Башня. Новый Ковчег-6. Глава 27. Вера

two_towers — 13.01.2025

— Вера, тихо! Пожалуйста…

Знакомые глаза, обычно смешливые, дурашливые, а сейчас серьёзные и взрослые, были совсем рядом. В мягком орехово-золотистом шёлке тонули тёмные лучики-ниточки, тянущиеся от зрачков, блестящие капельки — отражение света коридорных ламп — и её лицо, потерянное, бледное, почти бесцветное.

— Пожалуйста, — негромко повторил он и легонько коснулся пальцем её губ, как бы запечатывая этим неловким жестом рвущийся на волю крик. Она чувствовала сухую, горячую кожу его рук, сбивчивое дыхание, щекочущее щёку, слышала стук сердца, громкий, отчётливый, почти чеканный — он сливался с её собственным сердцебиением, резким, болезненно отдающим в виски.

— М-марк…

— Тихо, — снова сказал он. — Молчи…

***

Марк увидел её первым. Бросился наперерез, схватил за рукав блузки и, не говоря ни слова, повлёк за собой. Вера, погружённая в свои мысли (она шла от КПП, раздумывая, что бы такое сказать в притоне, чтобы её пропустили — интуиция подсказывала, что так просто проникнуть туда не удастся), даже не сразу его узнала. Возмущенно попыталась вырваться, но, увидев, что это Марк Шостак, неожиданно подчинилась.

Вера с детства привыкла верховодить, это не ею руководили, а она — она сама — задавала тон, но сейчас было что-то такое в облике Марка, что у Веры пропало всякое желание с ним спорить. Он уверенно потащил её за собой, нырнул в один из проулков жилой зоны, оглянулся и, не давая опомниться, быстро шепнул: «теперь направо», до боли сжав в своей руке её ладонь. Он хорошо ориентировался в лабиринте отсеков, командовал, направлял, и Вера, уже окончательно потерявшаяся во всех этих «направо», «а теперь налево», покорно следовала за ним. Наконец они остановились в узком глухом коридоре, и Марк почти впечатал её в стену, загородил собой и, велев молчать, долго и настороженно прислушивался.

За те дни, что они не виделись, он заметно похудел, черты лица стали резче, маленький шрам над верхней губой, обычно незаметный, теперь отчётливо белел, волосы отросли, и длинная каштановая чёлка то и дело падала ему на глаза. Во всем этом не было ничего необычного, и вместе с тем — Вера это чувствовала — Марк изменился. Появилось что-то новое, чужое, и Вера, разглядывая склонившееся над ней лицо, силилась найти нужное определение. И оно пришло.

Он повзрослел.

Прежний весёлый и безалаберный мальчик, как на верёвочке ходивший за ней, исчез. Сейчас перед Верой стоял мужчина, у которого были свои взрослые дела, и в эти дела посвящать Веру он не считал нужным.

Она опять вспомнила их вчерашнюю неожиданную встречу. Небольшая комната. Музыка, глухо гремящая за дверями. Сердитый полковник Долинин, отчитывающий их с Сашкой за самодеятельность со стариками, справедливо отчитывающий. Неуклюжая защита Иосифа Давыдовича. Добрая усмешка в пышных усах майора с забавной фамилией Бублик. И ускользающий взгляд Марка.

В Вере опять поднялась злость и обида.

— Отпусти, — прошипела она.

— Вер, не шуми, — он миролюбиво улыбнулся, совсем, как раньше. И тут же снова приказал ей. — Стой здесь. Я посмотрю.

Чуть пригнувшись, Марк скользнул в конец коридора, выглянул за угол, быстро достал что-то из заднего кармана брюк. Вера даже не увидела — поняла, что у Марка в руках.

— У тебя пистолет? Откуда?

— Тихо, я же сказал, — цыкнул Марк, и Вера тут же замолчала.

Он ещё немного постоял, вглядываясь вглубь коридора, с которого они свернули сюда, потом обернулся. В карих глазах промелькнуло облегчение.

— Кажись, оторвались.

— От кого оторвались? Марк, послушай, мне надо…

— Ты к Долинину шла? В притон? — он перебил её, снова приблизился, убирая на ходу пистолет.

— Да, к нему. Марк, мне нужно туда. Обязательно. А как ты понял, что я к Долинину шла? — Вера вконец растерялась, почувствовала, что последний вопрос прозвучал совсем уж глупо, и от злости и на саму себя, и на Марка, нахмурилась, больно прикусила нижнюю губу.

— Так понятно, что к нему, — Марк пожал плечами. — Что ты ещё могла тут делать? Только полковника там нет. Он в штабе. Вера, послушай. Тебе нужно отсюда уходить немедленно. Здесь небезопасно. Скажи мне, что ты хотела передать Долинину. Ты же для этого его ищешь? Что-то надо ему сказать? Я скажу.

— А где штаб? — Вера упрямо проигнорировала предложение Марка.

— Штаб на се…, — Марк осёкся, быстро сглотнул. На щеках зарозовел румянец. — Скажи, что передать полковнику.

Непонятно, оберегал он её или не доверял, или и то, и другое вместе, но это окончательно её разозлило.

— Я пойду с тобой, — отчеканила она. — Нравится тебе это или не нравится. У меня есть важная информация для Долинина, которая касается Ники.

— Вера, — Марк устало вздохнул. — Полковник начал контрпереворот. Сейчас внизу везде стреляют. На Южной станции бои. С АЭС сняли блокаду. Меня отец отправил в притон, там был небольшой отряд наших. Думаешь, мне сильно кто позволяет вертеться под ногами? Запихнули туда, где было максимально безопасно, велели носа никуда не высовывать. Вот только…

Он отвёл глаза в сторону и замолчал.

Это тоже был новый Марк, каким Вера его ещё не видела. Прежний Марк Шостак никогда бы в жизни не признался, что его держат за маленького. Он бы непременно что-нибудь выдумал, приукрасил, выпятил свою значимость, он всегда так делал, сколько Вера его знала. И даже пойманный за руку на своём безобидном вранье, Марк не спешил признаваться. И вдруг…

Вера так опешила, что не сразу заметила его горькое «вот только…», безмолвно повисшее в воздухе. А когда дошло, то как-то разом всё сложилось: и тревожная морщинка, разрезавшая мальчишеский лоб, и это бегство по лабиринтам коридоров, и неизвестно как оказавшийся в руках Марка пистолет.

— Только «что»? — прошептала она.

— Притон атаковал отряд рябининцев, они застали нас врасплох. Я… там в общем, Анатолий Денисович, командир наш, он приказал мне бежать к полковнику. Девушка одна, — Марк покраснел при этих словах, но Вера, охваченная волнением, не обратила на это никакого внимания. — Девушка, она там работает, в притоне. Она вывела меня через чёрный выход. Но там тоже были военные. Короче, мне пришлось от них удирать, и я почти оторвался, а тут смотрю — ты. Я же сразу понял, куда ты направляешься, ну и…

Он вздохнул, взъерошил волосы.

— Ты стрелял?

— Да, стрелял. Там, у притона. Иначе мне было бы не прорваться. Вера…, — он опять вскинул на неё глаза. — Тебе надо отсюда уходить. Пойдём, я провожу тебя до Южных КПП, и ты мне скажешь, что передать Долинину. Только идти придётся в обход и осторожно. Поняла?

Вера кивнула. После всего услышанного никакого смысла упираться и дальше не было.

— В общем, ты прав, наверно. Поэтому слушай внимательно, что надо сказать Долинину. Передай ему, что в приёмную административного сектора вломились какие-то военные и всё там оцепили. А Мельникова, Олега Станиславовича, вчера схватили люди Караева и продержали в камере всю ночь. А сегодня неожиданно выпустили. Он подозревает, что к нему приставлена слежка, — Вера торопливо перечисляла всё, что нужно сообщить полковнику. Марк молча слушал, на переносице залегла напряжённая морщинка. — А ещё Мельников сказал, что Караеву стало известно, где Ника…

Время у них поджимало, но Вера старалась не частить, говорила быстро, но внятно — Марк должен был передать всё подробно и правильно. Она рассказала о встрече с Сашкой, о том, что по словам Сашки Караева задержал у себя Верховный, и потому они решили, что у них есть шанс спасти Нику. Вывести её из больницы до прихода Караева.

— Про административный сектор и про Мельникова я передам, — отозвался Марк, когда Вера закончила свой рассказ. — А за Нику не беспокойся. В больнице её нет. Я был ещё в штабе и сам слышал, как Долинин организовывал за ней отряд. Нику уже должны были переправить к отцу, на АЭС. Полковник лично обещал это Павлу Григорьевичу.

— Точно?

— Точно, — Марк улыбнулся. Улыбка получилась несколько виноватой. — Вы с Сашкой где договорились встретиться? У близнецов? Ты тогда туда и иди сейчас. Митя с Лёнькой должны быть дома, с Южной весь персонал эвакуировали. А я к Долинину. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась она.

***

Южный КПП они прошли без всяких проблем. Марка тут знали. Военный, стоявший у турникета, обменялся с ним дружеским рукопожатием, а Верин спецпропуск даже смотреть не стал. Правда её саму обшарил глазами с головы до ног, нимало не стесняясь присутствия Марка. Его неприкрытый насмешливый взгляд Вере совсем не понравился, но она решила не обращать внимания — не привязался и ладно.

— Марк! Постой!

Они уже отошли от КПП, как им в спину раздался хрипловатый голос. Из будки вышел второй военный, сержант, крепкий мужик лет сорока, замахал руками, подзывая Марка к себе. Марк недоумённо пожал плечами, но всё же развернулся и пошёл обратно.

В принципе, Вера могла идти, с Марком они всё обговорили и по любому собирались расстаться на лестнице. Марку нужно было вниз (где находится штаб Долинина, он всё-таки ей сказал), а Веру на сто двенадцатом ждал Сашка Поляков. Но она почему-то медлила, даже сделала несколько шагов в сторону турникетов и стеклянной будки охраны, но совсем близко подходить не стала, остановилась в паре метров, не зная, что делать дальше. Марк с позвавшим его военным зашли на КПП, из приоткрытой двери раздавались голоса. Говорил в основном сержант — Вере показалось, что он пытается в чём-то убедить Марка, уговорить, но, по всей видимости, безрезультатно. Со своего места ей было видно раскрасневшееся упрямое лицо Марка, плотно сжатые губы, чуть выдвинутая вперёд нижняя челюсть. Вере хорошо было знакомо это выражение: мягкий и в общем-то уступчивый Марк Шостак упирался и стоял на своём нечасто, но когда, что называется, попадала шлея под хвост, договориться с ним о чём-либо было трудно.

Вера переступила с ноги на ногу, покосилась на второго военного. Тот по-прежнему стоял у турникетов и пялился на неё. Плохо скрытая насмешка, сквозившая в его глазах, нервировала и раздражала. Она не понимала, что не так, отчего этот парень беззастенчиво и бесцеремонно её разглядывает, ощупывает взглядом с головы до ног — Вера готова была поклясться, что это вовсе не профессиональный интерес, тут что-то другое. Она судорожно сжала в кулаке свой пропуск, быстро и как бы невзначай провела правой рукой по пуговицам на блузке, проверяя, все ли застегнуты, опустила глаза вниз и тут же залилась краской. Разрез на узкой юбке, сбоку, разошёлся почти до самого пояса. Вера вспомнила, что пока они бежали с Марком, петляя как зайцы, она то ли за что-то зацепилась, то ли сделала шаг пошире — юбка натужно затрещала, но в спешке Вера даже не посмотрела, ей было не до этого.

Военный, заметив её смущение, издал короткий смешок. Вера отвернулась, выругалась про себя, неловко попыталась прикрыть рукой выглядывающее из разреза бедро. Дурацкое положение. Теперь, если бы Вера вдруг решила уйти, это выглядело бы как бегство, а убегать было совсем не в характере Веры.

На её счастье на пороге КПП показался Марк. Следом за ним вышел и сержант. Было видно, что он всё ещё продолжает начатый в будке разговор.

— Слушай, парень, не дури. Сейчас туда лучше не соваться. Оставайся-ка с нами.

Он был чуть ниже Марка ростом, но гораздо шире в плечах, тяжеловесней. Такой крепко сбитый мужик — Марк на его фоне казался совсем мальчишкой. Растерянным и бледным.

— Или, если есть какие родственники или друзья, чеши к ним, пересиди там, — сержант положил руку Марку на плечо, крепко сжал. — Неизвестно, как теперь дело повернётся. А останешься здесь у меня, я тебя не выдам. Ты мне веришь?

— Да верю я, дядя Максим! Только… только там же отец, там мама!

Голос Марка прозвучал неестественно тонко, казалось, ещё чуть-чуть, и он оборвётся. Лицо, белое и застывшее, — Вера никогда не видела у Марка такого лица, — исказила гримаса боли.

— … я должен, я пойду туда…

— И? Ты головой подумай для начала, — сержант терпеливо увещевал Марка. — Если там кто-то и уцелел, то они отступили. Но где они сейчас, мы не знаем. И про маму твою ничего не известно наверняка. Нам передали только, что убит Долинин и те, кто были с ним в штабе…

— А отец был с ним!

— … и штаб захвачен, — сержант или дядя Максим, как его называл Марк, продолжал говорить сдержанно и бесстрастно, гася своим спокойствием рвущиеся наружу эмоции Марка. — Пойдёшь туда и сразу попадешь в руки рябининцев. Если твоя мать жива, подумай о ней. Ей такое надо?

Вера мало что понимала, кроме одного — полковник Долинин убит, убит, а это значит… Тут же метнулась другая мысль: Марк, его родители, отец, он был с Долининым в штабе, а все, кто в штабе...

— Марк! — она сделала шаг навстречу, схватила его за руку. Он не выдернул руки, но и не отозвался никак на её жест. Стоял и смотрел сквозь неё.

— Я всё равно туда пойду, — повторил упрямо. — Пойду. Я должен.

Сержант устало вздохнул и махнул рукой, отступаясь. А Вера… Вера, в голове которой галопом проносились вопросы, невысказанные, неотвеченные, вдруг отчётливо осознала, что никуда она отсюда без Марка не уйдёт. Без этого всегда родного и чужого теперь Марка.

— Я с тобой! — она ещё сильней вцепилась в рукав его рубашки, не замечая, как побелели костяшки пальцев. — Марк, я никуда — слышишь! — никуда тебя одного не отпущу. Даже не думай! Поляков не дурак, всё и сам поймёт. Тем более, раз Ники в больнице нет, раз она уже у Павла Григорьевича…

— Ника? — второй военный, тот, что беззастенчиво пялился на Верины ноги, встрепенулся. — Вы не про дочку Савельева, часом, говорите?

— Да, про неё.

Вера вздрогнула, уставилась на парня, но тот уже отвернулся и заговорил, обращаясь к своему напарнику:

— Серёга Щелгунов выходил на связь, помните, я вам говорил, Максим Александрович. Наших в лифте заблокировали, тех, которых Долинин отправил за Савельевой в больницу. Висят между девяносто первым и девяносто вторым этажами. Серёга со своими пытался прорваться, но никак. Там, как раз склады энергетического сектора, охрана Худякову с Южной напрямую подчиняется, а тот, дубина, на стороне властей.

— А Ника? Ника с ними?

— Не, — военный опять поглядел на Веру. — Они до больницы даже не добрались.

— Чёрт! Ника!

Вера отцепилась от Марка, и этот невольный жест привёл его в чувство. Он встрепенулся, выпрямился. С лёгким недоумением посмотрел на Веру, словно только что увидел её. На тёмных пушистых ресницах блестели слёзы, готовые вот-вот сорваться вниз.

— А если у Полякова получилось? Марк, если у него получилось? Если он перехватил Нику раньше этого Караева? Если Ника сейчас у близнецов? Пойдём туда, Марк. Пойдём, — она почти уговаривала его. Пыталась достучаться. Почему-то казалось важным, чтобы он её услышал. Чтобы пошёл с ней. И ей это удалось.

Марк с силой провёл ладонью по глазам, словно пытался вдавить слёзы внутрь, оторвал руки от лица и буркнул, не глядя на Веру:

— Хорошо, пойдём. Ты права.

За спиной Марка облегчённо вздохнул дядя Максим.

— Вы сейчас на какой этаж, дочка? — спросил он Веру.

— На сто двенадцатый.

— А-а-а, — понимающе кивнул он. — Идите, я сообщу, чтоб вас пустили. И не переживайте раньше времени. Ещё не всё потеряно. По слухам, Южная станция уже почти наша. Да и наверху вроде бы всё идёт, как надо. Прорвёмся.

— Прорвёмся, — эхом повторил Марк.

А Вера только молча кивнула.

Конечно, прорвёмся. Другого пути у них всё равно нет.

*************************************

навигация по главам

Башня. Новый Ковчег-1

Башня. Новый Ковчег-2

Башня. Новый Ковчег-3

Башня. Новый Ковчег-4

Башня. Новый Ковчег-5

Оставить комментарий

Популярные посты:

365days

Ежедневный дайджест марафона #веснедорогу — 1 мая

lazyvad

Його високопотужність

proehalimimo

Фигуры Хладни и квантовый хаос

trombicula

Что, уже пора?

maysuryan

Что говорил Лев Троцкий о нашем времени?

colonelcassad

Цены в АТБ 2021 vs 2025

vovse_nesprosta

Всем привет, и снова здравствуйте

storyreal

Нужно ли защищать и защищаться.

• Ранее
• Архив