Как согласовать перепланировку помещений в 2025: понятным языком 
Почему there is / there are — это не о месте. И как их наконец понять 
Белки здесь - очень большая редкость! 
Обстрел пассажирского самолёта из-за дронов, передача земель Остафьево, 
Внезапный натюрморт в Хихоне 
Второй день безработной. 
СМИ раскрывают новые подробности мирной инициативы Трампа по Украине 
Без названия 
Психопаты: рождение диагноза, часть седьмая В данный момент все силы Александра Бона направлены на создание репертуара. Одновременно получает дополнительное профессиональное образование по звукозаписи, звукосведению. Делает композитинг на свои песни. Занимается кардио. Ходит по театрам, читает книги, что наверное даёт ему пищу для ...
2013 год
mnogo-lala — 19.10.2024
Одесская история.
Дядя Алик приходит в мой магазин всегда после обеда. Он спрашивает,
где его стул, садится и многозначительно молчит. Ему нравится,
когда идет бурная торговля. Он может смотреть на этот процесс долго
и с удовольствием, как пьяный романтик на костер.
– Как ваши дела? – интересуюсь я, пока нет клиентов.
– Володя, мне семьдесят пять. Какие могут быть дела, когда первая
половина пенсии уходит на еду, а вторая – на её анализы? Зачем вам
мои жалобы? Это не ходовой товар. Хотите услышать за чужое
здоровье, идите в очередь в поликлинике и берите там все это
счастье оптом. Я сегодня по другому делу.
– Я весь – одно большое ухо.
– Володя, у вас есть автомобиль?
– Есть.
– Я знаю, что есть. Но мне кажется, вам должно быть приятно, когда
вас об этом спрашивают. Так вот, я имею, что предложить до кучи к
вашему высокому статусу владельца «Жигулей». Я хочу практически
подарить вам одну шикарную вэщь.
Он бережно разворачивает пакет, извлекает оттуда старые, потертые
часы с блестящим браслетом.
– Вам ничего не надо делать. Просто выставите локоть из окна. Пусть
солнце поиграет немного на богатом ремешке. Через пять минут в
машине будет сидеть орава таких роскошных ципочек, что даже я,
Володя, на полчасика бы овдовел. А вы знаете, как я люблю свою
Ниночку. Остальные женщины будут кидаться вам под колеса и оттуда
проситься замуж.
На лице ни тени улыбки. Он почти никогда не шутит, он так
мыслит.
– Вы только подумайте: часы, ципочки, машина, и со всего этого
поиметь удовольствий за каких-то сто никому, кроме меня, ненужных
гривен.
– Двадцаточку насыпать можно. Да и то – из большого к вам уважения.
Ваш «богатый» ремешок сильно инкрустирован царапинами, – без
энтузиазма верчу я в руках ненужную мне «вэщь». Дядя Алик берет
паузу и задумчиво смотрит сквозь очки в окно.
– Знаете что, Володя? Я дам вам один хороший совет, и вам это
ничего не будет стоить. Пойдите в наше ателье, спросите там тетю
Валю и попросите пришить вам большую пуговицу на лоб.
– Зачем?
– Будете пристегивать нижнюю губу. Двадцать гривен за почти
швейцарские часы?! Даже не смешите мои мудебейцалы. Это часы
высшего сорта! Сейчас этого сорта даже детей не делают. Эта
молодежь с проводами из ушей и витаминами из Макдональдса… Её же
штампуют какие-то подпольные китайцы в Бердичеве. Сплошной
брак.
Он делает неповторимый жест рукой, означающий высшую степень
негодования.
– Володя, у меня есть пара слов за эти часы. Я всегда был человек,
душевнобольной за свою работу. У меня никогда не было много денег,
но мне всегда хватало. Так научил папа. Он был простой человек и
сморкался сильно вслух на концертах симфонического оркестра. Но,
как заработать, а главное – как сохранить, он знал. Папа говорил,
что надо дружить. Так вот, о чем это я? Да, на работе я дружил с
нашим бухгалтером Колей.
– Это у вас национальная забава – со всеми дружить.
– А как по другому? Слушайте дальше сюда. Сверху у этого Коли была
большая голова в очках. А снизу – немного для пописать, остальное –
для посмеяться. В общем, с бабами ему не везло, страшное дело. А у
меня была знакомая, Зиночка Царева, с ней я тоже дружил. Такая
краля, что ни дай божэ. И я пригласил ее отметить вместе
тридцатилетие нашей фабрики. Первого июня, как сейчас помню. И тут
у нас объявляют конкурс на лучший маскарадный костюм. Ну, вы же
знаете, я – закройщик, мастер на все руки. Сделал себе костюм
крысы: ушки, хвост, голова. Чудо, а не крыса. Зиночке сообщил по
секрету, что буду в этом костюме. Вы следите за моей мыслью?
– Обижаете.
– И знаете что? Вместо себя, в этот костюм я нарядил шлимазла Колю,
показал на Зиночку и сказал «фас», а сам собрался поехать в
санаторий. Бухгалтер в костюме крысы… Он смеялся с себя во все свои
два поролоновых зуба.
Дядя Алик усмехается и смотрит на меня, выжидая, что я оценю всю
тонкость юмора, как минимум, заливистым хохотом. Улыбаюсь из
вежливости.
– И вот еду я на встречу с квартирантами, чтобы сдать на лето свою
однокомнатную, заезжаю на заправку и что я вижу? В шикарном
автомобиле «Жигули» первой модели с московскими номерами сидит
обалденная цыпа и умирает с горя. Деньги у нее украли, а ехать
надо. Эта профура просит меня заправить ей полный бак и двадцать
рублей на дорогу, а за это предлагает рассчитаться очень интересным
способом не с той стороны. Да, это сейчас молодежь кудой ест, тудой
и любит. Володя, вы не в курсе, что они хотят там оплодотворить?
Кариес? Я тогда об этом только слышал от одного старого развратника
Бибиргама, ходившего в публичный дом до революции, как я на работу.
В то время это считалось извращением, тем более за такие
деньги.
– И вы проявили излишнее любопытство…
– Излишнее – это совсем не то слово. Там получился такой гевалт,
что вы сейчас будете плакать и смеяться слезами. Отъезжаем мы с ней
в посадочку. Она сама снимает с меня панталоны и тащит все, что в
них болтается, себе в рот. Азохен вей, что она вытворяла! Этой
мастерице нужно было служить на флоте – ей завязать рифовый узел,
не вынимая концов из рота, как вам два пальца на чужой ноге
описать. Я прибалдел, что тот гимназист. Приятно вспомнить, – он
ненадолго замолкает, прикрывает глаза, по его лицу блуждает
довольная улыбка.
– Я сейчас подумал: может, нынешняя молодежь таки все правильно
делает? Так вот. Почти в финале я вижу, как мою «Волгу» вскрывают
какие-то три абизяны. Представляете? Я выскочил наскипидаренным
быком и без штанов побежал спасать имущество.
– И что? Отбили ласточку?
– Володя, посмотрите на мою некрещеную внешность. Вам оттуда видно,
что я не Геракл? Или вы думаете, они испугались моего обреза?
Бандиты немного посмеялись, и я накинулся на них, как голодный
раввин мацу. Я рвал их зубами и получал за это монтировкой по
голове. Володя, там остался такой шрам, такой шрам… Я никогда не
брею голову – не хочу, шобы мой верхний сосед Борис Моисеевич, дай
бог ему здоровья, видя как я иду через двор в магазин, кричал со
своего балкона: «Смотрите, смотрите! Залупа за семачками идёт!». Он
это и так кричит, но если бы я брился, Борис Моисеевич оказался не
так уж неправ. А это обидно. Остался со шрамом, зато без трусов и
машины. Что интересно, эта топливная проститутка таки спасла мне
жизнь.
– Как? Разве она не была в сговоре с угонщиками?
– Конечно, была. Но эти три адиёта так поспешно погрузились в мою
«Волгу», как барон Врангель на последний пароход до
Константинополя, и на первом же повороте расцеловали телеграфный
столб. Тормоза отказали. А я в больницу попал на три месяца.
– Хорошо, что так обошлось.
– Какое обошлось? Шо вы такое говорите? Квартира несданной все лето
простояла! Это были страшенные убытки. Потерянное лето шестьдесят
восьмого…
– А с Колей-то что?
– А что ему сделается? Он так танцевал с Зиночкой, не снимая
верхней части костюма, что ровно через девять месяцев у них пошли
крысята.
– Забавно.
– Да, Володя, кто скажет вам, что в СССР секса не было, плюньте ему
в лицо. А потом киньте туда камень. Все было. Тогда женщина могла
забеременеть оттого, что заходила в комнату, где пять минут назад
кто-то делал детей. На каждом советском головастике стоял ГОСТ и
знак качества. Отцовство подстерегало меня на каждом шагу, но я не
давался. А Коля поднял белый флаг с первого выстрела. Я танцевал у
них на свадьбе, как скаженный. Сейчас Коля ходит весь во внуках и
говорит мне спасибо.
– Так при чем тут часы?
– Ах, да. Часы… Разве я не сказал? Их и путевку в санаторий я
выменял у Коли на костюм крысы.
– Хе-хе. Получается, вы променяли Зиночку на часы.
– Вы, конечно, исказили мне картину. Но даже если и так. Я сделал
это по дружбе. К тому же, Зиночка была очень советская, а часы –
почти швейцарские. Улавливаете две эти крупные разницы? Вы хотите
сказать, это не стоит сто гривен?! За Зиночку Цареву?! Это была
такая краля…
– Думаю, стоит, – улыбаюсь и достаю деньги.
– Учтите, что сегодня я не принимаю купюры, где ноль нарисован
только один раз. Мне будет стыдно покласть их в карманы моих
парадно-выходных брук. Я хочу достать при моей женщине цельную
сотню и пойти с обеими в кафе «Мороженое».
– Хорошо, дядя Алик, – я нахожу самую нарядную хрустящую сотню. Он
с достоинством прячет деньги в карман и уходит.
А недавно, раскрутив часы, я обнаружил внутри современный механизм
с батарейкой и надпись на крышке «Made in China». Ну, что сказать?
Мастер.
Автор Алексей Каганский
Чуете, как изменился мир всего лишь за….
Сохранено
|
|
</> |
Оставить комментарий
