277. Как образовать феминитив от слова «нотариус»?

Предпочтительно: нотария.

Юриспруденция, как и многие другие сферы деятельности, испытывает острый дефицит феминитивов, поскольку на протяжении многих веков патриархальное общество считало, что женщинам в «серьезных» профессиях делать нечего (см. вопрос 200). Сейчас такой предрассудок кажется диким хотя бы потому, что реальность свидетельствует об обратном: более 80% российских нотариусов — женщины.

При этом отдельные пуристы до сих пор почему-то встречают феминитивы в штыки и называют их «надругательством над языком», забывая о том, для чего язык, собственно, нужен и как развивается. Каждое слово призвано максимально точно передавать смысл и его оттенки, и новые явления порождают новые термины. Плохи только те неологизмы, что были образованы механически, без учета морфологии и этимологии исходного понятия. Скажем, в слове юристка вездесущий суффикс -к- вполне уместен, но никому же не придет в голову пришпиливать его к правозащитнице, присяжной или судье.

Среднелатинское notarius (писец) было освоено русским языком в петровскую эпоху в двух формах: нотариус и нотарий. Первая была получена путем транскрибирования (созвучной передачи, как и нотер от фр. notaire), а вторая отражала традицию заимствования римских родовых имен: Iulius → Юлий, Tiberius → Тиберий, Claudius → Клавдий etc. Со временем устоялся транскрибированный латинский вариант (аналогично: архивариус), но в некоторых профессиях победила морфология (аграрий, викарий), а где-то окончание и вовсе отвалилось (antiquarius → антиквар).

Таким образом, максимально органичным для русского языка будет слово нотария, образованное по модели римских родовых женских имен: Юлия, Клавдия, Валерия и др.

Пользуясь случаем, хотим напомнить Верховному суду, что феминитив руководительница, служащий бесспорным признаком «экстремистского движения ЛГБТ», можно встретить не только в словаре Даля 1866 года, но и в поучительном слове митрополита московского Платона столетием ранее, в 1766-м:


Страшные времена были.