日本ー2

kotokhira — 30.05.2019

После некоторого количества размышлений и перетасовок решилось, что я всё же буду жить в Нэдзу, в давно знакомом и почти родном доме, и это меня здорово успокоило: во-перых, с этим районом много связано, во-вторых, я хорошо его знаю, а в третьих, Уэно, до которого отсюда рукой подать — это местный маленький центр мира, от которого можно легко и просто добраться практически в любую точку Токио. А ещё это значило, что я снова буду возвращаться домой мимо светящегося золотом Бэнтэн-до и тёмной глади прудов, и в любой момент могу сбегать до лабиринта торий в Нэдзу-дзиндзя, а ещё я впервые буду жить здесь одна, а значит, исследовать Янэсен можно будет бесконечно. Ну и вообще — возвращаясь в Японию и в Токио, я всегда ощущаю себя так, будто возвращаюсь домой. Возвращаясь в такой знакомый дом — чувствую это вдвойне.
Конец марта и начало апреля были холодными. В Японии, естественно, обращаешь больше внимания на погоду, потому что большую часть дня проводишь на улице, да и климат в помещении напрямую зависит от температуры окружающей среды. Есть забавное различие между японцами и переехавшими сюда русскими: первые, если холодно, могут и куртку дома накинуть, вторые же греют воздух до привычных 20-25 градусов, и ограничиваются футболкой. Исключения можно встретить в обеих категориях, а у меня пока какой-то средний вариант: я стараюсь не злоупотреблять кондиционером, памятуя о словах моего сенсея, что мы живём в стране без ресурсов, но натягивать много одежды тоже как-то некомфортно, поэтому, ну, я просто закаляюсь.

P.S.

ЖЖ настаивает на написание поста в новом редакторе, а старый пренебрегает своими обязанностями понятно, почему, так что я в курсе про убогое форматирование. :/

22 марта, в день официального начала цветения сакуры в Токио (ну, так совпало) я гремела колёсиками чемодана, пересекая парк Уэно. Сакуры ещё в общем-то и не было, но под единственным распустившимся цветком на нервно оголённой веточке уже была постелена синяя клеёнка, на которой радостно бухали несколько. Ханами — значит, ханами.

Фотки, естественно, не с того самого момента — чемодан, рюкзак и чехол со шлемом располагают к съёмке максимум на айфон. Первый день я даже не доставала камеру.

У храма Бэнтэн, как обычно по выходным, воздух наполнен шипением жарящихся на тэппанах якитори: шашлычков из разнообразных видов животного белка. Осьминоги, такое ощущение, тщательно откалиброваны по размеру. Я не ем осьминогов, и потому интересно, как они жуются со всеми потрохами.

Размороженные шашлычки опускаются в кипяток (или, скорее, кипящий бульон), а затем доводятся до готовности на тэппане. Опционально — поливаются соусом. Вполне полноценная еда. Овощных, правда, не бывает, но я бы на их месте давно бы уже ввела в меню какие-нибудь шиитаке.

С Японией, меня, конечно, очень многое связывает на ментальном уровне, но и разделяет тоже достаточно, и в основном это приземлённые вещи типа способности к поглощению и усвоению пищи. Хрупкие и невысокие девочки с щёчками оттенка сакурных лепестков могут сожрать столько, сколько я не рискну даже на спор.

Неизменно популярные бананы в шоколаде. Теперь, кстати, стали делать и в белом, и в молочном, и в зелёном (потому что с чаем).

Это одэн — один из моих любимых видов японской еды. В солёном и пряном бульоне варятся рыбные и куриные штуки, яйца, дайкон, конняку, жареный тофу и разные сезонные ингредиенты, вроде побегов бамбука. Набираешь, что любишь. Вообще одэн — зимняя история, но можно встретить его и в мае, в комбини уж точно.

Через пару дней на центральной аллее парка — уже вполне уверенная в себе сакура.

Причём зацвели разные сорта. Эта прямо-таки насыщенно-розовая.

А эта — более распространённая, совсем бледная.

Вечером мы с Юлией-сан отправились на премьеру русско-японского фильма "В плену у сакуры" (мило, невероятно нейтрально, и, да, шутеечка про конняку), кинотеатр был на Юракутё, а тут невозможно не побродить.

Основной интерес — это станция, и расположенные под железнодорожными мостами рестораны. О да, несколько месяцев спустя я снова в той самой токийской атмосфере.

Вечером этот район и подобные ему радикально меняются. Удоном и собой страждущих готовы и днём накормить, но я любовь к лапше пока что ни в какое время суток не разделяю.

Под мостом не сделаешь высоких потолков, поэтому почти все рестораны чуть утоплены в землю. Тем удобнее для тех, кто любит поснимать сквозь стёкла. :)

Вечер холодный, на мне юниклошная термокуртка, а кто-то не планирует вылезать из зимнего пуховика даже в помещении. Но у станции теплее — многочисленные вытяжки обдают потоками нагретого воздуха, правда, с явной примесью ароматов рамэна.

Здесь можно встретить полный набор японских типажей.

Под потолком — расценки на собу и рамэн, самую популярную еду в любое время суток.

Открытые кухни — универсальный объект для медитации, тут и огонь, и текущая вода, и то, как работают люди.

Ещё рамэн. Он везде стоит примерно одинаково, но, как водится, чем длиннее очередь, тем он душевнее.

Я люблю эти интерьеры за их наивную утилитарность. Непривычному взгляду она кажется нагромождением, но таких аккуратных нагромождений больше нигде не найти.

Один из этих переходов точно когда-нибудь приведёт в техно-Нарнию.

Вход на JR Yurakucho, линии Кейхин-тохоку и Яманотэ. И девушка, похожая на Гунн Ли, которая играла Хацумомо в Мемуарах Гейши.

Бочок Bic Camera, где мы сегодня были в кино, а ещё выбирали холодильник. Японские по конфигурации значительно отличаются от русских, однако. Вообще, если пройтись по отделам с бытовой техникой, можно подметить ряд отличительных особенностей, на которые дома, что в Москве, что в Токио, внимания как-то не обращаешь.

Вечерок становится уютнее.

Юрактё плавно перетекает в Гинзу и Синбаси, мы во время этой поездки в поисках пожрать тоже плавно перетекали с Юрактё на Гинзу и Синбаси, и обратно. Иногда текли прямо с Одайбы, если вы понимаете.

Не хочется злоупотреблять словом "ретрофутуризм" по отношению к Токио, чтобы это не стало банальностью, но если бы вид был бы музыкой, это был бы Perturbator.

Пройтись по этим улицам — собрать столько эндорфинов, сколько золотых коинов может собрать Соник.

А здесь уживаются сразу два заведения, на верхнем и полуподвальном этаже.

По правую сторону дороги — более европейский формат, где стилизация местами доходит до китча. Сюда водят девушек на свидания. Хотя и в рамэнные тоже водят. :D

Волшебные подстанционные пространства привлекают больше своей колоритностью и живучестью, причём местных тоже — можно просто пройтись и сравнить количество народа в обоих типах заведений.

Столики слева начинают гудеть чуть попозже, там обычно шумная толпа коллег-сарариманов

Чувак справа — охотник на репликантов, точно вам говорю.

Цветовые сочетания вечернего Токио непозволительно хороши. Как всегда, я не могу уйти с улицы, несмотря на замёрзшие руки и понимание того, что я опять не буду знать, что делать с этой тонной фотографий.

У заведения слева круглогодичное Рождество, самая мощная иллюминация на всём Юрактё. Надеюсь, гирлянды на солнечных батареях. :)

Кроме шуток, один из самых чудесных оттенков зелёного, который я встречала.

В зазеркалье тоже интересно.

Внезапно суши. Не так популярно, как рамэн или разные идзакая (хотя вряд ли кто-то из заходящих в этот блог ещё считает, что в Японии едят суши 24/7), но парочку мест в едальных рядах найти можно. Хотя, мне кажется, они все больше и больше начинают приобретать нездоровый туристический оттенок.

Место больше про винишко, судя по бокалам. Японское винишко существует, хоть и в ограниченном количестве, о свойствах судить не берусь, так как не пью вообще никакого. Вообще у них есть привычка делать хорошо.

Да, это то самое, с иллюминацией.

Лампы в форме колокольчиков!

Это уже родной формат идзакая, с сакэ, пивом и закусками вроде якитори.

Под мостом — закусочная формата take away. Якитори по 170 йен за штучку, вполне дёшево и сердито.

Некоторые ребята сердятся, когда видят, что их снимают, некоторые машут. Первых я отлично понимаю, но эти относятся ко второму типу, правда, сегодня сликшом заняты, чтобы улыбаться в объектив.

Ближе к станции сохранили старую кирпичную кладку. Так делают на многих крупных и старых станциях: оставляют кусок истории, который прекрасно вписывается в среду, и даже не сразу замечаешь, где кончается кирпич, и начинается крашеный металл.

Чисто японское селфи, у китайцев всё с бездуховными селфи-палками и клонированными улыбками. Чем больше путешествуешь, тем больше расист.

Вечерний Юрактё — огромный котёл, исторгающий на холодные улицы облака влажного дыма и запахов гриля и неповторимого аромата именно японской еды, с нотками моря и соевого соуса.

Внезапно что-то корейское. Корейской еды в Токио хватает, но я её так и не распробовала, ни здесь, ни в Сеуле.

А ещё можно свернуть в узкий переулок с обратной стороны всех ресторанов, и проникнуться тихой магией процессов, которые становятся невидимыми, но хорошо слышимыми — звуки готовки и выкрики поваров, приглушенные стенами и металлическими дверями.

То ли что-то продаёт, то ли лотерея какая-нибудь то ли бомж.

Справа — совсем новый ресторан, по-моему, его ещё не было в том году. Свежевыструганные лавки обозначают, что прохожие в эти переулки всё же заходят.

Заглядываю в очередную соба-я и наконец уговариваю себя возвращаться в Уэно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив