Автобиография humorable

Я родилась в городе, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин, где туристы и пионеры фотографируются на фоне памятника коню рецидивиста Котовского, где Пушкину и Пестелю поставленным голосом напевала Анна, ибо Анны без консерваторского образования в этом городе не встретишь. Я была хороша, уже тогда. Когда я шла из школы, туристы и пионеры переставали фотографироваться, а Штефан чел Маре извивался на своем пьедестале, не в силах оторвать взор от моих коленок. Я была талантлива, уже тогда. Когда я садилась к инструменту, самолеты замирали на взлетной полосе, и влюбленные на Комсомольском озере разжимали объятия, чтобы не упустить ни звука.

Расставшись с косой от попы до затылка, я отправилась покорять Москву, и покорила, и поплыла дальше. Жила у моря, но играть в рулетку практически не успевала: работала британским ученым, чешской манекенщицей, французским сомелье – многодетные матери не привередничают. Я оставила музыкальную стезю, чтобы кормить семью, но музыка продолжала звучать у меня внутри с такой силой, что влюбленные на бульваре Ротшильда замедляли шаг, а реактор в Институте Вейцмана излучал на порядок сильнее.

Я всегда избегала людных мест, не стремилась к бурному общению, предпочитала жить семьей, тем не менее, отовсюду ко мне тянулись люди. Приходили послушать о Мендельсонах – и оставались до утра. Забегали под благовидным предлогом, на чай с Дон Жуаном, а тем временем ставили на балконе палатку и неделями там жили. Мой дом уже не вмещал всех слушателей – пришлось искать новые площадки. В качестве временного варианта подошел Дизенгофф-Центр, но и он в последнее время стал тесноват.

А тем временем подросли дети. Я слушаю, как напевает моя старшая дочь, на все свои тысячи «лайков», и восклицаю: «Jenny, боже мой!»