АРМИЯ. ТЕРРИТОРИЯ НБС

sapojnik — 17.10.2022

(НБС – «Надо Быть Скотом», символ и лозунг государства РФ)

Я в армии провел 2 года, из них полтора – за Полярным кругом, в почетном звании рядового, будучи «призван» прямо с первого курса факультета психологии МГУ. Потом еще и диплом писал по «дедовщине в армии», провел под сотню глубинных интервью с отслужившими, как и я, «срочку» - и поэтому меня во всей этой мобилизации заинтересовал один частный вопрос: а что будет с этими «самоэкипировавшимися», когда они прибудут типа в боевые части?

Просто представим такую картину из мирного времени – хоть 80-х и 90-х прошлого, хоть «нулевых» или «десятых» этого века: родители тщательно собирают на срочную службу своего драгоценного сыночка, стараясь дать ему с собой всё самое лучшее: новую модель айфона – чтобы звонил, как ему служится; хорошую утепленную гимнастерку из Военторга, флисовое термобельё, импортные берцы, чтоб им сносу не было, прибор ночного видения, бинокль, а еще айпад – чтоб не только звонил, но и писал… Вопрос – как долго «салага» это всё сохранит при себе, попав в казарму к «дедушкам»?

Ответ для всех реально служивших однозначен: в 99% случаев запасливому новобранцу пришлось бы со всем этим добром расстаться буквально в первые дни, а то и часы пребывания в реальной армии: то, что не успели бы отжать «деды», отобрали бы сержанты с присказкой «не по уставу» и «не положено!» Включая, боюсь, даже термобельё. Взамен в лучшем случае выдали бы что-то казенное и многократно пользованное, а в обычном случае – потребовали бы «искать» самому под страхом наказания, поскольку быть совсем без белья – это тоже «не по уставу».

Скажут, что это «для срочников». Но, собственно – а почему для мобилизованных должно быть как-то по-другому? Скорее, наоборот: в условиях «самозакупок» всего самого необходимого армейские «старослужащие» с еще большей готовностью будут видеть во вновь прибывающих «доноров обмундирования» и всего остального, с чем в армии, как мы теперь четко знаем, есть постоянный дефицит. А что, собственно, послужит гарантией сохранности свежекупленных армейских причиндалов для новобранца – священный принцип частной собственности? Не смешите.

Важно понимать, что армия в России всегда была самой ярко выраженной «территорией НБС», еще даже тогда, когда это еще не стало мейнстримом. Откровенная сегрегация в казармах – как по принципу срока службы («дедовщина»), так и по принципу «землячеств»; процветающая показуха во всем; принцип «виновности жертвы» - как в известной сержантской прибаутке «в армии нет понятия «украли», есть понятие «про…ал» (потерял по своей вине)».

Очевидно, что если в структуре с ТАКИМИ «моральными установками» возникнет дефицит какого-либо ресурса – он станет распределяться не по принципу «кому нужнее», а по принципу «кто сильнее». Что в российской армии всегда и происходит. Грубо говоря – в такой армии должно быть по определению всего в избытке, иначе определенная – и значительная – часть бойцов личного состава будет всегда не иметь практически ничего (у них всё, вплоть до патронов и автоматов, будут отбирать «старшие»).

Тут может возникнуть иллюзия, что я слишком уж откровенно и грубо переношу реалии советских и постсоветских казарм мирного времени на части в боевой обстановке; мол, «дедовщина» и прочие страсти – это только оттуда, с «мирняка», когда солдаты «с жиру бесятся», а, мол, когда будет реальная война – там будет и взаимовыручка, и боевое братство, и вообще «сам погибай, а товарища выручай». Еще в конце 80-х, когда я писал свой диплом по «дедовщине», меня этот вопрос живо интересовал. Я ведь сам был недавно из армии, насмотрелся – но всё ж жила в душе надежда. Хорошо, что в МГУ для курсовых требуют не только рассуждений, но и экспериментальной, практической части; поэтому я, хочешь не хочешь, решил для «практики» опрашивать других студентов своего возраста – благо, тогда из МГУ «брали» со всех факультетов, и вокруг меня сплошь были ребята-«армейцы». В том числе и те, кто служил в Афганистане. Вот на них я и наседал особо – как там было с «дедовщиной»? Издевались ли солдаты, как и везде, по Союзу, друг над другом.

«Афганцев» мне попалось немного – с десяток человек. Но что интересно – ни один (!) не сказал, что у него в части дедовщины не было. Более того, создавалось впечатление, что в Афгане «дедовщина» была, пожалуй, еще беспощаднее и злее, чем внутри страны… Я не мог понять – как так? Ведь бытовало мнение, что в боевых условиях дедовщина должна быть невозможна хотя бы потому, что у каждого «салабона» - рожок с боевыми патронами, и он типа может дать отпор?

«Афганцы» кивали в ответ (кстати, в чем было преимущество того, что я опрашивал именно студентов МГУ – они даже после армии понимали вопросы, и с ними было в целом одно удовольствие разговаривать). И указывали, что тут – палка о двух концах: с одной стороны да, «салабоны» вооружены; но с другой – «деды» тоже, причем их боевой опыт и умение обращаться с оружием несравнимо с тем, что есть у «молодого бойца». Кроме того, они куда лучше знают реалии боевых операций, и им, если что, не составит труда подставить слишком строптивого «салабона» так, что им самим даже не придется спускать курок – строптивца «убьют душманы», и все будет шито-крыто. Причем это знание доводили до сведения «молодых бойцов» в первую очередь.

Армия в РФ – едва ли не самое мрачное место в РФ именно по царящей там моральной атмосфере (хуже, пожалуй, только тюрьма). Почему даже война не «лечит» от этого? Моя гипотеза – дело, как и в случае с тюрьмой, в принудительности пребывания там. Возможно, что в период ВОВ атмосфера в армии была иная (хотя книги Виктора Астафьева и воспоминания Николая Никулина и тут оставляют мало места для иллюзий). Но в случае прямого принуждения воевать и вообще оставаться там не стоит удивляться, что торжествует зековский принцип – «Умри ты сегодня, а я завтра».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив