А МОЩИ ЛИ?

nik_amurskiy — 30.01.2011
Прежде, чем я решился написать данный материал, понадобилось несколько лет. И дело не в том, что я человек с ленцой, а в том, что слова пословицы «Семь раз отмерь, один раз отрежь», в большей степени относятся и ко мне, более того – я отмеряю семьдесят раз по семь и даже тогда, когда «заношу ножницы», не тороплюсь резать: «А вдруг я не прав?»
Однако события последних лет, происходящие в Читинской и Краснокаменской епархии и в Забайкалье в частности, принудили меня сесть за данную работу. Последней каплей стали сомнения профессора истории и археолога Михаила Васильевича Константинова, озвученные им в Читинских СМИ: «Неизвестно, святому ли Варлааму поклоняются прихожане храма Казанской иконы Божьей Матери...Интервью ИА «Чита.Ру» дал М.В. Константинов: «К сожалению, уже были прецеденты, когда епископ допускал действия, не согласованные со светской властью. Так, например, в храме Казанской иконы Божьей Матери размещены мощи святого Варлаама. Они изъяты с территории, где находятся развалины Чикойского монастыря вблизи села Урлук. Это произошло без разрешения властей всех уровней и без соблюдения каких-либо санитарных норм. Ко всему прочему, это совпало с годами неурожая, с тем, что из колодцев ушла вода, а реки высохли.
Урлукское население, являясь потомками старообрядцев, всегда не очень хорошо относилось к священникам. Теперь их кровно обидели, забрав их Варлаама, если это, конечно, он. Вскрывали предполагаемое погребение Варлаама под руководством епископа Евстафия, ночью, при факелах, вырыв яму с каким-то подкопом. По-настоящему до сих пор не известно, что они там нашли: конкретное место погребения не было никак обозначено. Это, во-первых, могло привести к распространению эпидемий, во-вторых, кто знает, быть может, они изъяли мощи чьего-то предка?
На мой взгляд, эти действия являются антинародными.
(http://www.chita.ru/articles/26767/)».
Но даже после личной встречи с Михаилом Васильевичем и беседы с ним, я еще долгое время сомневался: «А не ошибаемся ли мы?» Но как бы там ни было, и я, и профессор Константинов имеем право на ошибку.
Во-первых, Михаил Васильевич - историк, а люди этой профессии привыкли руководствоваться фактами – «Не пощупал - не поверил».
Во-вторых. От проверки наших предположений не будет вреда никому, а если есть сомнения, их нужно разрешить.
И, наконец, в- третьих. Если ошибается наш оппонент по незнанию, то это полбеды, ошибку всегда можно исправить. А если умышленно?
Я никого не хочу обвинять, в данном материале я выскажу лишь свои сомнения и основания для них.
Итак – находятся ли в раке Казанского кафедрального собора мощи святого преподобного Варлаама, Чикойского чудотворца или же в них останки иного человека?

21 августа 2002 года, после раскопок в Чикое, во временной раке «мощи» преподобного Варлаама доставили в Читинский Воскресенский (тогда еще кафедральный) храм. В то время меня попросили подежурить охранником в храме и мне представилась возможность одному из первых приложиться к раке с «мощами». Когда я прикладывался к ней, то отчетливо почувствовал сильный запах тления. В то время я решил, что причиной запаха может быть то, что «мощи» только обрели и на них сохранился естественный запах тления от одежды, земли и досок гроба.

Осенью в 2006 года, рядом с Воскресенским храмом велись земляные работы под фундамент нового епархиального училища. Как-то утром я зашел в гараж (в то время я работал водителем в епархии) и почувствовал довольно сильный запах тления (точно такой же, как и тогда в августе). В поисках источника запаха обнаружил небольшой ящик, стоявший на верстаке, в котором, открыв его, увидел, судя по униформе, останки офицера царской армии. Китель хоть и пострадал, но его цвет и медные пуговицы с двуглавыми орлами сохранились. Эти останки были обнаружены во время устройства котлована, и впоследствии перезахоронены. Но даже тогда у меня и в мыслях не возникло усомниться в подлинности «мощей».

В епархии было известно, что одной из вещей, указывающих на подлинность «мощей» преподобного, является игуменский деревянный крест, который сохранился нетленным: «Здесь, под развалинами усыпальницы подвижника, и были обретены его мощи, а также деревянный наперстный крест (тот, что надевают поверх рясы), который чудом не истлел («Забайкальская Магистраль» от 1 ноября 2002 года страница 13)».
По преданию, этот крест Василию Надежину (будущему преподобному Варлааму) подарил, как благословение, великий угодник Божий святой преподобный Серафим, Саровский чудотворец, к которому Василий Надежин приходил за благословением на монашеские подвиги, и с которым преподобный Варлаам поддерживал духовную связь через Нижегородскую монахиню игуменью Касимовского монастыря матушку Елпидифору.
Представляете, какая святыня!!! Два святых человека, один из которых всероссийский любимый старец, держали его в своих руках! Преподобный Варлаам всю свою земную жизнь не расставался с ним и по кончине своей с ним же был похоронен!

Но есть ли этот крест?
В последние годы я часто спрашивал некоторых из участников епархиальной экспедиции: «А был ли крест?» И ни разу не получил положительного ответа, все ответы выглядели примерно так: «Не помню, может и был». Странный ответ, не правда ли? Учитывая ценность святыни, внимание к ней, почему-то никто не удержал в памяти момент, когда извлекли крест. К этому ответу можно прибавить и следующую историю – в ноябре 2006 года я зашел епархию, где один знакомый предложил посмотреть фотографии и видео с места раскопок. Невольно я искал именно фотографии, где можно было бы увидеть крест, но к моему разочарованию ни объектив фотоаппарата, ни объектив видеокамеры не зафиксировали святыню.
За восемь лет со дня обретения «мощей» крест ни разу не выставляли для поклонения верующим.

Меня Господь неоднократно сподоблял прикладываться к мощам святых Божиих. Это и святитель Иоанн Тобольский, и святитель Иннокентий Иркутский, и праведный Феодор Томский (император Александр Первый), и многих иных. И что я хорошо запомнил, так это те необычные ощущения, когда прикладываешься к святыне, и не имеет значения – прикладываешься ты к мощам или только к раке. Это духовный подъем, неземная радость от соприкосновения со святыней, хочется ликовать и петь! Понимаешь, что пришел домой, к родному отцу, и он наперед знает твои проблемы и старается утешить, понять тебя! Часто замечал, что на праздники и полилейные службы раки открывали для всеобщего поклонения святыне. Не помню, у кого из святых (это было в 90-х годах), увидел из-под облачения кисть руки, обтянутую коричневой сухой кожей, которая на удивление была теплой, как рука живого человека. Я был так поражен, что это накрепко осталось в моей памяти.
В некоторых храмах раку для поклонения открывали и по благочестивой просьбе прихожан.

В соборе Читы, как только я подходил к раке с «мощами», чтобы приложиться к ней, в голову упорно стучалось – «не он». Удивительно, но за восемь лет со дня обретения «мощей», раку для поклонения открывали всего два раза, и то только для приезжих гостей – митрополита Кирилла (нынешнего Патриарха), который приезжал в 2004 году на освящение собора, и второй раз для архиереев, приехавших в 2006 году на официальное открытие собора. Для верующих раку ни разу не открывали…

Архиепископ Литовский Иннокентий, без малого четыре года (с 1996 по ноябрь 1999) был управляющим Читинской и Забайкальской епархии. Здесь же в Забайкалье он служил протоиереем, настоятелем Воскресенского храма в Чите, прекрасно знал историю Читинской области, состоял в тесных дружеских отношениях с профессором Константиновым. И все же он не рискнул начать раскопки в монастыре, хотя, наверное, для его карьеры обретение мощей местночтимого святого было бы положительным фактором.

Епископ Евстафий в нашу епархию прибыл в феврале 2000 года, а уже чуть более чем через полтора года, в августе 2002 года произошло обретение «мощей». Почему так скоро?
По одной из версий, исходящих из епархии, такая спешка нужна была для опережения действий профессора Константинова, который якобы хотел сам единолично найти мощи и выставить их в Краеведческом музее, как музейный экспонат.
Когда я напрямую спросил об этом Михаила Васильевича, тот возмутился: «У меня были благословения почившего Патриарха Алексия и владыки Иннокентия, как бы я мог через это перешагнуть?! К тому же мы провели бы исследование и вернули бы мощи на место. Не дело ученых заниматься святыней, это дело церкви!»

Чикойский монастырь был упразднен в начале минувшего века, когда строился Транссиб, часть монахов ушли в Селенгинский Троицкий монастырь, осталось только несколько монахов, которые и присматривали за монастырем. Перед событиями 1918 года (расстрел Царской семьи) из всех колодцев монастыря ушла вода, и оставшиеся монахи покинули монастырь.

После обретения «мощей» и в селе Урлук, которое находится всего в нескольких километрах от монастыря, стала постепенно уходить вода (о чем говорил профессор Константинов). Урлукчане считают, что в этом виновата епархия, забравшая «мощи» в Читу, а читинцы полагают, все те беды, которые в последние годы обрушились на Забайкалье, из-за того, что в соборе вместо мощей преподобного Варлаама находятся останки другого человека. Чаще слышится мнение, что это останки друга и помощника Чикойского подвижника купца Ивана Андреевича Пахолкова.
Гражданская война наложила отпечаток и на судьбу таежного монастыря. Белогвардейцы, чтобы большевики не осквернили обитель, увезли из монастыря в Китай все, что смогли забрать. «Помогли» разграблению Чикойского скита и некоторые из местных жителей - те, кто ненавидел святого Варлаама и все, что с ним связано, разбив и переставив надгробные плиты. Но больше всех «преуспели» большевики, практически сровнявшие монастырь с землей. В советские годы милиция даже устраивала кордоны и посты в особые монастырские дни и праздники, чтобы те из местных жителей, кто почитал святого Чикойского подвижника и его детище - Иоанна-Предтеченский скит, не могли пройти на поклонение к святыне.
Удивительно то, что исследователь Чикойского монастыря священномученик Ефрем, епископ Селенгинский, составил свое исследование о захоронении святого Варлаама, таким образом, что при прочтении оного возникает мысль, что епископ Ефрем не столько хотел указать место действительного захоронения Чикойского подвижника, сколько наоборот сокрыть его. Думаю, на то у святителя были основания, которые, по известным в ХХ столетии событиям, произошли в России и в Чикойском монастыре в частности.

Однако это не помешало преосвященному Евстафию начать раскопки, не предприняв, прежде всего, тщательные исследования в монастыре, что несколько удивляет. В данной главе я не хочу выставить себя «молитвенником» и «подвижником», поскольку таковым не являюсь. И все-таки я хотел бы заострить внимание читателя на данной теме.
В минувшем году ряд событий все больше и больше укоренял во мне сомнения в подлинности «мощей» и перед днем памяти праведной кончины святого Варлаама Чикойского, я молился несколько дней Божьему угоднику, чтобы он помог разрешить мои сомнения. Дословно просьба выглядела так: «Если там нет Твоих мощей, я не смогу подойти к раке».
В день праздника, во время Божественной Литургии (на которой причастился), я напрочь забыл о своей просьбе. После Литургии состоялся молебен святому, после которого все пошли прикладываться ко кресту и раке. Перед этим ко мне подошла одна знакомая молодая женщина и попросила после службы поговорить с ней. Так как возле раки было много людей, я решил вначале подойти к архиерею и приложиться ко кресту, а затем, как станет посвободней, подойти и к раке. Облобызать мне удалось только святое распятие, как только я попытался поцеловать руку епископа, как тут же мне судорогой свело обе руки и шею, да так, что голову увело назад. Архиерейской руки я так и не коснулся.
Только я отошёл от амвона, как меня сразу отпустило. Заметив, что у раки стало свободней, я пошел приложиться к ней. Как только я подошел к помосту, на котором была установлена рака, и поднял ногу, что бы подняться на него, как тут же с резкой болью свело обе ноги судорогой. Тогда я просто решил притронуться к раке рукой и, как только протянул к ней руку, судороги волной прошли от ног по всему телу, как будто связав меня веревками. Мне ничего не оставалось, как отойти от раки, передвигаясь, будто робот, на свинцовых ногах. Увидев отца Сергия Таратухина, я пошел к нему, и стоило мне отойти от раки, как вновь стал свободен. Я тогда еще пожаловался отцу Сергию: «Вот видать какой я грешник, что даже к раке притронуться не могу». В расстроенных чувствах пошел приложиться к списку с чудотворной иконы Божией Матери «Албазинская-Знамение, именуемая «Слово плоть бысть», одна из наиболее любимых мною икон Пресвятой Богородицы. После того, как приложился к святому образу, я и вспомнил о своей просьбе к святому Варлааму: «Если там нет Твоих мощей, я не смогу подойти к раке». Вспомнил так же и о просьбе молодой женщины. Найти ее в соборе и подле него не смог, позвонил ей на мобильный телефон, и встретились уже на площади, где она со слезами на глазах рассказала мне, как подошла к архиерею для целования креста, а он отвел руку с крестом и, нагнувшись, тихо сказал: «Засранка». Женщина была в шоке: «После причастия в алтаре и молебна местночтимому святому, стоя на амвоне, разве так можно?!»

«Большую помощь Церкви оказал исследователь истории Иоанно-Предтеченского Варлаамова монастыря, местный краевед, житель села Урлук Илья Свистунов. К инициативе епископа Евстафия с пониманием отнеслись глава Урлукской администрации Любовь Шарапова и председатель СПК «Агрофирма «Родина» Григорий Шарапов. Поддержали ее в администрации Красночикойского района, местные органы госбезопасности и внутренних дел.
Благословение получено и в Московской Патриархии («Забайкальская Магистраль» от 1 ноября 2002 года, стр. 13)».

«Однако в это время произошел непонятный инцидент и не предвиденная задержка.
Машина Владыки была задержана откуда-то появившимися сотрудниками ГИБДД и подъехавшими начальником РОВД А.Г. Никуловым и сотрудником ФСБ А. Магерой.
Оказалось, что они были направлены в Урлук главой района Л.М. Ивановой, которой якобы поступил сигнал о неправомерных действиях на территории монастыря появившихся из Читы группы неустановленных лиц.
«Вот они результаты правовой недоработки, о которой в свое время говорил читинский археолог Константинов. Глава районной администрации тоже, скорее всего, действовала не только по собственной инициативе», так в то время подумалось мне (Илья Свистунов «Чикойский монастырь» кн. 2, ч. 4, с. 274)».

Православие и лицемерие – вещи абсолютно не совместимые. «Там где ложь – нет Правды». Если человек умышленно искажает события, то ему престаешь верить. Перестаешь воспринимать все, что связанно с этим человеком, его слова, его дела, его самого.
Вернемся к книге И. Свистунова. Вот еще одна цитата:
«Таким образом, перед самым интересным моментом, перед вскрытием гроба преподобного мы, все мирские люди, фактически были деликатно удалены от места продолжавшихся раскопок. С нами для организации завтрашней встречи в церкви уезжал и чикойский священник отец Валерий.
Впоследствии бурятские корреспонденты вынуждены были признать в официальной печати «Правда Бурятии – Неделя» за 29 августа: «Когда появились доски гроба, мирских людей попросили удалиться от могилы. Таинство обретения настолько священно, что проводились одними монахами («Чикойский монастырь» кн. 2, ч. 4, с. 273)».

Интересно, но во втором ярусе иконостаса Казанского собора, как раз напротив раки с «мощами», помещена икона «Обретение мощей преподобного Варлаама Чикойского». На этой иконе помимо епископа Евстафия и его келейниц так же изображены миряне иподиакон и водитель архиерея Дионисий, который на иконе как раз и снимает крышку с гроба святого, а рядом с архиереем Евгений Андреевич Попов, ближайший помощник епископа, стоит ли говорить, что этот человек мирянин? По сути, икона является документальным свидетельством, которая опровергает высказывание: «Таинство обретения настолько священно, что проводилось одними монахами», не думаю, что бы светские журналисты могли так сами сформулировать данную фразу, скорее всего им «навязали» ее кто-то из «монахов». Кроме того мне точно известно, что после удаления «мирян» с раскопок, помимо монастырских послушниц (которые в то время не были монахинями), были и читинские миряне, в том числе и журналисты, правда все эти люди были приближенные к архиерейской особе.
Здесь должна была быть еще одна глава, в которой я предполагал высказать где, по моему личному мнению (хотя изначально оно и не принадлежит мне) могут находиться мощи Чикойского подвижника святого Варлаама. Но после всего, что было сказано выше, я решил не делать этого до того момента пока не будет создана религиозно-светская комиссия, которая могла бы подтвердить или опровергнуть подлинность «мощей» в Казанском кафедральном соборе.
Повторюсь еще раз – могу ошибиться я, может ошибиться и профессор Константинов, но если есть сомнения их надо разрешить. Греха в этом нет!
Один мною уважаемый человек с богатым духовным и житейским опытом сказал мне: «Виталий, зачем вам это надо, ведь люди верят, а это самое главное, даже говорят чудеса иногда случаются». Так-то оно так! Только посудите сами. Люди в молитве обращаются не к мощам, а к святому, мощи же имеют то же значение, что и икона, то есть – видимое свидетельство бытия святого. Было бы странно и даже глупо полагать, что святой жизни человек, достигший святости еще при земной жизни, мог обидеться на простого верующего человека только из-за того, что не его мощи находятся в раке. Обычный верующий и не может об этом знать, главное - его вера, его молитвенное воздыхание, и именно на это «воздыхание» и отвечает святой, а не на то, поклоняется верующий мощам или останкам, выдаваемым за мощи.
Хуже, повторюсь еще раз, если человек знает, что это не мощи святого, знает и выдает чужие останки за мощи, а это уже СВЯТОТАТСТВО.
Если человек ошибается и ему на это указывают, то добрый христианин должен внять советам, произвести расследование и убедиться, что он не прав, а если окажется, что он прав – должен убедить других, что не правы они. Греха и стыда в том нет, а польза не малая. Но, увы, епископ Евстафий сам себе авторитет, и другие авторитеты не признает, и слушать никого не хочет.

Михаил Васильевич подарил мне свою книгу со стихами, в ней есть произведение посвященное археологам и владыке Иннокентию (Васильеву), в конце повествования есть такие строки: «Провожая владыку на ступеньках нашего истфака, я подарил ему свое сочинение, ему уже известное, и услышал его одобрение, и еще пожелание продолжить исследование таежного монастыря с очень существенным дополнением: «Патриарх Алексей II передает Вам свое благословение и сообщает о желании посетить таежный монастырь, если будет обнаружено погребение святого Варлаама».
Наша экспедиция бережно хранит икону «Троица», подаренную епископом с его надписью: «В благословление и помощь всем, кто трудится в святом месте – Чикойском монастыре. Молитвенно и с Вами (Михаил Константинов «И мысль ловлю на кончике пера», с. 35)».
Епископ является лицом Церкви, во многом от его жизни и авторитета зависит мирный строй и уклад церковной жизни, формирование активного костяка неравнодушных энергичных и думающих людей, которые также собирают вокруг себя других людей. Церковь, благодаря такой пирамиде, растет и развивается, главным образом и прежде всего за счет людей. На каждой лестнице такой пирамиды есть люди, которые подражая архиерею, являются своего рода авторитетом для своего круга. Епископ не является единоличным «хозяином» Церкви, потому что Церковь организм соборный, а в соборном организме все между собой братья и сестры, равные по Духу и вере, различные лишь теми дарованиями, которыми наделил их Бог, и ограниченные лишь иерархией священнослужения, но не абсолютной тоталитарной властью. Только взаимное уважение, братская любовь и Дары Духа Святого делают Церковь «живым организмом».
Владыка Иннокентий подражал своему святому тезке (святитель Иннокентий, митрополит Московский и Коломенский, апостол Сибири и Америки) и смог собрать вокруг себя достаточно пестрый, но действенный коллектив. Авторитет его был таковым, что даже ярые атеисты считали за честь быть знакомыми с архиереем. Блаженной памяти Александр Сергеевич Швецов, бывший лидер читинских коммунистов, как-то сказал мне: «Отец Иннокентий в отношении к людям установил такую высокую планку, что ни до него, ни после, так никто и не смог близко к ней подступиться».
Не смог этого сделать и владыка Евстафий. За десять лет своего служения он создал, в буквальном смысле, тоталитарный режим правления, разрушив за эти годы почти все, что создал его предшественник. Выжил всех, кто тесно общался с епископом Иннокентием, а некоторые не выдержали, ушли сами. Нынешний архиерей приводит людей не к Богу, а к себе, собирая вокруг своей персоны только тех, кто способен петь ему «осанну» и заглядывать в рот, ловя каждое его слово, не задумываясь о смысле этих слов. Высказав свое мнение, становишься «еретиком и сектантом». Указав на ошибки, согрешаешь против «Самого Бога». Владыка Евстафий, впервые вступив на Забайкальскую землю, сказал: «Я приехал, чтоб послужить вам». На деле он поставил себя таким образом, чтобы служили ему, служило и имя местночтимого святого.
Как не странно, но открыв так быстро «мощи» Варлаама Чикойского, епископ Евстафий за эти же десять лет, даже и не пытался начать поиски местночтимой чудотворной Торгинской иконы Божией Матери. За десять лет не было даже попыток начать исследования по поиску мощей местночтимых святых Иргенских мучеников. Даже само место, где до революции находился миссионерский стан и в котором пребывали святые останки казаков-мучеников, и куда ежегодно на Параскеву идет Крестный ход, так толком за эти годы не был обустроен.
Епископ должен уметь быть не только грамотным администратором, но и грамотным психологом. Он не только должен давить своим авторитетом, но и прислушиваться к чужому мнению. Не только прислушиваться, но и быть готовым изменить свое решение.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив