✨ Американская джазовая королева Парижа

dmitry48 — 17.04.2025 Теги: Скотт

Звук забытой американской джазовой королевы Парижа середины века

На фоне бурного джазового возрождения, охватившего Париж в годы после Второй мировой войны, множество американских музыкантов нашли второй дом на берегах Сены. Париж стал заветным пристанищем для многих чернокожих артистов, чье творчество часто сталкивалось с расовыми барьерами в Соединенных Штатах. Хотя такие легенды, как Сидни Беше, Нина Симон и Дюк Эллингтон, давно известны своими парижскими пребываниями, одно имя выпало из памяти народа — это новаторская пианистка и вокалистка Хейзел Скотт.

Значительная по значению  в джазовом мире, Скотт создала уникальное пространство в послевоенной Франции, очаровывая публику своими виртуозными выступлениями и элегантным стилем. Тем не менее, несмотря на ее прошлое признание и политическую храбрость, которая дорого обошлась ей в американской культурной сфере, история Скотт в Париже остается незамеченной.

Родом из Тринидада и Тобаго, Скотт родилась в семье пианистки и преподавателя музыки и западноафриканского ученого, две дисциплины, которые сформировали ее собственные интересы. 

Скотт переехала в Гарлем в разгар творческого возрождения района в возрасте четырех лет вместе со своей матерью, Альмой Лонг Скотт, которая уже знала о колоссальном таланте своей дочери. Она начала работать с профессором Полом Вагнером в престижной Джульярдской школе музыки (она была настолько талантлива, что не имело значения, что она не достигла 16-летнего возраста), а в 13 лет начала играть на фортепиано и трубе в джаз-бэнде своей мамы Alma Long Scott's All-Girl Jazz Band.

Билли Холидей и Хейзел Скотт на вечеринке в квартире мисс Скотт в Гарлеме, 1957 год. Фото Роя де Каравы

С помощью подруги семьи Билли Холидей юная Скотт стала постоянным гостем на коммерческом радио и в Café Society, одном из самых популярных ночных клубов Гринвич-Виллидж той эпохи, известном своим ярым расовым равноправием, когда дело касалось как исполнителей, так и клиентов.

(Там же Холидей впервые спела «Strange Fruit»).

Критики были поражены тем, как она, казалось, плавно скользила по жестким границам классической и джазовой музыки, как гласит статья в журнале Time Magazine за 1942 год под названием «Горячий классик»:

«Но там, где другие убивают классику, Хейзел Скотт просто совершает поджог. Классики, которые вздрагивают при мысли о том, чтобы подшутить над Чайковским, не чувствуют никакой боли, наблюдая, как она это делает. Она, кажется, хладнокровно настроена играть законно, и на короткое время торжествует. Но постепенно становится ясно, что злые силы борются внутри нее за выражение. Вкрадываются странные ноты и ритмы, мелодия терзается намеками на буги-вуги, пока, наконец, к счастью, Хейзел Скотт не сдается своей худшей натуре и не избивает клавиатуру до костей. Обратное тоже верно: в «Чай вдвоем» может вкрасться несколько тактов «Лунного света» Дебюсси. Говорит Хейзел с широко открытыми глазами:

«Я просто ничего не могу с собой поделать».

С этим «качанием классики», как она это называла, Скотт вскоре играла с крупнейшими артистами своего времени, включая оркестр Каунта Бейси, Чарльза Мингуса и Макса Роуча, и на Бродвее. Путешествуя по миру и став одной из самых высокооплачиваемых чернокожих исполнительниц своего времени, она отказалась выступать для сегрегированной аудитории. Это была немалая просьба в Америке Джима Кроу: Cotton Club, одно из самых известных джазовых заведений Нью-Йорка, в течение некоторого времени допускал только белую аудиторию.

Вскоре голливудские создатели звезд увидели Скотт и захотели ее для своих картин, но она согласилась сделать это только на своих условиях. В своем контракте она запросила контроль над тем, как ее изображают, и отказалась играть стереотипные роли чернокожих, в частности, поющую служанку — роль, которую ей, как сообщается, предлагали четыре раза.

Как она позже написала: «От « Рождения нации » до «Унесенных ветром», от плохого к худшему и от деградации к бесчестию — так развивалась история чернокожего американца в Голливуде».

Отказ идти на компромиссы в отношении своего имиджа только увеличил известность Скотт, поскольку она сыграла саму себя в пяти фильмах (все сняты за полтора года), включая «Ритм Бродвея» 1944 года с певицей и актрисой Леной Хорн и «Рапсодия в стиле блюз» — биографический фильм 1945 года о композиторе Джордже Гершвине. Но ее самое запоминающееся выступление, клипы из которого продолжают становиться вирусными и сегодня, — это выступление в фильме «Схватка» 1943 года , в котором она поражает, играя на двух фортепиано одновременно.

Но она поссорилась с главой Columbia Pictures Гарри Коном из-за других чернокожих актрис, носящих грязную униформу в фильме. Хотя ее трехдневный протест оказался успешным, Скотт больше не получила ролей в кино, ощутив вкус отпора, который вскоре последует, и вернулась на музыкальную сцену Нью-Йорка.

Примерно в это же время ФБР открыло дело на Скотт, отметив ее связи с Американским комитетом по защите иностранных граждан Американского союза гражданских свобод и Конгрессом по гражданским правам, который был связан с Коммунистической партией США. ФБР также сослалось на ее недавний брак с чернокожим конгрессменом Адамом Клейтоном Пауэллом-младшим, который стал влиятельной фигурой в Демократической партии.

Скотт также начала получать больше освещения в СМИ за разоблачение расовой дискриминации, будь то Дочери американской революции или Национальный пресс-клуб. Ее даже сопровождали Техасские рейнджеры после того, как она отказалась играть на сегрегированной площадке в Остине. Как она однажды сказала:

«Почему кто-то пришел послушать меня, негритянку, и отказался сидеть рядом с кем-то, таким же, как я?»

Летом 1950 года Скотт совершила еще один прорыв, став первой афроамериканкой, которая вела телешоу The Hazel Scott Show . В течение 15-минутных сегментов Скотт исполняла мелодии, которые журнал Variety назвал «аккуратным маленьким шоу в этой скромной упаковке». Но, несмотря на солидный старт с точки зрения зрителей, его отменили всего через несколько месяцев.

Причина? Имя Скотт только что появилось в Red Channels: The Report of Communist Influence in Radio and Television , документе правого журнала, в котором перечислены около 151 деятеля индустрии развлечений и СМИ, которые предположительно пытались продвигать коммунистическое дело. (В числе других перечисленных — Орсон Уэллс, Дороти Паркер и Леонард Бернстайн.)

Несмотря на свою известность, большинство людей, включенных в Красные каналы, быстро попадали в черные списки, и единственной возможностью очистить свои имена было выступление перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности (HUAC) и донос на других явных сторонников коммунистов. Скотт предстала перед HUAC в сентябре 1950 года и, хотя она отрицала какую-либо связь с коммунизмом, закончила свои показания призывом к искусству в демократическом обществе:

«Актеры, музыканты, художники, композиторы и все мужчины и женщины искусства жаждут и стремятся помочь служить. (…) Нас не должны списывать со счетов порочные клеветы мелких и мелочных людей. Мы являемся одним из ваших самых эффективных и незаменимых инструментов в предстоящей мрачной борьбе. Мы будем гораздо полезнее для Америки, если не вступим в эту битву, покрытые грязью клеветы и мерзостью скандала».

Но репрессии маккартизма взяли свое, и Скотт перенесла нервный срыв в 1951 году. В конце концов она выздоровела, ушла от мужа и, как и многие чернокожие художники и мыслители той эпохи, нашла творческое убежище во Франции. Она снялась во французском криминальном фильме Le désordre et la nuit и была частью группы афроамериканских экспатов, включая Джеймса Болдуина, который принял участие в парижской демонстрации в поддержку Марша на Вашингтон 1963 года. Как написала биограф Скотт Карен Чилтон в статье Smithsonian Magazin e ,

«Ее квартира на Правом берегу стала постоянным местом тусовки для других американских артистов, живущих в Париже. Джеймс Болдуин, Лестер Янг, Мэри Лу Уильямс, Диззи Гиллеспи и Макс Роуч были постоянными гостями, наряду с музыкантами из групп Эллингтона и Бейси. Музыка Хейзел смягчилась в парижские годы; она играла более спокойные мелодии, все меньше и меньше от своего старого стиля буги-вуги».

В конце концов она вернулась в Соединенные Штаты в 1967 году, когда работа движения за гражданские права привела к крупным социальным достижениям. Она продолжала выступать в ночных клубах и даже снялась в мыльной опере «Одна жизнь, чтобы жить» . Она также присоединилась к Вере Бахаи, вдохновленная своим другом и знаменитым джазовым трубачом Диззи Гиллеспи. К сожалению, она скончалась от рака в возрасте всего 61 года в 1981 году.

Без сомнения, Скотт достигла бы еще большей известности, если бы не ее активизм, но ее наследие как музыкального гения и цветной женщины, которая отказалась идти на компромисс со своими ценностями, вдохновляет и по сей день.

Алиша Киз кричала о ней на церемонии вручения премии Грэмми 2019 года, она была героем балета 2022 года в Театре танца Гарлема, а документальный фильм о ней скоро выйдет .

Хотя Скотт всегда заявляла, что не носит «ярлык активистки», будучи иммигранткой, она объявила себя американкой «по выбору». Ее патриотизм был очевиден в ее гордости за свою идентичность:

«Я считаю, что Америка так же велика и сильна, как и ее самая слабая точка (…) негры должны быть совестью этой нашей великой страны».

____________________________________________________

Link   

Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru

Оставить комментарий

Популярные посты:

maximus

Криптовалюты, которые могут выстрелить громче хлопушки в июле

v_strannik

Не знакомьтесь с мимокрокодилами!

maysuryan

15 советских карикатур против Голливуда и комиксов

catherine_catty

В списках не значился", или Еще раз про войну

philologist

Библиография Крымской войны. Т. 1: Монографии и отдельные иллюстративные

irina_co

Простой капустный пирог "Наливной"

zavodfoto

Как компания GT делает свой режущий инструмент и пилы

e_kaspersky

Парк грибного периода.

colonelcassad

США меняют приоритеты SOF

• Архив