№4 (продолжение)

Прошел второй год – и опять они не приехали, да и вообще любые мастер-классы у нас стали редкостью. И, не могу объяснить почему, но как-то в декабре, может, случайная рождественская песня навеяла, может, ещё что, но я вдруг вспомнила о них, пожалела, что не приехали, и дёрнуло меня зайти на сайт колледжа, посмотреть расписание – ну а вдруг? Мало ли, может, они теперь весной приезжают? Открываю, нахожу «Декабрь» и обмираю: они здесь. Завтра – единственный мастер-класс. А меня никто не звал...
Ну ладно, театр не пригласил – педагоги сменились, меня не знают, но свои?! Кто же им будет играть? Скотти?.. Она не так давно появилась, вроде, хорошо играет ... пожалуй, её можно поставить на мастер-класс, если больше некого. Совсем некого. Она заменила меня у моих экс-боссов после того, как я отказалась играть, точнее, отказалась играть классы босса («избавь нас пуще всех печалей...»), а его жене играла, но это был завуалированный вызов, который они не спустили, и как только на горизонте появилась Скотти, меня заменили полностью. Совсем уволить - это было бы слишком явно, к тому же я обитала в другом здании - глаза не мозолю, и главная защита – я единственная, до того времени, кто играл мастер-классы. И что теперь?..
Посидела.
Продышалась.
Ну нет, дорогие мои. Я обязательно схожу завтра на мастер-класс. Как зритель. Безусловно, моё присутствие ухудшит игру Скотти впятеро (мои соболезнования), но я не могу отказать себе в удовольствии посмотреть на то, как она будет играть. В конце концов, я хочу видеть нового педагога. У меня коллекция.
К назначенному часу прихожу в зал – немного людей у станка, у стены стулья для желающих, на которых сидит один-единсвенный зритель – мой экс-босс. Не думаю, что его интересовал мастер-класс, скорее, он пришел, чтобы изобразить заинтересованную аудиторию (всё-таки он принимающая сторона). Я была вторым зрителем, можно сказать – аншлаг. За роялем сидел мужчина лет 55-60 и пил кофе. Судя по тому, что свободных стульев было навалом, и сидел он лицом, а не боком к клавиатуре – это был пианист. Судя по тому, что пюпитр опущен - это был борзый пианист.
Педагог начал урок, представился сам и представил музыканта. Да, они стали возить в турне своего концертмейстера. Они не занимаются под диск.
Педагог - с легким флёром утомлённости, худой и бледный, сначала помаялся немного, рисуясь, в центре зала, а потом навсегда перебрался поближе к стульям и, устало покачивая бёдрами, беседовал с боссом. Между делом сделал попытку объединить нас (всех двоих) в общую аудиторию, но успеха не имел. Мне стало неловко, что Он во время занятия стоит к студентам спиной и трепется, а потом и вовсе сел, такое даже в самой затрапезной студии на самом обычном уроке трудно представить, а уж во время открытого? Я бы встала и ушла, но мне хотелось посмотреть большие прыжки, а это в конце, ради них и ждала.
Сам урок был не то что плох, он был банален. Мастер-классы предшественников были не оторваться и мыслью не уследить, а в этот раз всё предсказуемо. У меня даже закралось подозрение, что, может, это наши попросили попроще? Чтобы студентам полегче было? Но тут же отмела эту гипотезу – зачем просить вести «под нас», если колледж платит немалые деньги за то, чтобы постоять и позаниматься вместе с ними? Без них мы и сами можем, бесплатно.
Концертмейстер был под стать педагогу. Со стороны могло даже показаться, что он весь урок играет одну и ту же песню, делая остановки, чтобы отхлебнуть кофе.
Он играл... я не могу употребить слово «плохо», потому что те, кто не в теме, подумают, что он плохо играл. Нет, в техническом плане он играл хорошо, иначе он просто там бы не работал, но «пианист» и «концертмейстер балета» - это не одно и то же. И вот как концертмейстер, он был откровенно плох, он «гасил» класс. Конечно, он был лучше наших многих, но он должен быть крутым! Рушились мифы.
Я сидела и через айфон строчила записки подруге-концертмейстеру: «-Редиска! Он играет По улице ходила большая крокодила!». «Большая крокодила», спору нет, удобна, пожалуй, это даже было одно из самого удобного, что он играл, но есть же ещё стиль?! Одно дело играть каждодневную рутину, но другое – показательное занятие, на котором концентрированно демонстрируется лучшее, как педагогом, так и музыкантом.
Самое поразительное было в том, что педагог пианиста не останавливал. Он не просил поменять музыку, не рвал на себе волосы и не сердился. Он вообще не реагировал на музыку. Танцующие тоже. Видимо, они отключались от музыки из чувства самосохранения и двигались сообразно внутренней организации. И в итоге - немузыкальный класс.
Диагональ просто поразила: даже в те редкие моменты, когда музыка была кстати, танцующие её не слушали. Есть две формы «музыкальности» - когда танцор следит за музыкой, зная, что прыгать мимо – ошибка, и другая – когда он просто физически не может делать наперекор, как бы ни было неудобно – мучается, но делает в музыку. Эти же не мучались и прыгали, как блохи в банке. Я недоумевала: а как они же выглядят на сцене? В техническом плане они выполняли упражнения нестабильно и неаккуратно, с эпизодическими проблесками, в целом - на среднее «хорошо». Но эта компания не из разряда «хорошо», они из разряда «высший класс». Смотреть на всё это было тяжело, у них же такие блестящие данные! Просто руки чесались, так хотелось поднять эту махину в воздух.
Я уже почти решилась, прикинувшись доверчивой пастушкой, зацепить педагога и напроситься «разочек поиграть большие прыжки настоящим солистам», но перед боссом стало неловко: он-то точно знает, что я прекрасно понимаю, что последует за этим «разочек»: встрепенувшийся педагог со своим «-Будете у нас на Колыме...», осунувшийся концертмейстер, и выливающийся лично на него, на босса, поток из серии «-Как вам повезло!», хотя ему-то как раз сильно не повезло. Напроситься, чтобы намеренно поставить в неприятное положение приезжего концертмейстера рука не поднялась.
Насилу досидела до конца. Монументальный дворец осыпАлся, как песочный замок.
Тихо и быстро ушла. Было горько и обидно, как будто сломали что-то моё очень личное и дорогое.
Продолжение следует
