7 мая. Лидия Чуковская
vazart — 07.05.2025
из дневников разных лет1945:
7/V. …утром прочла отчет об Освенциме и отравилась на весь день – нет, на жизнь.
Сколько сожженных Люшиных улыбок. Ямочек. Доброты.
И доброта может гореть, как полено.
Что делать с этими людьми? Убить? Пытать? Сжечь?
Но для этого надо построить новый Освенцим и создать палачей из ни в чем не повинных людей.
[Нижняя половина страницы оторвана. – Е. Ч.]…неповинные руки – никто. Без никто – кто не справился бы.
Но что сделать с кто?
И зачем нам жить и как нам жить.
«Ковать сердца поэзией» – да мало ли было поэзии.
1950:
7/V 50. Работа не клеится, хозяйство не клеится – читаю, читаю, читаю Герцена, том за томом. Могу прочесть с 1 по 22 [том] (исключая роман и повесть) и снова начать сначала. Интеллигентные русские люди – это те, кто знает и понимает Герцена. Не зная его жития и мыслей, нельзя понять ни нашей истории, ни нашего будущего. Это – материк, на котором может выстроить свое жилище душа. Политическая мысль и философия Герцена – единственные, – дозволенные поэту. Он где-то сходится с Блоком; он всегда верно вторил реву мирового оркестра; он рыдал и требовал, он не фальшивил. Политические ошибки бывали у него (письма Александру II); жизненные – тоже (связь с Огаревой; обращение к мировой демократии по поводу Гервега), но ошибки против музыки – ни одной. Если бы он был только политик, он не выступил бы в защиту восставших поляков. Музыка спасла его, артистический вкус заставил отвернуться от Муравьева, Каткова и пр.: от них пахло не только кровью, но и пошлостью.
1960:
7 мая 60 С утра голос Анны Андреевны в телефон:
– Сегодня я узнала, что книги моей не будет. Приходите.
Сегодня у меня: верстка, поликлиника, Переделкино, тысяча дел. Из поликлиники, днем, я заехала к ней ненадолго. У нее Женя Берковская. В комнате пахнет валидолом. Анна Андреевна сидит на тахте тяжелая, чуть задыхающаяся, но с блестящими глазами. Официально ей не сообщили ничего, но какая-то молодая редакторша прибегала сказать: директор Гослита, Владыкин, объявил на летучке, что «состав книги Ахматовой нас не удовлетворяет».
Какие, однако, эстеты. Прямо-таки гурманы: Ахматова их не удовлетворяет! Зато Доризо – вполне.
Анна Андреевна возбуждена и грустна.
Бранит отрывок из романа Хемингуэя, напечатанный в «Литературной газете».
– Отчаянная гадость! Девица жует бифштекс с кровью и осведомляется у любовника, скольких человек он убил! Злейшая пародия на «Прощай, оружие!» *
Женя Берковская ушла. Я сказала Анне Андреевне, что принесла ей просимое. Она прочитала мои два листка о «Поэме».
– Великолепно! Я непременно включу этот текст в примечания – в ответ на мое письмо вам. Я сама чувствовала что-то такое – конкретность и отвлеченность – то, о чем у вас говорится, – и даже написала статью о лунатизме – а вы все назвали своими именами.
Она положила мои листки к себе в сумку. И в обмен протянула мне пачку итальянских газет: страшные фотографии каких-то преступников, убийств и казни.
– Из-за этого мне сегодня плохо – из-за этой казни и из-за кровавых бифштексов Хемингуэя. А книга моя – пусть. Я даже рада, что ее не будет.
* - А. А. имеет в виду отрывок из романа Эрнеста Хемингуэя «За рекой, в тени деревьев» – отрывок, напечатанный 7 мая 1960 г. в «Литературной газете» под названием «Расскажи мне что-нибудь о войне».
…«– Есть один отличный бифштекс, – сообщил возвратившийся Gran Maestro.
– Возьми его, дочка… Хочешь с кровью?
– Да, пожалуйста, с кровью.
. . . . . .
– А тебе много пришлось воевать?.. Ты расскажешь?
– Достаточно.
– А сколько ты убил?
– 122 верных. Не считая сомнительных.
– И совесть тебя не мучит?
– Никогда».
|
|
</> |
Чем отличается карта рассрочки от дебетовой
Аллегория зимы
Как заработать на Жигули?...
почему немецкие машины внезапно проиграли миру
Тракторное самоходное шасси Т-16. СССР, 1960 годы
Лекарственное опьянение: почему можно лишиться прав, приняв таблетку?
Французский пароход «Ville du Havre» затонул в Атлантике, более двухсот человек
Рождение любви и Венера в раковине

