26.09

Я стояла у дома возле калитки, ко мне подошёл человек внешности отчётливо азербайджанской — глазастый, бровастый, «где Гена спит?» — вот такой. Говорит мне: дайте, пожалуйста, кирпич. Кирпичами обложен палисадник. Какой? отвечаю. Да небольшой, говорит. Я, указывая пальцем: этот? или этот? Тут на меня налетела смешинка и я говорю ему: правда, мы как будто арбуз выбираем? Он согласился, но я видела, что ему неприятно. Кирпич я ему протянула, но моё веселье обсыпалось от того, что я была, похоже, груба. Нынешние события учат меня щепетильности и даже нежности, пусть это выглядит утрированно, так надо.
Поповские шуточки пражыдов не так уж невинны, это эффект большой поломки внутри церкви.
Агамбен хорошо разобрал, что слово «холокост» употребляется не очень уместно, поскольку исторически оно носит антисемитский оттенок. Типа жидорез.
Во мне пульсирует множество кровей, и когда-то мне нравилось говорить, что я еврейка. Сегодня я украинка.

|
</> |