«А меня-то за что?»
clio_historia — 26.05.2021
Вы никогда не задумывались, почему, когда говорят о репрессиях,
вспоминают именно 1937 год?
Ведь массовые репрессии начались задолго до этого и продолжились
после. ВЧК была создана в конце 1917 года и возглавлялась
легендарным Феликсом Дзержинским. Её задачей были именно массовые
репрессии – так называемый «красный террор».
За время работы ВЧК с 1917 по 1922 год было расстреляно 140 000 человек. В принятом в
феврале 1918 года декрете говорилось: «Неприятельские агенты,
спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы,
германские шпионы расстреливаются на месте преступления».
Что в переводе на русский означало, что ВЧК получила полномочия
расстреливать всех, кого хочет без разбора.
Потом, начиная с 1923 года, был краткосрочный перерыв в массовых
репрессиях, связанный с окончанием Гражданской войны, передачей
полномочий ВЧК к ГПУ НКВД и началом НЭПа. Но во второй половине
1920-х годов репрессии продолжились. Сталин, который только что
стал лидером после смерти Ленина, использовал массовые репрессии
для укрепления собственной власти.
В 1927 году начались репрессии против уцелевших монархистов и
представителей дореволюционной знати. Потом взялись за
внутрипартийную оппозицию.
В 1929–1933 годах были массовые репрессии против крестьянства,
которые сопротивлялись коллективизации. Миллионы крестьян погибли
как от прямых репрессий – семьи с маленькими детьми высылали в
Сибирь и оставляли на голой земле без каких-то вменяемых условий
для выживания, так и от искусственно спровоцированного голода,
когда у крестьян отбирали зерно, обрекая целые регионы на голодную
смерть. От голодомора погибло порядка семи миллионов человек.
В городах в 1930-е годах параллельно шли репрессии против городской
интеллигенции – дела вредителей. Интеллигенция того во времени в
основном получила образование еще в царские времена, и этого было
достаточно, чтобы советская власть видела в ней врага.
После репрессий первой половины 1930-х с небольшим перерывом
начались репрессии 1937-1938 годов. А потом - репрессии 1939-1941
годов на территориях, присоединенных к СССР по пакту
Молотова-Риббентропа. Во время войны репрессии против собственного
населения, особенно военнослужащих, усилились. Только за первые
полгода войны было расстреляно более 30
000 военных.
После войны мишенью стали бывшие военнопленные - значительная их
часть попала в лагеря. По данным историка Кривошеева, из 1.8 млн.
солдат, вернувшихся из плена, 230 000 были осуждены и отбывали
наказания в ГУЛАГе.
То есть, начиная с прихода большевиков к власти в 1917 году и до
смерти Сталина в 1953 году, страна пережила несколько волн массовых
репрессий, перерыв между ними был либо совсем коротким, либо его и
вовсе не было.
Так почему же все считают символом репрессий именно 1937 год? Мне
кажется, основная причина лежит в том, что репрессии 1937-1938
годов можно определить как «А меня-то за что?».
Любой обыватель думает, что если он сидит тихо, скромно, никуда не
лезет, не имеет родственников за границей, не учился в царских
университетах, не высказывает крамолы, даже на кухне, то его
репрессии не коснутся. Все репрессии до 1937 года можно было
оправдать «революционной целесообразностью».
Вначале была Гражданская война – понятно, кругом враги, нужно
действовать быстро. Лес рубят – щепки летят. Потом начались
внутрипартийные разборки – как Сталину было не наказать тех, кто
пёр против него. Потом нужно было проводить индустриализацию,
коллективизацию. Были враги режима, которые противились переводу
страны на новые рельсы. Сами виноваты.
Но к середине 1930-х годов казалось, что все основные враги новой
советской власти повержены. В партии – полное единение, на заводах
– порядок, коллективизация фактически завершена, экономика растет,
народ начал потихоньку богатеть. Зачем был нужен каток 1937-1938
годов, против часто совсем случайных людей?
Возможное объяснение состоит в том, что, помимо того, что Сталин
был злодеем и любил убивать людей, что называется, из любви к
искусству, есть другая причина - экономика репрессивного аппарата.
Представьте, диктатор хочет репрессировать врагов – враги сами себя
не арестуют и не расстреляют. Нужно создавать машину репрессий.
Машина репрессий – это тоже люди, должности, карьеры. Вот они на
протяжении 17 лет открывают дела – начиная с Гражданской войны и
кончая коллективизацией.
И вот представьте, на дворе 1934 год, все основные и неосновные
враги повержены, все тихо и спокойно, полная лояльность на всех
уровнях. И что должно было делать руководство НКВД? Сказать: «Все,
в наших услугах Родина больше не нуждается, мы увольняемся и идем
работать слесарями на завод»? Если падает число дел и арестов,
значит, нужно пропорционально сокращать число сотрудников НКВД. А
как еще? Не может же следователь НКВД просто так ходить каждый день
на работу и никого за день не арестовать. За что он тогда хлеб
казенный ест?
Никакая бюрократическая структура сама себя не сокращает. Тем более
НКВД, чьи сотрудники находились в привилегированном положении в
обществе – особые пайки, возможность грабить имущество
репрессированных и т.д. Поэтому система и придумала искусственных
врагов, чтобы репрессивная машина не простаивала.
Поэтому обществу так запомнились репрессии второй половины 1930-х,
потому что тогда хватали всех подряд без разбора. А объяснение тут,
возможно, простое. Если следователю для сохранения ставки нужно
арестовать сто человек в год, он арестует сто человек в год. Был бы
человек, статья найдется.
Для чего я все это так долго рассказывал?
Сейчас в России идет построение новой машины репрессий. Мы видим,
что после митинга 21 апреля сотрудники правоохранительных органов
привлекают всех более-менее известных политиков, журналистов,
активистов. Всех, кто хоть как-то проявляет свою активную жизненную
позицию и не согласен с действиями руководства страны.
Сейчас действительно репрессии касаются только активных членов
общества. Но репрессивная машина строится. В эти подразделения
нанимают все больше следователей, им выделяют бюджеты, квартиры,
пенсии.
Вы думаете, что, когда они расправятся с активистами, они напишут
заявление об увольнении по собственному желанию?
Следователи НКВД в середины 1930-х таких заявлений не писали. Ведь
враги, они повсюду, нужно просто лучше искать.
|
</> |