. Только фильм получится коротким. Ни одна современная экранизация известных сражений Второй Мировой войны не в состоянии совпасть с экранным временем хотя бы приблизительно. Последний пример: «Пирл-Харбор» (США). Вот именно для этого и нужны те художественные приёмы, которые создают у зрителя ощущение времени. Сражение в кадре фильма снятого Бондарчуком, продолжается пока солнце не поднялось в зенит. И выглядит это – вполне убедительно… я бы даже сказал: впечатляюще…  

И вот, 23-е февраля, я включаю телевизор. Как и положено в современном кино, с целью удержания внимания, и для расстановки сил первая сцена – это масштабная экранизация баталистического «экшн». Впоследствии окажется, что это девять советских снайперов, что называется, не сходя с места, остановили наступление немецкого пехотного ПОЛКА(!). Режиссёр берёт на себя задачу показать это убедительно и зримо, так сказать осязаемо, дабы у искушённого зрителя не возникало таких глупых вопросов, почему это немцы наступают, держа в руках не карабин «Маузер-98», а всё тот же старый и добрый, так крепко полюбившийся на все времена, врезавшийся в память нашим доблестным защитникам, оборонительный «МР», а в просторечии «Шмайссер». Единственное разумное суждение, звучащее в кадре, это поучение которое даёт старый и опытный солдат юному бойцу, мол, торопиться привести в движение свой курок совсем не стоит. Он говорит о том, что противника следует подпустить настолько близко, чтобы, из опасений элементарной безопасности, зацепить по своим, враг не смог задействовать миномёты. Суждение разумное, но насколько я понимаю, таким штукам бойцов, отправленных на задание, начинают обучать задолго, до приезда во фронтовую полосу. И вот начинается бой. Немецкое подразделение, силами до полувзвода (по штату военного времени), заполняет линию оставленных окопов, офицер осматривает направление следующего броска, даёт команду и противник выползает наружу.

Вы знаете, что такое использовать снайперов для того, чтобы остановить пехотное наступление? Это всё равно, что микроскопом забивать гвозди. Снайпер – это тонкое оружие, тонкая работа. Это квалифицированный инструмент. И использовать его для общевойсковых целей так же глупо, как выдавать за правду всё то, что последовало в кадре дальше. Вот, наконец, срезана первая шеренга вражеских автоматчиков. (При этом я всё время думал, когда же всё-таки хоть у одного из снайперских стрелков кончатся патроны, и режиссёр благосклонно позволит ему перезарядить магазин?). Что происходит дальше? Немцы откатываются в укрытие и начинают чего-то ждать! Чего? Оказывается немецкий офицер, которому хватило ума живым добраться до этих мест откуда-то совсем издалека, настолько туп, что не находит ничего лучшего, чем пинками выталкивать пехотинцев из окопа назад в атаку. Я так думаю, это происходило в тот момент, когда этому горе-вояке вдруг пришло в голову, что смертоносный противник по какому-то непостижимому соображению, наконец, должен встать, развернуться и покинуть свои позиции. В этом месте повествование теряет окончательные черты убедительности, а режиссёр демонстрирует свою полную несостоятельность. Не только художественную, но и просто – несостоятельность. Прежде чем снимать сцену, он хотя бы заглянул в Боевой устав. А если устав всё же является документом непреодолимой степени секретности, то ему следовало бы хотя бы просто поинтересоваться у людей знающих, как это могло бы быть на самом деле… Но вместо этого, режиссёр совершает с точки зрения художественной вещь самоубийственную, он наделяет собственной недалёкой логикой и немецкого офицера и всё его подразделение. Он раз за разом  поднимает немецкий взвод, бросает их в бой, и сладострастно теряет лучших людей в этой бессмысленной атаке. Я с лёгкостью поверю, что так воевали, как раз в Красной Армии. Я даже не верю, я это знаю! Но чтобы так бездарно действовало немецкое подразделение, нет, в это невозможно поверить. Если бы это было так, итоги войны были бы несколько иными, чисто математически. Это называется: себя не уважаешь – ладно, умей хотя бы уважать противника. После очередной неудачной попытки, немцы отступают, почему-то спасаясь при этом беспорядочным бегством.

Между тем, как сам характер местности – двухэтажка сбоку, сильные разрушения в сооружении а-ля Дом Культуры справа, наличие хорошо оборудованных и чистых окопов позади - даёт немцам при первой же неудаче, которая могла состояться лишь только тогда, когда по неясной причине вперёд не была выслана зондер-команда, без особой опаски, силами отделения обойти огневые позиции красных стрелков, зайти им с тыла (как это всегда и делается в подобных случаях, смотри «Взвод» Оливера Стоуна) и взять их, что называется, тёплыми. Но даже если представить, что и этого не произошло, что не были задействованы связь и миномёты (к этому времени увязка пехоты с артиллерией у немцев была отработана образцово), сцена остаётся бессмысленной до непотребства. Противники находятся на расстоянии броска гранаты. А судя по предварительной подготовке зрителя, даже ближе. И ни одному из наступающих фашистов, даже не пришло в голову воспользоваться этим непонятно для чего изобретённым инструментом - гранатой. (Для сравнения смотри сцену из «Спасение рядового Райана», захват пулемёта у радарной установки.)

То, что отечественный зритель давно уже не смущается подобным набором нелепостей самого, что ни на есть, антихудожественного характера  меня  не удивляет. Если мне встречаются люди, которые уже «в упор» не знают, кто такой Ленин, но зато регулярно смотрят в телевизор, я не вижу в этом ничего странного. В конце концов, и на режиссёра этого фильма, мне в высшей степени наплевать. Ну не уважает человек себя, ну и хрен с ним. Это его проблемы. В состояние злобствования меня приводит лишь степень того неуважения, которая проявляется к народу, который эту Войну, считает как бы, в общем-то своей! Причём своей, на экспертном уровне. Иначе, зачем было вводить статьи об уголовном преследовании исказителей истории? Так не уважать сильного противника, побеждённого путём неисчислимых жертв, как продемонстрировало начало этого фильма, может только тот, кто не ценит ни этой Победы, ни тех, кто погиб ради неё. И демонстрация столь низкохудожественных поделок в день, когда пафос Величия заглушает все прочие полутона, на мой взгляд, есть лишь очередная демонстрация деградации всего отечественного кинематографа, заточенного под так называемое воспевание Великого Подвига. Какая страна – такой кинематограф, но это уже из анекдота…            

Ещё один пример дешёвой пропаганды. Интересно только, как исторический факт.

Оставить комментарий

Популярные посты:

matsam

Пис

jjnatt

Сочельник

pantv

Главная Мечеть Бахрейна - Ахмед Аль-Фатих + немного Корана

padolski

Опасные предметы в вашем доме: шкафы и чистящие средства становятся причиной

foto_history

Случайное фото

matsam

Поток

shushpanzer_ru

Мсты такие, Мсты сякие.

ru_artillery

Артиллерия московских улиц

• Ранее
• Архив