...

terek — 17.08.2022

Веками художники хранили свои краски в свиных пузырях. Это был довольно кропотливый процесс: они сами или их ученики аккуратно разрезали тонкую кожу на квадраты, затем при помощи ложки переносили на каждый квадрат немного влажной краски, а сверху завязывали кожу бечёвкой, делая маленькие свёртки. Когда художники хотели рисовать, то прокалывали кожу гвоздём, выжимали краску на палитру, а затем зашивали прокол. Порой пузыри лопались, и в краску попадала грязь, и к тому же подобное хранение было очень расточительным, так как краска быстро высыхала. Но в 1841 году модный американский художник-портретист Джон Гофф Рэнд изобрёл первую тубу, которую он сделал из жести и зажал плоскогубцами. После того как в следующем году он усовершенствовал тубу и запатентовал это устройство, европейские и американские художники оценили удобство портативной коробки с красками. Однажды Жан Ренуар даже сказал своему сыну, что «без масляных красок в тубах не было бы ни Сезанна, ни Моне, ни Сислея, ни Писарро – ничего из того, что журналисты позже назовут импрессионизмом». Не имея возможности использовать краски вне мастерской, такому художнику, как Моне, было бы трудно передать то впечатление, которое произвело на него движение света, и таким образом добиться своих атмосферных эффектов.

Когда Эйдан пишет икону, он всегда начинает работу традиционным способом, нанося гессо на доску из ясеня или дуба. Гессо – это итальянское слово, используемое для обозначения гипса или алебастра, хотя на самом деле у художников есть выбор разнообразных грунтов-левкасов, включая меловой. Сначала он наносит несколько слоёв кроликового клея (до добавления воды он похож на нерафинированный тростниковый сахар и пахнет зоомагазином), а поверх кладёт кусок льна, чтобы потом, если дерево треснет, доску можно было заменить, не повредив изображение. Затем Хант добавляет дюжину слоёв клея с мелом и шлифует поверхность настолько тщательно, что доска становится поразительно похожей на белую огнеупорную пластмассу Formica. Православная традиция подчёркивает наличие света внутри каждого человека, поэтому и создание иконы начинается с такой гладкой поверхности, которая как бы просвечивает сквозь положенные сверху краски и позолоту.

В ещё одной истории о красной охре из района Калгурли рассказывается о Киркине – человеке с выгоревшими на солнце волосами, чья красота ослепляла всех, особенно его самого. Каждое утро на восходе солнца этот идол эпохи предков стоял на высоком валуне, расчёсывал свои золотые волосы и наслаждался всеобщим обожанием и вниманием. Но был один человек, который не любил его. Целитель по имени Вайю видел Киркина насквозь и смеялся над его тщеславием. Естественно, Киркин возненавидел его за это и замыслил месть. Он сказал Вайю, что хочет пойти с ним на охоту, чтобы найти особенную, замечательно вкусную птицу. Единственная проблема заключалась в том, что охотник мог поймать её, только прыгнув на птицу сверху. Притворная погоня завершилась тем, что Вайю прыгнул в ловушку из острых копий, которую устроил для него Киркин. Злой Киркин рассмеялся и оставил Вайю корчиться в долине. Копья пронзали нежные подошвы его ног, окрашивая землю его кровью, и с тех пор, как гласит миф, аборигены отправлялись в эту долину за красной охрой. Они размазывали «кровь» предка-целителя по телам своих сыновей перед посвящением, чтобы научить их быть хорошими людьми.

Это одна из причин, почему охра не только священна, но и опасна. Красная охра является неотъемлемой частью церемонии посвящения мальчиков, когда они становятся мужчинами. Например, в северо-восточной части Арнемленда посвящаемым наносят охрой священные клановые узоры на груди и намазывают белой глиной лица так, что образуется маска. Краска – это часть тайны посвящения, а может быть, и сама эта тайна. Многие люди размышляли о значении этой красной земли – и антропологи, как правило, сосредотачивались на символике красного цвета как представляющего мужскую кровь (означающую смерть) или женскую менструальную кровь (означающую, возможно, потенциал для рождения ребёнка). Но есть и другая теория, не менее любопытная: железо в красной охре каким-то образом действовало как магнит, указывая предкам и аборигенам путь при движении по священным тропам.

Я узнала, что учёные в Италии нашли новую методику датировки фресок с точностью почти до года, когда они были написаны, просто изучив красную краску. «Красная охра содержит железо. Молекулы железа действуют как стрелки компаса», – объяснил профессор Джакомо Кьяри из отделения минералогических и петрологических наук Туринского университета. Он сказал, что в течение нескольких минут между нанесением красной охры на влажную глину и временем её высыхания молекулы перестраиваются в направлении магнитного севера. «И если вы не сдвинете стены, то они останутся в этом положении», – продолжил профессор. Положение магнитного севера меняется каждый год – оно может колебаться в пределах 18°, поэтому вы можете узнать, когда фреска была написана, по направлению, которое указывает красная охра. Это может привести к любопытным художественным открытиям: например, в Ватиканской библиотеке были обнаружены три фрески, которые, как полагают, были написаны в 1585, 1621 и 1660 годах. Туринские учёные взяли крошечные образцы с краёв фресок, чтобы проверить свою теорию. «Мы не могли понять, что получилось. Вся охра была направлена в одну сторону, и это было совсем не то, чего мы ожидали», – сказал профессор Киари. А потом они сделали ещё несколько тестов и поняли правду: фрески были оригинальными, но все их бордюры были перекрашены в 1870 году. «Однако магнитный север очень неустойчив, – добавил профессор. – Значит, мы можем решить и обратную задачу: иногда мы используем фрески, если точно знаем, когда они были написаны, чтобы сказать, где был магнитный север в тот год».

Различные изобретатели потратили годы, пытаясь (неудачно) побороть британскую монополию на карандаши, но Конте удалось это всего за восемь дней. Он взял низкокачественный графит, добываемый во Франции, и придумал, как измельчать его и смешивать с глиной. Теперь графит смогли оценить самые престижные французские художники, например, портретист Жак Луи Давид, а ещё стало возможно изготавливать грифели различной степени мягкости. По иронии судьбы, Конте, среди изобретений которого были воздушные шары для военной разведки, вошёл в историю как создатель карандаша, хотя он, наверное, был бы доволен: его первой работой, ещё до французской революции 1789 года, была работа художника.
Градация твёрдости/мягкости карандашей появилась позже, но именно благодаря открытию Конте сегодня мы можем выбирать карандаши в зависимости от того, сколько глины было использовано при изготовлении грифеля. В английском языке оценки твёрдости выражаются буквами H и B. H с цифрой обозначает степень твёрдости, а буква B является обозначением степени «черноты» карандаша. Чем больше значение H, максимум 9H, тем светлее карандашная метка на бумаге и тем легче она стирается; в карандашах же с пометкой 9B содержится меньше всего глины, и они лучше подходят для создания размытого наброска. HB традиционно располагается посередине.

И с точки зрения концепции для китайских художников, живших тысячу лет назад, чёрные чернила включали в себя все цвета, подобно тому как в философии дзен рисовое зерно включает в себя весь мир. Классический даосский текст «Дао Дэ Цзин» предупреждает, что разделение мира на пять цветов (чёрный, белый, жёлтый, красный и синий) «ослепляет» и лишает истинного восприятия. Смысл в том, что, не расщепляя мир, мы мыслили бы гораздо чётче.
Разумеется, таким образом даосы воспринимали строгий конфуцианский мир, где всё было чётко распределено по категориям. Последователи Конфуция определяли чашу по её внешнему виду, даосы – по пустоте внутри, ведь без неё та не была бы чашей. Таким образом, с точки зрения цвета величайшие художники должны были уметь заставить павлина казаться многоцветным, или персик – розовым без применения цветных пигментов, и только таким образом они приблизились бы к пониманию его истинной природы.

…когда Иоганн Гутенберг в 1450-х годах изобрёл печатный станок с набором букв, он столкнулся с серьёзной проблемой: первые испытания показали, что буквы становились выцветшими и коричневыми даже при использовании наилучших из доступных чернил. Нет никакого смысла в массовом производстве книг, если их невозможно прочитать, и Гутенберг сознавал, что, если он собирается изменить мир, нужно изобрести приличную краску для печати. Ему повезло: за несколько лет до описываемых событий фламандский художник Ян Ван Эйк решил вернуться к использованию масляной краски, а не яичной темперы. Печатники выяснили, что могут использовать ту же технологию и для создания чернил для печати, достаточно было поэкспериментировать с комбинациями скипидара, льняного масла, масла грецкого ореха, смолы и сажи, пока не получился подходящий состав. Окончательный рецепт, использованный в сорокадвухстрочной Библии Гутенберга, утерян, но мы знаем, что её читатели были поражены ярким чёрным цветом напечатанного текста.
Льняное масло оказалось почти идеальным связующим компонентом, но его необходимо было обрабатывать перед использованием. В «Руководстве по печатным краскам», опубликованном в 1961 году, приводится замечательный образ типографа XVII века и его сотрудников: чтобы пополнить запасы чернил, они останавливали работу, выходили за городские стены на поле и ставили там большие котлы для разогрева масла. Когда масло закипало, из него выделялась слизь, и подмастерья отделяли её, бросая хлеб в чаны. Должно быть, там стоял густой запах жирного жаркого! На этот процесс уходило несколько часов, поэтому мастер по традиции давал работникам фляги со шнапсом, который они прихлёбывали, поедая жареный хлеб. Сажу и другие ингредиенты добавляли на следующий день, когда «и масло, и головы остынут».

Но самая необычная коричневая краска называлась моммия или мумия, и, как следует из названия, она была сделана из мумий древних египтян. В своей книге «Пигменты, используемые художниками с 1600 по 1835 год» (Artists’ Pigments 1600 to 1835) Розамунда Харли цитирует дневник английского путешественника, который в 1586 году посетил массовое захоронение в Египте. Его спустили в яму на верёвке, и он прошёлся мимо освещённых факелами трупов. Он оказался хладнокровным покупателем и описывал, как «отламывал различные части тел… и приносил домой головы, руки, руки и ноги для демонстрации». Моммия была густой битумоподобной субстанцией и, по-видимому, отлично подходила для создания теней на картине, хотя в акварели её использовать не получалось. Британский колорист Джордж Филд записал, как получил моммию от сэра Бичи в 1809 году. Краска поступала в виде «массы, содержащей кости, рёбра и т. д., имела сильный запах, напоминающий чеснок и аммиак, легко измельчалась, наносилась скорее как паста и не была подвержена воздействию влажного и грязного воздуха». К тому времени об этой краске хорошо знали: в 1712 году в Париже открылся магазин товаров для художников, который шутливо называли «У мумии», где продавались краски и лаки, а также, вполне естественно, вещества для погребального ритуала вроде ладана и мирры.

На протяжении пяти тысяч лет культивирования сафлора сборщиков этого растения можно было легко выделить в толпе: они всегда надевали кожаные штаны и сапоги, чтобы защитить ноги от шипов. Сегодня, если стебли сафлора попадают в жерло комбайна, вытащить их оказывается практически невозможно. Бытует даже шутка: «остается только сжечь комбайн».<�…>
Покупателям красок также приходится быть осторожным с этим красителем, особенно если им нужно было нечто иное. Это растение так часто заменяло другой, более дорогой жёлтый краситель, что одним из его названий стало «ублюдочный шафран». На самом деле никто не знает точно, где его родина, произрастал ли он поначалу в Индии или в Северной Африке. Его чтят и там, и там, а в Индии и Непале его жёлтый цвет считался священным, возможно, из-за сходства с цветом золота. Помню, я посетила великую буддийскую ступу Бодхнатха, недалеко от Катманду, и увидела на её чистом белом корпусе ржавые пятна-кляксы. Сначала я подумала, что кто-то оскорбил святыню, но потом мне сказали, что это знак того, что какой-то верующий сделал подношение храму. Выплёскивание нескольких вёдер сафлора на такую важную ступу равносильно зажиганию тысячи масляных ламп, что очень полезно для кармы.

Цвет. Захватывающее путешествие по оттенкам палитры

Оставить комментарий

Популярные посты:

vespasianus

Применение роликовых подшипников

nevash_lexa

Ну что могу сказать?

bmpd

«Десятилетиями готовились к тотальной войне»

individual_tour

Темпере, ч.2

matsam

Утреннее

a_nalgin

О двух сценариях конца Какой сбудется?

euro_royals

Леди Луиза с молодым человеком на соревнованиях Sandringham Horse Driving

morena_morana

Три источника стресса современных женщин

staroveraleksiy

Алиса

• Архив