8. «Социальное правовое государство»

Современная политико-правовая доктрина Западной Германии не принимает термина «государство благоденствия». Официально принятым определением западногерманского государства, которое вошло даже в Конституцию ФРГ, является термин «социальное правовое государство» (Sozialer Rechtsstaat). Подобно «государству благоденствия» этот термин неточный. В Западной Германии идут длительные споры не только о том, что он означает, но и о том, значит ли он вообще что-либо и имеет ли он какой-либо правовой смысл. Однако среди значительной части западногерманских теоретиков царит согласие относительно трактовки концепции «социального правового государства», как нечто противостоящего «государству благоденствия». Как утверждает Ч. Ф. Менгер в работе «Понятие социального правового государства в боннском основном законе», западногерманские законодатели совершенно сознательно отказались от понятия «государство благоденствия» [Сh. F. Menger, Der Begriff des Sozialen Rechtsstaates im Bonner Grundgesetz, Tubingen, 1953, S. 23.].
Критика концепции «государства благоденствия» западногерманскими теоретиками «социального правового государства» идет в следующих направлениях:
1. Теоретикам «государства благоденствия» ставится в упрек, что в конфликте между равенством и свободой они признают приоритет равенства; отсюда якобы следует, что в данной концепции акцент ставится на социальные гарантии за счет личной свободы, тогда как концепция «социального правового государства» якобы рассматривает эти принципы как равноправные. Некоторые просто-напросто считают «государство благоденствия» тоталитарным государством, которое порвало с принципом законности и демократии, а следовательно, с принципами «правового государства» («Rechtsstaat»).
2. Предметом особенно настойчивых нападок является тезис об ответственности государства за жизненный уровень граждан. Утверждают, что «государство благоденствия», развивая систему социальных услуг, ведет к чрезмерному обложению населения налогами и, следовательно, к далеко идущему перераспределению доходов и собственности. Следствием такого рода политики согласно этим взглядам должно быть потребительское отношение гражданина к государству и уменьшение личной инициативы и ответственности [1].
3. Считается, что вмешательство «государства благоденствия» в экономическую жизнь зашло слишком далеко, тогда как государство прежде всего должно создавать поле деятельности для свободной инициативы личности и лишь во вторую очередь заботиться о благосостоянии граждан. Марчич считает, что недостатком «государства благоденствия» является тенденция к достижению социальной справедливости только путем вмешательства государства, только путем централизованного управления экономикой. Согласно В. Вальтеру, в государстве благоденствия отсутствуют какие-либо границы государственного интервенционизма [W. Walter Die sozialethische Definition der Demokratie, Freiburg, 1962, S. 122.]. В то же время, несмотря на острую полемику, в концепциях «государства благоденствия» и «социального правового государства» имеется немало сходных пунктов. Это прежде всего относится к основополагающим принципам, которые в общем у обеих концепций одинаковы.
Представители обеих концепций полностью согласны относительно необходимости отказа от принципов «государства ночного сторожа». Эта точка зрения находит выражение в понимании западногерманскими теоретиками проблем «правового государства» и в признании ими необходимости отказа от трактовки его, принятой в XIX в.
Западногерманские теоретики, как и теоретики «государства благоденствия», стоят на платформе государственного интервенционизма. Они также считают, что этот интервенционизм не должен нарушать принципов политического либерализма. Поэтому западногерманское государство, по мысли этих теоретиков, признавая необходимость вмешательства в экономическую жизнь, одновременно должно быть наследником идеи «правового государства». Отсюда и название «социальное правовое государство», которое должно, с одной стороны, акцентировать момент преемственности, а с другой — подчеркивать разрыв с формальной трактовкой «правового государства» и заполнение его социальным содержанием.
Концепция «государства благоденствия» и взгляды на «социальное правовое государство» полностью сходятся между собой как в отрицательном отношении к концепции «государства ночного сторожа», распространенной в XIX в., так и в признании необходимости не только «негативной», но и «позитивной» деятельности государства, направленной на «упорядочение общественного хаоса» [2].
______________________
1 Марчич пишет: «То, что в настоящее время на Западе, в Центральной и Северной Европе толкает людей в объятия коммунизма, это вовсе не социальная несправедливость, нужда, а доведенная до совершенства система социального обеспечения, которая лишает людей остатков риска. Человек для своей жизни нуждается не только в материальной обеспеченности, но и в свободе, а свобода неотделима от элемента неуверенности» (R. Маrсiс, Vom Gesetzesstaat ztim Richterstaat, Wien, 1957, S. 399). И далее: «Состояние благоденствия и сытости, беззаботной уверенности и кажущегося отсутствия потребностей как результат полного их удовлетворения противоречит человеческой природе. Беспокойство, неуверенность, риск свойственны сущности человека» (Ibid., p. 403).
2 Известный швейцарский ученый В. Коги пишет: «...Формула, которая в наше время ограничивала бы роль государства ролью «ночного сторожа», действительно является «реакционной», а в своем конкретном выражении даже враждебной правовому государству. Современное государство не может и не должно ограничиваться ролью стража правопорядка, если оно хочет быть правовым государством» (W. Кagi, Zur Entwicklung des schweizerischen Rechtsstaates seit 1848, в работе Hundert Jahre schweizerischeses Rechts, Basel, 1952, S. 255).
Читай книги вместе с alpinabook.ru
Смотри книжные новинки на сайте Читай-город
Развивайся со sky.pro, получи любую профессию онлайн с Нетологией
Лучшие предложения электронных книг. Читай с удовольствием, везде.
|
</> |