Акция «За шанечек!»

zhigane — 04.02.2010

2 февраля возле здания Правительства Москвы по адресу Тверская улица, 13 прошла акция зоозащитников под названием «Очередь за жизнью», имевшая объявленной целью заставить руководство столицы возродить программу по стерилизации бродячих собак и восстановить финансирование собачьих приютов за счет городского бюджета.

Краткая предыстория. Десять лет назад московские власти под благовидной целью по-европейски решить в городе проблему бесхозных животных приняли программу, в соответствии с которой этих животных следовало не уничтожать (что эффективно практиковалось до этого столетиями), а отлавливать, лишать возможности иметь потомство, а затем возвращать обратно на улицы.

Собственно, в Москве под бесхозными животными, действительно представляющими большую проблему, подразумеваются исключительно бродячие собаки. В таком ракурсе даже ничейные кошки слабо интересуют как власти, так и зоозащитников, не говоря уже о крысах, воронах, голубях и прочей паразитной фауне, активно плодящейся на отходах города. Такова наша ментальность: бродячая собака – норма, а бродячая кошка – нонсенс. Поэтому для простоты восприятия дальше буду говорить только о бродячих собаках.

Как и следовало ожидать, попытка реализовать европейский подход в азиатских условиях привела к результату, противоположному заявленному: бюджетные деньги, выделенные под программу (это не менее 400 млн. рублей за 8 лет, а за последние два года безудержного воровства, похоже, вообще - миллиарды) были успешно распиханы по карманам, бродячих собак никто толком не стерилизовал, но и уничтожать их, как прежде – перестали. В результате бродячие собаки активно плодились, и в настоящий момент их поголовье в Москве только по официальным подсчетам составляет от 35 до 80 тыс. (в зависимости от того, кто считал). В реальности эти цифры можно смело множить минимум на три.

Наплевательское отношение власти к проблеме дало дурной пример гражданам. Многие владельцы домашних собак, руководствуясь рассуждением «раз им можно, то и нам можно», позволяют своим питомцам многое из того, что позволяют себе бродячие собаки. А бродячие собаки позволяют себе все, что позволила им мать-природа.

И, разумеется, в полном соответствии с человеческой натурой из числа горожан сформировалась социальная группа, сама себя обозначившая термином «опекуны»: люди, по мере своих сил и представлений о добре и зле кое-как заботящиеся о бродячих собаках, кое-как кормящие их, кое-как следящие за их здоровьем, но не дающие им приюта и не несущие за своих «подопечных» никакой ответственности (в том числе и за судьбу самих «подопечных»). Люди эти, в большинстве своем, совершенно искренни в своих убеждениях и уверены, что творят благое.

Ну, и стоит ли говорить об определенной категории, без которой не обходится ни одно благотворительное движение – мошенниках на доверии?

Видимо, где-то в начале 2009 года проблема разрослась до того уровня, при котором, с одной стороны, граждане приступили к ее решению подручными средствами, а с другой стороны, власти, наконец, начали понимать, что и им пора уже хоть что-то делать. В результате граждане массово начали собак стрелять и травить, а московские власти родили новый регламент, допускающий уничтожение бродячих собак, если нет возможности сделать с ними что-то иное, не навредив окружающей среде и общественной безопасности.

Такие тенденции не нашли понимания среди простых «опекунов», и уж тем более – среди непростых, для кого собачья благотворительность является основным видом деятельности. Протест зоозащитников (точнее, защитников бродячих собак) и вылился в акцию, на которой мне довелось побывать.

Шел я туда вовсе не из интереса к ситуации с бродячими собаками. Мне было очень интересно увидеть реакцию власти на это мероприятие. Как известно, московские (и не только) чиновники болезненно воспринимают несанкционированные митинги и демонстрации, и с этим их восприятием любой желающий может ознакомиться, например, каждого 31-го числа месяца, в котором такое число имеется. Поскольку намечавшаяся акция хоть и маскировалась под коллективное обращение к мэру города, по всем признакам представляла собой несогласованный митинг там, где его ну никак с московской властью не согласуешь, я отправился на мероприятие заинтригованным до крайности.

Но все прошло очень мирно. Несмотря на обилие милиции и присутствие ОМОНа, никто участников не разгонял, официальные лица были крайне вежливы и не мешали многочисленным журналистам и репортерам запечатлевать шествие и фиксировать мнения и требования. По моим наблюдениям, единственным из присутствовавших, к которому проявил интерес ОМОН, оказался… я.

Прибыл на место в 12:20 и осмотрелся. Погода не радовала.

На площади традиционно дежурил гаишник с эвакуатором.

Но приглядевшись, обнаружил, что ОМОН уже тут.

Один из бойцов дежурин на углу с рацией, всячески избегая камеры и периодически прячась в соседние ворота, где были замечены еще двое.

Журналисты уже были на месте и грелись в машинах. ТВЦ прислали даже две машины - мальчика...

... и девочку.

Между тем, на противоположной стороне назревали события.

Перейдя на другую сторону, я обнаружил еще три автобуса с ОМОНом...

... и милицией обычного назначения.

Всем прибывавшим участникам акции раздавали письма с обращением к мэру, основной смысл которого я изложил в начале. Некоторые участники узнавали, о чем они будут просить мэра, непосредственно перед подачей обращения. Как я услышал от одной из умиленных активисток мероприятия, этот молодой человек в инвалидном кресле уже второй раз принимает участие в акциях зоозащитников.

Ознакомьтесь и подпишите.

На всем протяжении акции милиция постоянно проводила работу среди журналистов и репортеров, давала разъяснения.

К подъезду №5 здания правительства, где принимают обращения населения, начала выстраиваться очередь, однако принимать граждан никто не спешил.

Очередь все увеличивалась, люди прибывали, однако двери приемной были закрыты. Очевидно, чиновники, прежде чем начать общаться с народом, хотели понять формат мероприятия во избежание эксцессов. Это не удивительно - о данном митинге участники официально никого не уведомили.

Единого организационного комитета у мероприятия не было, однако присутсвовало около 15 активистов, направлявших его в нужную сторону и выступавшего от имени собарвшихся.

Наконец, официальные лица вышли в народ пообщаться и дать ценные указания о том, как надо себя вести. Постоянно вижу этих двух мужчин из мэрии на различных мероприятиях, но все время забываю их должности и фамилии, уж извините. Один из них в очередной раз докапался до меня с требованием прекратить съемку, в связи с тем, что камера у меня профессиональная, а разрешения на съемку нет. На самом деле камера у меня была из разряда "как у всех", а виной был объектив 18-200, который в силу дешевой конструкции выдвигает длиннющий хобот и привлекает внимание. После короткого разговора продолжил съемку.

Я пробыл на мероприятии где-то до четверти третьего, т.е. более часа с момента объявленного начала. Все это время очередь почти не двигалась: в приемную пускали по одному человеку, и на каждого уходило по 5-10 минут. Это нисколько не расстраивало людей. Напротив, очередь медленно и верно сбивалась в толпу и превращалась в то самое, для чего все и затевалось - в несанкционированный митинг.

Ай, красава!

Через полчаса я вдруг с удивлением понял, что на митинге, несмотря на его тематику, не представлено ни одной собаки. И как раз в этот момент появилась собака - первая из двух, приведенных хозяевами на мероприятие.

Это событие вызвало сильнейшее оживление среди фото- и видеорепортеров - наконец-то можно было снять кадры, которые могли визуально раскрыть тему мероприятия. Для нагнетения должного драматизма в кадр позвали молодого человека в инвалидном кресле. Прием древний как мир, но по-прежнему безотказный.

Между тем, участникам начали раздавать заранее заготовленные повязки, символизирующие кардиограмму. Повязки выглядели совсем уж драматично, навевали мысли о донорстве и неизлечимо больных детях. И окончательно превратили событие в митинг.

Когда народу набралось достаточно, начались интервью многочисленным журналистам и репортерам.

По моим подсчетам, представителей прессы было не менее 50 человек.

Участики в большинстве своем - обычные люди, преимущественно пожилые люди...

... И в основном - женщины.

Некоторые граждане резко выделялись из толпы.

Но ближе к двум часам дня подтянулась молодежь - видимо, у студентов закончились занятия, или просто сбежали с последних пар. Эмо-девочки присутсвовали в изобилии.

Наличествовали также и потребители яги.

Активисты энергично сновали туда-сюда, изящно, раскованно.

Ближе к двум часам дня мероприятие устаканилось и участники выстроились в вялотекущую очередь.

Я сменил объектив на ширик, чтобы поснимать общие планы.

К тому времени милиция привела процессию в порядок, следя за тем, чтобы собравшиеся не перекрывали проходы и проезды. Стало ясно, что митинг никто разгонять не собирается.

Так ходил я мирно и снимал, усыпленный кажущимся отсутствием радикально настроенных граждан. Но недооценил бдительности отдельных активистов. Уж не знаю, каким чутьем (может, собачьим?) эта дама увидела во мне хоть и мирного, но вовсе не разделяющего ее взглядов человека.

- Вы с денжероздогз? – спросила она, приблизившись.
- Нет, - честно ответил я.
- А откуда?
Я уже было собрался соврать что-то про интернет-газету «Мослы и ливер», чтоб от меня отстали, но вдруг осознал, что тем самым внесу свой вклад в копилку столичного маразма. И признался:
- С ганз.ру.
Знаете, я, в общем, представлял себе стереотипы поведения людей, убежденных в наличии прав у животных. Но произошедшая метаморфоза все же оказалась для меня неожиданной.
Голая, безосновательная агрессия, хватание за руки, одежду, тычки предметами в объектив, попытки вырвать камеру из рук, крики «Вот он, снимайте его! Это они убивают собак!» Вокруг меня немедленно собралось пять-шесть людей, настроенных далеко не дружелюбно. Еще человек десять стояли в стороне вокруг и смотрели на меня так, будто я только что откусил от христианского младенца.

Меня это все здорово огорошило, и, похоже, только благодаря присутствию милиции и набежавших тут же телерепортеров я избежал материального ущерба (впрочем, объектив мне все же поцарапали).

Я воспользовался возникшей паузой, чтобы вкратце пояснить, кто я и зачем я здесь. Поняв, что я не тот, кого они хотели бы во мне видеть, мне пояснили, что я и все мои коллеги с ганз.ру все равно подонки. Потому что на денжероздогзе все – нелюди, убивающие собак, а на ганзах аудитория делится на две части: тех же самых нелюдей и подонков, им сочувствующих. Потом ко мне подходила пара человек и предлагала немедленно покинуть мероприятие, так как я – провокатор. Одной мелкой дамочке я искренне объяснил, что абсолютно индифферентен к тематике проходящего митинга и пришел сюда, чтобы посмотреть в первую очередь на реакцию властей. И пожалел об этом: дамочка самым подлым образом подтащила ко мне телеоператора и зачастила: «Ну вы скажите, вы же по политическим мотивам здесь! Вы же сами сказали, что вы по политическим!»

Единственным участником акции из всех, с кем я там пообщался, вполне спокойным и вменяемым показался лишь фотограф Гоша, прибежавший на призыв «Снимайте его, снимайте!».

И хотя народец более или менее успокоился, дальше бродить среди собравшихся я не видел смысла, поэтому решил покинуть мероприятие. Завершающий снимок по своему разумению сделать не удалось – Гоша влез с рекламой Кэнона.

Но минутой позже меня ждал завершающий плевок в спину. Я вышел за калитку и, пройдя метров сто по Тверской, остановился, чтобы убрать камеру в рюкзак. Из-за соседнего киоска вышел боец ОМОНа и попросил оставаться на месте, никуда не уходить.
- А в чем дело?
- Сейчас, стойте-стойте, не уходите, - попросил омоновец, глядя туда, откуда я шел. - Нам сказали вас задержать, и я не могу этого не сделать, иначе про нас потом скажут, что милиция не реагирует. Давайте отойдем, буквально пять минут.
Мы встали между торговыми ларьками, где к своему командиру присоединились еще пара омоновцев и обычный сотрудник милиции.
- Вот вы русский человек? Можете по-русски нам пояснить, что тут происходит.
Я вкратце рассказал, чего хотят собравшиеся.
- Вот делать людям нехрена… - покачал головой омоновец.
Я все же поинтересовался, почему меня задержали. И узнал, что на меня указали, как на человека, убивающего собак, и что меня следует задержать по ведущемуся уголовному делу. А кроме того сказали, что я – политический. То есть против действующей власти и из тех, кого ОМОН гоняет на всевозможных маршах несогласных.
Поскольку за всю свою жизнь я не убил ни одной собаки, а наоборот, завел себе пару, и поскольку я никогда не состояли ни в каких политических движениях, если не считать советской пионерии, мы расстались с милицией, пожелав друг другу удачи.
- Знаете, что я думаю по поводу этого? – сказал мне напоследок омоновец, махнув рукой в сторону митингующий. – Что всех уличных собак в городе надо перестрелять на хрен, чтоб ни одной ни осталось!
Я подумал и не стал выкладывать здесь фотографию того омоновца – ведь тот из зоозащитников, кто настучал на меня милиции, может накатать и жалобу на этого омоновца. Зачем подставлять человека?

Вообще, по моим подсчетам в акции приняло участие около 150 человек, но количество обращений, поданных в московскому правительству, может быть в разы больше – многие направили письма почтой.
Событие показало, что несанкционированный митинг можно провести в самом центре Москвы, если подойти к этому с хитростью и фантазией. И конечно, если не расставлять политических акцентов.

Далее привожу фотографии, в основном – участников. Надеюсь, им понравится – я старался.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив