***

В барнс и нобл открываю дверь ногой, в старбаксе меня знают в лицо, по имени, и по высокомалому латэй с обезжиренным молоком, ну и по яркой запоминающейся внешности человека от которого можно ожидать всего.
Сегодня впервые за много лет дочитал рассказ из ньюйоркера до конца.
Я перестал читать нью-йоркеровские рассказы с того 1997? года когда я начал читать вестерн про двух ковбоев, которые чрезвычайно неожиданно для меня превратились в двух геев (потом по этому трэшу еще и фильм сделали — что меня окончательно добило). Шок от этого события отложился надолго — подписываться больше не стал, из рассказов читал только первые абзацы по случаю.
Впрочем недавно прочитал сорокинский рассказ про какую-то шальную электричку. Разочарованно подумал — примерно так я писал на первом курсе условного физмата...
Сегодняшний рассказ был близок душе — главная героиня — пожилая женщина (я ведь тоже в некотором смысле пожилой в расцвете сил мужчина) с дочкой, оверачивницей, трудоголичкой и кризисмэнэджером и ее душевным мужем, в Нью-Йорке, разумеется. Рассказ заканчивается изображением оверачивницы на табло стадиона с флипнутым пальцем в камеру.
Главная героиня теряет постепенно память в легкой стадии, примерно как я, но без самой главной надписи на таймс сквер, естественно. Это — умерло с Маркесом. К сожалению тема не раскрыта совсем, а просто использована как дешевый сюжетный ход — к концу рассказа героиня идет выпить сока к стэнду, заблуждается по дороге обратно и оказывается в пространственной точке конца рассказа.
Словом противоположным «неосилил» не может быть слово «осилил». Нужно нечто другое, более героически, менее прозаически, звучащее. Сподвигнулся?
«неосилил» <=> «сподвигнулся». Так и запишем. Рассказ — рекомендую. Номер — за 1 августа — название не помню, писательница с восточтоевропейской фамилией.
***
На домашнем фронте развернулась нешуточная борьба с повсейвидимостиенотами. Дело начиналось так — еноты докапывались до бездарных соседей, сваливающих мешки с мусором просто так, без баков. Рвали, растаскивали съестное. Буянили буйства.
Но давеча произошел дарвинистский переход второго рода и какой-то енотостайн научился запрыгивать в бак, шуровать там, ронять бак на бок и потрошить потрошить потрошить.
Вначале с баком так было только когда он стоял на дороге в ожидании уборщиков мусора работающих на местный клан Сопранов. Я перестал оставлять бак на дороге на ночь и выставлял его только под утро, когда еноты уже нажрались соседского за ночь и дрыхли.
Потом повсейвидимостиеноты обнаглели и стали забираться в бак прямо у стены дома. Успешно роняя его и потроша потроша потроша.
Гроссмейстер Уреаз пошел лошадью и привязал бак на ночь к решетке внешней лестницы. Наутро выяснилось что повсейвидимостиеноты сумели забраться в бак, выпотрошить! выпотрошить! выпотрошить! (я представляю их в виде дипфейка с Вербицким вместо енотоморды) и уйти восвояси так же как вошли.
ОК, сказал я — пора раскошеливаться. Купил «отпугиватель животных» и опрыскал все нахер в баке.
Утром впервые наблюдался прогресс — вместо полного распотрошения с кишками от мусорного живота-мешка наружу на мешке остались только длинные царапины от когтей как в фильмах ужасов.
Добавил мусора, положил все в отдельный дополнительный мешок 1.1mm и опрыскал еще.
Пока же, по факту дела этот отпугиватель животных отпугивает пока один вид животных (совсем не тот, что надо), и точнее — только одного его представителя — вашего покорного слугу. Семья не замечает, я же чувствую что в этот репеллент погрузили всю нашу деревню.
А еще я чувствую, что приснится мне сон, где повсейвидимостиеноты рассекают вплавь океан репеллента. Жутко вонючая вещь, пахнет советскими сосисками.
***
В старбаксе стоял в очереди за официанткой из соседнего кафе-чейна. Она долго набирала заказы на всю их кафечейновскую команду. По телефону. Я безмятежно улыбался, радуясь погожему кондиционированному воздуху помещения.
После оказалось, что я сижу за соседним столиком c ней, она же использовала свой столик для того, чтобы эргономически унести все заказы в одну ходку. Видимо ей не удалось решить эргономическую проблему, вызвала по телефону сообщницу. Толстая сообщница пришла и показала официантке как надо носить два трея с напитками в двух руках — один трей — в правой руке, а другой трей — в левой. Треи были с гнездышками для одноразовых стаканов, так что проблема балансировки и уравновешивания груза не стояла.
Я же перестал читать ньюйоркеровский рассказ про пожилую, теряющую память Джулию и открыв рот, смотрел на всю эту демонстрацию стихотворения Лермонтова Бородино и повести Тургенева Отцы и Дети.