А. В. Нечаев. По Горной Бухаре (5/7)

Наш путь лежал к востоку, на переправу через реку Вахш, находящуюся близ кишлака Джили-Куль. Дорога пересекала почти равнинную, слабохолмистую местность. Отдохнувшие кони бодро шли по мягкой тропинке с пологими подъемами и спусками. К полудню мы были на Вахше. Вахш, сливаясь с Пянджем, образует Сыр-Дарью Кулябское бекство состоит из 9 амлякдарств, тогда как в бекствах Кабадианском и Курган-Тюбинском всего только по три амлякдарства. Соответственно этому кулябский бек занимает более высокое положение на лестнице бухарской иерархии.

Бухарское ханство разделено на 27 бекств, во главе которых стоят беки, подчиненные высшему бухарскому правительству. Бекства в их теперешнем виде представляют административные единицы, аналогичные нашим губернаторствам. Но сравнительно недавно, еще в половине прошлого столетия, они являлись мелкими полусамостоятельными владениями, во главе которых стояли наследственные правители. Последние вели бесконечные междуусобные войны. Порою тот или иной правитель усиливался на счет соседних, сплачивал их под своим главенством и объявлял себя самостоятельным или шел войной на самоё Бухару. В настоящее время наследственность беков совершенно уничтожена. Все беки назначаются и увольняются эмиром. Самые бекства по величине и богатству очень разнообразны. Наименьшее состоит всего из двух бедных амлякдарств, а в наибольшем число последних доходит до 20. Амлякдарства можно сравнить с нашими волостями. Во главе их стоят амлякдары, назначаемые и увольняемые беком. При беках состоит многочисленный штат чиновников и приближенных — «махрама». «Махрама» — это специфический институт, не то прислуга, не то чиновники, или, лучше сказать, и то и другое вместе. В сущности, все эти должности продажны. Чтобы получить бекство, необходимо одарить приближенных эмира или куш-беги. Амлякдарства почти открыто продаются. При смене бека амлякдары и вся эта чиновная челядь также лишаются мест. Новый бек нужных людей привозит с собою. Более лакомые места отдает своей родне. Сыновья, зятья, братья, любимые племянники пристраиваются амлякдарами. Более отдаленная родня назначается в те или иные чиновники. Остатки должностей получают другие приближенные, сумевшие сыскать или купить расположение бека.

В разговорах с беками я указывал на неудобства такого порядка смены служилых людей. Беки искренне удивлялись моей точке зрения, они совершенно не могли себе представить, что можно управлять с «чужими людьми».

Вся эта армия, начиная от бека и кончая простым нукером (вроде нашего стражника), от государства не получает никакого вознаграждения, а сама «кормится» от своего дела, т. е. от тех обывателей, с которыми по делу службы приходит в соприкосновение. Отсюда страшно тяжелое положение обывателя-бухарца. Все и вся тащут с него елико возможно.

В бекствах бек не единственный хозяин. В каждом бекстве имеется еще казий, который беку не подчинен. Казий — выполняет функции юридических учреждений: он — судья и нечто вроде нотариуса, в то же время он является в роли жандарма-охранника, обязанного доносить о деятельности бека и всех административных лиц. Отсюда вытекает необходимость для бека делиться своими доходами с местным казием. Нелады с казием дорого обходятся бекам. Умелый донос может навлечь на бека страшный гнев эмира. Бека не только лишают места, но нередко конфискуют у него все имущество. Важный сановник в одно мгновение превращается буквально в нищего.

У кулябского бека имеется отряд войска в 200—300 солдат, охраняющих его глинобитный дворец.

Солдаты разнокалиберные, всех возрастов: от безусых до седобородых. Служат за плату, получая 5 руб. в месяц. В их обязанность входит являться однажды в неделю на ученье, продолжающееся по 1 часу, и нести караульную службу. Вне этого служебного времени они ведут жизнь обычно обывательскую: занимаются ремеслом, торговлей, обработкой земли. Обмундировка солдат русского образца. На ученьи упражняются в маршировке и проходят кое-какие ружейные приемы. Команда отдается по-русски. Но при этом русские слова настолько искажаются, что нередко получается чистая бессмыслица. Вид солдат жалкий, большинство оборванные, грязные. На ученьи команда исполняется вразброд, после каждого приема ряды совершенно перетасовываются. Стрелять обучаются на незаряженных ружьях: по команде берут на прицел и кричат «пу». Солдаты имеются при каждом значительном беке. Я их видел еще в Бальджуане и Дюшамбе. Там их внешний вид несколько приличнее, но «строевая подготовка» все та же (фиг. 18).

Фиг. 18. Токсаба (подполковник) и солдаты в Бальджуане

В Куляб нередко заезжают офицеры пограничной стражи. Поэтому дом для гостей здесь сравнительно приличен. Расположен он в тенистом саду. Состоит из двух комнат — столовой и спальни. Окна застеклованы. Стол, стулья. На кровати даже простынка имеется. В саду видел растение, из плодов которого приготовляется общеупотребительная в Средней Азии посуда, заменяющая наши бураки и кувшины. Растение это вьющееся, сродни нашей тыкве. Называют его здесь «кады» (фиг. 19). Его плоды имеют кувшинообразную форму и достигают значительных размеров. У плода удаляют внутреннюю мякоть, и сосуд готов.

Фиг. 19. Растение «кады»

У кулябского бека для сношений с русскими имеется свой переводчик. Им служит армянин-торговец, выходец с Кавказа, хорошо владеющий как русским, так и местным языками. После обеда бек приходил ко мне с визитом, а затем явились два амлякдара — один зять бека, а другой его племянник. У бека имеется взрослый сын, который служит также амлякдаром. Амлякдары эти занимают привилегированное положение. Живут они в Кулябе, а на местах, в амлякдарствах, имеются помощники, которые и несут на себе всю амлякдарскую работу.

Пребыванием в Кулябе особенно доволен остался Ашур. Для него здесь был настоящий праздник. Кулябский бек — его старый знакомый. Встретились «как братья» — расцеловались. Ашур привез из Самарканда для его сыновей хорошие тюбетейки, а сам получил в подарок прекраснейший шелковый халат. Вырос Ашур на целую сажень. Рассказам о приеме и подарке не было конца. По приезде в Самарканд Ашур надел на себя чуть не дюжину халатов, и поверх всех подарок кулябского бека. Весь день ходил он в таком виде по улицам базара, рассказывая каждому встречному о своей дружбе с кулябским беком.

К вечеру чиновник с Ашуром раздобыли бачей. В Кулябе их довольно много. Бек для своей потехи держит двух бачей. Их-то и заполучила к себе моя свита. Бачи изрядного возраста, смотрят порядочными оболтусами. Некрасивые. Костюм мужской — халат и тюбетейки, лишь длинные распущенные волосы свидетельствуют о их профессии. Их пляска не представляет ничего привлекательного. В движениях вялость, в глазах ни искорки. Общий характер пляски такой же, как и у кабадианских бачей. Музыкантов было четверо: двое играли на дойра, один на дутор, и один на гыжан. Последний инструмент представляет некоторое подобие скрипки. Это обруч небольшого диаметра, но его ободок шириною приблизительно в ладонь. С одной стороны обруч обтянут кожей, как обтягивается барабан. К обручу приделана толстая ручка, а с противоположной стороны короткая остроконическая палочка. От нее, через обруч, к концу ручки протянуты две струны из конского волоса. По ним водят смычком. Напевы разнообразнее кабадианских. Некоторые из мотивов отличались мелодичностью.

Мой план заключался в том, чтобы из Куляба проехать к югу, на реку Пяндж и исследовать примыкающую к нему полосу, подвигаясь к северо-востоку, вверх по Пянджу. Собранные в пути коллекции и большую часть дорожного багажа я оставил в Кулябе, а сам поехал налегке. Мне очень хотелось также оставить и свою свиту с чиновником во главе; очень уж она была громоздка и могла сильно затруднить движение. Оказалось, что исполнение моего желания не представляло затруднений: чиновник подумывал о том же. Предстоящая поездка не сулила ему ничего заманчивого; дорога была трудная, население бедное, рассчитывать на какую-либо добычу не приходилось. Недалеко от Куляба, в Сары-Чашма у амлякдара осталась и моя свита. Со мною поехал лишь Ашур да чиновник кулябского бека — караул-беги. Здесь же, по совету Миркары, я оставил и всех лошадей моего каравана, так как они очень нуждались в отдыхе. А нам служили местные обывательские кони.

Из Сары-Чашма я проехал прямо на юг, вниз по маленькой речке до впадения ее в Пяндж. Эта речка в верхней половине своего течения называется Джильга, а нижняя ее половина носит название Богорак. В Средней Азии реки сколько-нибудь значительного протяжения обычно имеют для разных частей своего течения различные названия. Так, река Вахш берет начало в знаменитой Алайской долине, прилегающей с севера к Памиру. Здесь он называется Кызыл-Су. Затем, выйдя из пределов Алайской долины и протекая через Каратегин, он приобретает новое название Сурх-Аб. Лишь за Каратегином название этой реки — Вахш. Наконец, после слияния с Пянджем, река получает название Сыр-Дарья описаниям путешественников, этот обычай пользовался значительно бо́льшим распространением.

(Продолжение следует)