Drip Casino - оазис азартных развлечений с богатым выбором игр, турнирами и бонусами 
Давайте будем гордиться отечественным производителем 
Отчет по ходу 
С началом астрономической весны! 
16 марта/29 марта 1822 г. спущен на воду первый русский паровой военный корабль 
Война на Украине (29.03.24): бои западнее Авдеевки и около Часова Яра. Удары по 
светлое пятно 
новости начинающего натуралиста... 
В этот день 10 апреля – 2
24.08.2016 —
УРОЖАЙ
120
seaseas — 27.08.2016
ИСКУССТВО, ИЛИ МЕССА В БАРДАКЕ
-- Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть
настоящим, -- требует капризная молодая актриса.
-- Все будет настоящим, -- успокаивает ее
Раневская. -- Все: и жемчуг в первом действии,
и яд -- в последнем.
Раневская всю жизнь мечтала о настоящей роли. Говорила, что научилась
играть только в старости. Все годы копила умение видеть и отражать, понимать
и чувствовать, но чем тверже овладевала грустной наукой существования, тем
очевиднее становилась невозможность полной самореализации на сцене.
Оказалось, нет для нее ни Роли, ни Режиссера. Роль не придумали. Режиссер не
родился.
Раневская хотела попасть в труппу Художественного театра.
Качалов устроил встречу с Немировичем-Данченченко. Волнуясь, она вошла
в кабинет. Владимир Иванонович начал беседу -- он еще не видел Раневскую на
сцене, но о ней хорошо говорят. Надо подумать -- не войти ли ей в труппу
театра. Раневская вскочила, стала кланяться, благодарить и, волнуясь, забыла
имя и отчество мэтра: "Я так тронута, дорогой Василий Степанович!" --
холодея произнесла она. "Он как-то странно посмотрел на меня, --
рассказывает Раневская, -- и я выбежала из кабинета, не простившись".
Рассказала в слезах все Качалову. Он растерялся -- но опять пошел к
Немировичу с просьбой принять Раневскую вторично. "Нет, Василий Иванович, --
сказал Немирович, -- и не просите; она, извините, ненормальная. Я ее боюсь".
Однажды, посмотрев на Галину Сергееву, исполнительницу роли "Пышки", и
оценив ее глубокое декольте, Раневская своим дивным басом сказала, к
восторгу Михаила Ромма, режиссера фильма: "Эх, не имей сто рублей, а имей
двух грудей".
Осенью 1942 года Эйзенштейн просил утвердить Раневскую на роль
Ефросиньи в фильме "Иван Грозный". Министр кинематографии Большаков
решительно воспротивился и в письме секретарю ЦК ВКП(б) Щербакову написал:
"Семитские черты Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных
планах".
В разговоре Василий Катанян сказал Раневской, что смотрел "Гамлета"
у Охлопкова.
-- А как Бабанова в Офелии? -- спросила Фаина Георгиевна.
-- Очень интересна. Красива, пластична, голосок прежний...
-- Ну, вы, видно, добрый человек. Мне говорили, что это болонка в
климаксе, -- съязвила Раневская.
Охлопков репетировал спектакль с Раневской. Она на сцене, а он в зале,
за режиссерским столиком. Охлопков: "Фанечка, будьте добры, станьте чуть
левее, на два шага. Так, а теперь чуть вперед на шажок". И вдруг
требовательно закричал: "Выше, выше, пожалуйста!" Раневская поднялась на
носки, вытянула шею, как могла. "Нет, нет, -- закричал Охлопков, -- мало!
Еще выше надо!" "Куда выше, -- возмутилась Раневская, -- я же не птичка,
взлететь не могу!"
"Что вы , Фанечка, - удивился Охлопков, - это я не вас: за нашей спиной
монтировщики флажки вешают!"
-- Приходите, я покажу вам фотографии неизвестых народных артистов
СССР, -- зазывала к себе Раневская.
"...Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное
скорбление! В театр вхожу как в мусоропровод: фальшь,
жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни
одного честного глаза! Карьеризм, Подлость, алчные старухи!
...Тошно от театра. Дачный сортир. Обидно кончать свою жизнь в сортире.
"...Перестала думать о публике и сразу потеряла стыд. А может быть, в
буквальном смысле "потеряла стыд" -- ничего о себе не знаю.
...С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю
невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полунищенки, терплю и
буду терпеть до конца дней.
Терплю даже Завадского".
(Из записной книжки.)
-- Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными
способностями, -- жалуется Раневская психиатру.
-- А в чем дело? Каковы симптомы?
-- Очень тревожные: все, что говорит Завадский, кажется мне разумным...
Раневская забыла фамилию актрисы, с которой должна была играть на
сцене:
-- Ну эта, как ее... Такая плечистая в заду...
-- Почему, Фаина Георгиевна, вы не ставите и свою подпись под этой
пьесой? Вы же ее почти заново за автора переписали!
-- А меня это устраивает. Я играю роль яиц: участвую, но не вхожу.
Узнав, что ее знакомые идут сегодня в театр посмотреть ее на сцене,
Раневская пыталась их отговорить:
-- Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая... Но раз уж
все равно идете, я вам советую уходить после второго акта.
-- Почему после второго?
-- После первого очень уж большая давка в гардеробе.
-- Я была вчера в театре, -- рассказывала Раневская. -- Актеры играли
так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень
долго аплодировала.
-- Очень сожалею, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей
новой пьесы, -- похвастался Раневской Виктор Розов. -- Люди у касс устроили
форменное побоище!
-- И как? Удалось им получить деньги обратно?
-- Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей
последней пьесы?
-- Он находится слишком далеко от начала.
Как-то она сказала:
-- Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня
актеры играли как никогда.
Раневская повторяла:
"Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все-таки дадут
интересную роль?"
Ей послали пьесу Жана Ануя "Ужин в Санлисе", где была маленькая роль
старой актрисы. Вскоре Раневская позвонила Марине Нееловой:
"Представьте себе, что голодному человеку предложили монпансье. Вы меня
поняли? Привет!"
В Театре имени Моссовета, где Раневская работала последние годы, у нее
не прекращались споры с главным режиссером Юрием Завадским. И тут она давала
волю своему острому языку.
Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на беседы Завадского
о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала:
-- Я не люблю мессу в бардаке.
В "Шторме" Билль-Белоцерковского Раневская с удовольствием играла
"спекулянтку". Это был сочиненный ею текст -- автор разрешил. После сцены
Раневской -- овация, и публика сразу уходила. "Шторм" имел долгую жизнь в
разных вариантах, а Завадский ее "спекулянтку" из спектакля убрал. Раневская
спросила у него: "Почему?"
Завадский ответил: "Вы слишком хорошо играете свою роль спекулянтки, и
от этого она запоминается чуть ли не как главная фигура спектакля..."
Раневская предложила: "Если нужно для дела, я буду играть свою роль
хуже".
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: "Фаина, вы своими
выходками сожрали весь мой замысел!" "То-то у меня чувство, как будто
наелась говна", -- достаточно громко пробурчала Фаина. "Вон из театра!" --
крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: "Вон из
искусства!!"
Отзывчивость не была сильной стороной натуры Завадского. А долго
притворяться он не хотел. Когда на гастролях у Раневской случился однажды
сердечный приступ, Завадский лично повез ее в больницу. Ждал, пока снимут
спазм, сделают уколы.
На обратном пути спросил: "Что они сказали, Фаина?" -- "Что-что --
грудная жаба".
Завадский огорчился, воскликнул: "Какой ужас -- грудная жаба!"
И через минуту, залюбовавшись пейзажем за окном машины, стал напевать:
"Грудная жаба, грудная жаба".
Раневская называла Завадского маразматиком-затейником, уцененным
Мейерхольдом, перпетуум кобеле.
Как-то она и прочие актеры ждали прихода на репетицию Завадского,
который только что к своему юбилею получил звание Героя Социалистического
Труда.
После томительного ожидания режиссера Раневская громко произнесла:
-- Ну, где же наша Гертруда?
Раневская вообще была любительницей сокращений. Однажды начало
генеральной репетиции перенесли сначала на час, потом еще на 15 минут. Ждали
представителя райкома -- даму очень средних лет, Заслуженного работника
культуры. Раневская, все это время не уходившая со сцены в сильнейшщем
раздражении спросила в микрофон:
-- Кто-нибудь видел нашу ЗасРаКу?!
Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как
"капризы беременной кенгуру".
Делая скорбную мину, Раневская замечала:
-- В семье не без режиссера.
Раневская говорила начинающему композитору, сочинившему колыбельную:
-- Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы люди не засыпали
от скуки...
Как-то раз Раневскую остановил в Доме актера один поэт, занимающий
руководящий пост в Союзе писателей.
-- Здравствуйте, Фаина Георгиевна! Как ваши дела?
-- Очень хорошо, что вы спросили. Хоть кому-то интересно, как я живу!
Давайте отойдем в сторонку, и я вам с удовольствием обо всем расскажу.
-- Нет-нет, извините, но я очень спешу. Мне, знаете ли, надо еще на
заседание...
-- Но вам же интересно, как я живу! Что же вы сразу убегаете, вы
послушайте. Тем более, что я вас не задержу надолго, минут сорок, не больше.
Руководящий поэт начал спасаться бегством.
-- Зачем же тогда спрашивать, как я живу?! -- крикнула ему вслед
Раневская.
За исполнение произведений на эстраде и в театре писатели и композиторы
получают авторские отчисления с кассового сбора.
Раневская как-то сказала по этому поводу:
-- А драматурги неплохо устроились -- получают отчисления от каждого
спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает.
Возьмите, например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве
здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с надписью, что
здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не
платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме!
-- Берите пример с меня, -- сказала как-то Раневской одна солистка
Большого театра. -- Я недавно застраховала свой голос на очень крупную
сумму.
-- Ну, и что же вы купили на эти деньги?
Раневская кочевала по театрам. Театральный критик Наталья Крымова
спросила:
-- Зачем все это, Фаина Георгиевна?
-- Искала... -- ответила Раневская.
-- Что искали?
-- Святое искусство.
-- Нашли?
-- Да.
-- Где?
-- В Третьяковской галерее...
ПОЛИТПРОСВЕТ, ИЛИ ПОЛЗДОРОВЬЯ ЗА РЕВОЛЮЦИЮ
На съемках "Мечты" Ромма на Западной Украине
хозяйка квартиры, где жила Раневская,
говорила:
-- Пани Ранецкая, эта революция таки
стоила мне полздоровья.
Раневская пережила Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева.
За 88 лет повидала всякое: уклонистов, невозвращенцев,
лишенцев, классово чуждых, классово близких, убийц в
белых халатах, космополитов, выдвиженцев, отщепенцев,
диссидентов, подписантов, тамиздатовцев, самиздатовцев...
Политизация населения дошла до точки кипения. Раневская в качестве
подтверждения этого ссылалась на Щепкину-Куперник, которая рассказывала, как
корректор переделала фразу "на камине стояли Марс и Венера" в "Маркс и
Венера".
Раневская говорила, что когда Бог собирался создать землю, то заранее
знал, что в 20-м веке в России будет править КПСС, и решил дать советским
людям такие три качества, как ум, честность и партийность. Но тут вмешался
Черт и убедил, что три таких качества сразу -- жирно будет. Хватит и двух.
Так и довелось:
Если человек умный и честный -- то беспартийный.
Если умный и партийный -- то нечестный.
Если честный и партийный -- то дурак.
-- Прогуливаюсь по аллее в правительственном санатории в Сочи, --
вспоминала Раневская. -- Мне навстречу идет Каганович и сходу начал
разговор:
-- Как вы там поживаете в театре? Над чем работаете?
-- Ставим "Белые ночи" по Достоевскому.
Тогда он воодушевленно восклицает.
-- А идея там какая, идея?
-- Идея в том, что человек не должен убивать человека.
Стремительно последовала категоричная оценка, с руководящим жестом
рукой:
"Это не наша идея. Не наша".
И быстро удалился.
На гастролях с Раневской всегда случалось непредвиденное. Так, в
Ленинграде в 1950 году ей был предложен роскошный номер в "Европейской" с
видом на Русский музей, сквер, площадь Искусств. Раневская охотно заняла его
и несколько дней в хорошем расположении духа принимала своих ленинградских
друзей, рассказывала анекдоты, обменивалась новостями, ругала власть и
чиновников. Через неделю к ней пришел администратор и очень вежливо
предложил переехать в такой же номер на другой этаж.
-- Почему? -- возмутилась Фаина Георгиевна. -- Номеров много, а
Раневская у вас одна.
-- Да, да, -- лепетал администратор, -- но мы очень вас просим
переехать, там вам будет удобнее.
-- Мне и здесь хорошо, -- отказалась Фаина Георгиевна.
Пришел директор "Европейской" и, включив воду в ванной, объяснил, что
ждет на днях высокое лицо, а этот номер в гостинице единственный,
оборудованный прослушивающим устройством.
После этого Фаина Георгиевна моментально переехала и не спала на новом
месте оставшиеся ночи, вспоминая свои высказывания в прежнем номере и
размышляя о том, что с ней теперь будет.
Когда Ахматова хотела поделиться с Раневской чем-то особенно закрытым,
они шли к каналу, где в начале Ордынки был небольшой сквер. Там они могли
спокойно говорить о своих делах, не боясь того, что и подслушает КГБ. Они
назвали этот скверик "Сквер Лаврентия Павловича".
Всех артистов заставляли ходить в кружок марксистско-ленинской
философии. Как-то преподаватель спросил, что такое национальное по форме и
совершенное по содержанию.
-- Это пивная кружка с водкой, -- ответила Раневская.
В театр Моссовета пришел лектор читать лекцию о полетах в космос.
Закончив ее, предлагает задавать вопросы. Поднимается Раневская.
-- Товарищ лектор, а вы "подушечки" ели? Вокруг конфета, а внутри --
варенье. Интересно, как оно туда попадает?
Тверской бульвар. Какой-то прохожий подходит к Раневской и спрашивает:
-- Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто долларов?
-- Увы! Но благодарю за комплимент!
Во время оттепели находились наивные люди, всерьез обсуждавшие проблему
открытых границ применительно к СССР.
-- Фаина Георгиевна, что бы вы сделали, если бы вдруг открыли границы?
-- спросили у Раневской.
-- Залезла бы на дерево, -- ответила та.
-- Почему?
-- Затопчут! -- убежденно сказала Раневская.
-- Я говорила так долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе
народов, -- сокрушалась Раневская после неудачного выступления.
Когда в Москве, на площади Свердлова, установили памятник Марксу работы
Кербеля, Раневская прокомментировала это так:
-- А потом они удивляются, откуда берется антисемитизм. Ведь это
тройная наглость! В великорусской столице один еврей на площади имени
другого еврея ставит памятник третьему еврею!
-- Ох и трудно сейчас жить честным людям! -- пожаловался Раневской один
видный товарищ.
-- Ну а вам-то что? -- спросила актриса.
-- Будет ли пятая графа при коммунизме?
-- Нет, будет шестая: "Был ли евреем при социализме?"
БЫТ, ИЛИ НА ВОЙНЕ -- КАК НА ВОЙНЕ
Поняла, в чем мое несчастье: скорее поэт,
доморощенный философ, "бытовая" дура --
не лажу с бытом. Урод я.
Раневская
Фаина Георгиевна не боролась с бытом -- старалась
преодолеть его. Уборка, еда, одежда -- все это
превращалось в кошмарный экзамен. И Раневская, словно
двоечник, твердила вечное: "Я учила..." Но так и не
выучил -- как жить. Домработницы были кошмаром
Раневской. Они приходили в ее дом, как завоеватели, и
уходили, как мародеры с поля боя. Все, что оставалось
Фаине Георгиевне, утешаться мыслью, что в конце концов
домработницы -- не самое большое зло, а на войне -- как
на войне.
Раневская как-то сказала:
-- Я дожила до такого времени, когда исчезли домработницы. И знаете,
почему? Все домработницы ушли в актрисы. Вам не приходило в голову, что
многие молодые актрисы напоминают домработниц? Так вот, у меня домработница
опекает собаку. Та живет, как Сара Бернар, а я -- как сенбернар.
У Раневской часто сменялись домработницы. Лиза была, пожалуй, самая
яркая из них. Она очень хотела выйти замуж, вопреки своей
малопривлекательной внешности. Фаина Георгиевна решила помочь. Как-то пришла
к ней Любовь Орлова, сняла черную норковую шубу в передней и беседовала с
Раневской в ее комнате. Лиза вызвала свою хозяйку и попросила тайно дать ей
надеть всего на полчаса эту шубу для свидания с женихом, дабы поднять свои
шансы. Фаина Георгиевна разрешила. Домработница ушла. Прошел час. Любовь
Петровна собралась уходить, но Фаина Георгиевна изо всех сил удерживала ее,
не выпуская из комнаты. Лизы не было. Гостья пробыла у Раневской три часа,
пока Лиза, войдя в переднюю, не хлопнула дверью. Орлова была отпущена на
волю.
Лиза была крайне решительна в вопросах быта. Однажды Фаина Георгиевна
услышала требовательный украинский говорок Лизы, разговаривающей по
телефону: "Это дезинхфекция? С вами ховорить народная артистка Раневская. У
чем дело? Меня заели клопи!"
Иногда Фаина Георгиевна садилась на вегетарианскую диету и тогда
становилась особенно чувствительна. В эти мучительные дни она спросила:
"Лизочка, мне кажется, в этом борще чего-то не хватает?" Лиза ответила:
"Правильно, Фаина Георгиевна, не хватает мяса".
Раневская часто показывала, как Лиза, готовясь к свиданию, бесконечно
звонила по телефону своим подругам: "Маня, у тебе бусы есть? Нет? Пока".
"Нюра, у тебе бусы есть? Нет? Пока". "Зачем тебе бусы?" -- спрашивает Фаина
Георгиевна. "А шоб кавалеру было шо крутить, пока мы в кино сидим", --
отвечала та.
Когда замужество наконец состоялось, Раневская подарила ей свою только
что купленную роскошную кровать -- для продолжения Лизиного рода. А сама так
до конца жизни и спала на тахте.
Диалог с домработницей:
-- Что на обед?
-- Детское мыло и папиросы купила.
-- А что к обеду?
-- Вы очень полная, вам не надо обедать, лучше в ванне купайтесь.
-- А где сто рублей?
-- Ну вот, детское мыло, папиросы купила.
-- Ну, а еще?
-- Та что вам считать! Деньги от дьявола, о душе! надодумать. Еще
зубную купила пасту.
-- У меня есть зубная паста.
-- Я в запас, скоро ничего не будет, ой ей-Богу, тут конец света на
носу, а вы сдачи спрашиваете.
"Собачья нянька, от нее пахнет водкой и мышами, собака моя -- подкидыш
-- ее не любит, не разрешает ей ко мне подходить.
Нянька общалась с водой только в крестной купели. Но колоритна. Сегодня
сообщила:
"У трамвае ехал мужчина и делал вид, что кончил "иституй". На коленях
держал "портвей", а с портвея сыпалось пшено. А другой мужчина ему сказал:
"Эй ты, ученый, у тебя с портвея дела сыплются".
Животных она любит, людей ненавидит. Называет их "раскоряченные бляди".
Меня считает такой же и яростно меня обсчитывает. С ее появлением я всегда
без денег и в долгах.
Сегодня выдавала фольклор. Мой гость спросил ее:
-- Как живете?
-- Лежу, ногами дрыгаю.
Милиционер говорит:
-- Здесь нельзя с собакой гулять.
-- Нельзя штаны через голову надевать!
"Пошла в лес с корзиной, а там хлеб, и милиционер спрашивает:
-- Что это у тебя в корзинке, бабушка? А я говорю:
-- Голова овечья, да п... человечья.
А он хотел меня в милицию загнать. А я сказала:
-- Некогда мне, на электричку опаздываю".
Раневская часто оставляла приоткрытой дверь на лестницу. Нанятая
недавно домашняя работница быстро поняла возникшие для нее у Раневской новые
возможности и унесла шубу и вазочку из хрусталя, решив свалить все на
"открытую дверь". Обнаружив пропажу, Раневская известила "товарищей
милиционеров". Воровку накрыли с поличным у нее дома, нашли еще несколько
шуб и вазочек -- она не рассчитывала, что "интеллигенты заявят".
Фаина Георгиевна невзлюбила свою вернувшуюся блудную шубу. Решила ее
продать. Открыла шкаф в передней перед покупательницей, оттуда вылетела
моль. Раневская крикнула:
-- Ну что, сволочь, нажралась?
Продажа не состоялась.
К биографии предлагаемых ей кур Раневская была небезразлична.
Как-то в ресторане ей подали цыпленка-табака. Фаина Георгиевна
отодвинула тарелку:
-- Не буду есть. У него такой вид, как будто его сейчас будут любить.
Однажды домработница сварила курицу вместе с требухой. Есть было
нельзя, курицу надо бы выбросить. Раневская расстроилась:
-- Но ведь для чего-то она родилась!
Окна квартиры Раневской в высотке на Котельнической набережной выходили
в каменный внутренний двор. А там -- выход из кинотеатра и место, где
разгружали хлебные фургоны.
Фаина Георгиевна с ненавистью слушала знакомые народные выражения
рабочих-грузчиков, отчетливо звучавшие на рассвете под ее окнами, а вечером
с тоской наблюдала шумные толпы уходящих домой кинозрителей из "Иллюзиона".
-- Я живу над хлебом и зрелищем, -- жаловалась Раневская.
Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна. и кухней, и
обслуживанием.
-- Позовите директора, -- сказал она, расплатившись.
А когда тот пришел, предложила ему обняться.
-- Что такое? -- смутился тот.
-- Обнимите меня, -- повторила Фаина Георгиевна.
-- Но зачем?
-- На прощание. Больше вы меня здесь не увидите.
В Доме творчества кинематографистов в Репино под Ленинградом Раневская
чувствовала себя неуютно. Все ей было не так. Обедала она обычно в соседнем
Доме композиторов, с друзьями, а кинематографическую столовую почему-то
называла буфэт, через "э". Она говорила: "Я хожу в этот буфэт, как в
молодости ходила на аборт".
-- Я не могу есть мясо. Оно ходило, любило, смотрело... Может быть, я
психопатка? Нет, я себя считаю нормальной психопаткой. Но не могу есть мяса.
Мясо я держу для людей.
-- Животных, которых мало, занесли в "Красную книгу", а которых много
-- в "Книгу о вкусной и здоровой пище", -- объясняла она домработнице.
Раневская не упускала случая ошарашить собеседника совершенно
неожиданной реакцией.
-- Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха! -- во весь
голос закричала соседка по столу.
-- Всего одна, милочка. Ну сколько она может выпить?! -- спокойно
ответила Раневская.
Во время войны не хватало многих продуктов, в том числе и куриных яиц.
Для приготовления яичницы и омлетов пользовались яичным порошком, который
поставляли в Россию американцы по ленд-лизу. Народ к этому продукту
относился недоверчиво, поэтому в прессе постоянно печатались статьи о том,
что порошок очень полезен, натуральные яйца, наоборот же, очень вредны.
Война закончилась, появились продукты, и яйца стали возникать на
прилавках все чаще. В один прекрасный день несколько газет поместили статьи,
утверждающие, что яйца натуральные очень полезны и питательны. Говорят, в
тот вечер Раневская звонила друзьям и сообщала:
-- Поздравляю, дорогие мои! Яйца реабилитировали!
-- Когда я выйду на пенсию, то абсолютно ничего не буду делать.
Первые месяцы буду просто сидеть в кресле-качалке.
-- А потом?
-- А потом начну раскачиваться...
-- К счастью, мне очень мало надо!
ХВОРИ, ИЛИ КОШМАР СО ВСЕМИ УДОБСТВАМИ
На вопрос: "Вы заболели, Фаина Георгиевна?" --
она привычно отвечала:
"Нет, я просто так выгляжу..."
Раневская не отличалась крепким здоровьем, но
относилась к своим болезням легкомысленно. Она шутила над
ними так, как могут подтрунивать над незваными гостями --
вдруг обидятся и поскорее уберутся.
У Раневской спросили:
-- Как вы себя чувствуете, Фаина Георгиевна?
-- Болит печень, сердце, ноги, голова. Хорошо, что я не мужчина, а то
бы и предстательная железа заболела.
-- Здоровье? Здоровье, это когда у вас каждый день болит в другом
месте.
-- Я себя чувствую, но плохо, -- отвечала Раневская на постылые вопросы
о здоровье.
-- Фаина Георгиевна, вы опять захворали?! А какая у вас температура?
-- Нормальная, комнатная, плюс восемнадцать градусов...
'
-- Моя любимая болезнь, -- говорила Раневская, -чесотка: почесался и
еще хочется. А самая ненавистная -- геморрой: ни себе посмотреть, ни людям
показать.
-- Страшный радикулит. Старожилы не помнят чтобы у человека так болела
жопа, -- жаловалась Раневская.
Раневская тяжело переживала смерть режиссера Таирова. У Фаины
Георгиевны началась бессонница, она вспоминала глаза Таирова и плакала по
ночам.
Потом обратилась к психиатру.
Мрачная усатая армянка устроила Раневской допрос с целью выяснить
характер ее болезни. Фаина Георгиевна изображала, как армянка с акцентом
спрашивала ее:
-- На что жалуешься?
-- Не сплю ночью, плачу.
-- Так, значит, плачешь?
-- Да.
-- Сношений был? -- внезапный взгляд армянки впивался в Раневскую.
-- Что вы, что вы!
-- Так. Не спишь. Плачешь. Любил друга. Сношений не был. Диагноз:
психопатка! -- безапелляционно заключила врач.
Раневской делают операцию под наркозом. Врач просит ее считать до
десяти. От волнения она начинает считать невпопад:
-- Один, два, пять, семь...
-- Будьте повнимательнее, пожалуйста, -- просит врач.
-- Поймите, как мне трудно, -- начинает оправдываться актриса. -- Моего
суфлера ведь нет рядом.
-- Я рекомендовал вам выкуривать только по одной папиросе после еды. И
вот результат: у вас прекрасный здоровый вид, вы заметно поправились, -- с
оптимизмом говорит врач.
-- Вы хотите сказать, что жопа стала еще толще. Неудивительно, я ведь
теперь ем по десять раз в день, чтобы покурить, -- объясняет Раневская.
-- Вот ваши снотворные таблетки, Фаина Георгиевна, этого вам хватит на
шесть недель.
-- Но, доктор, я не хотела бы спать так долго!
-- Этот доктор творит чудеса! Он буквально за минуту вылечил все мои
болезни, -- саркастически заметила Фаина Георгиевна после посещения врача.
-- Каким образом?
-- Он сказал, что все мои болезни -- не болезни, а симптомы
приближающейся старости.
Раневская, рассказывая о своих злоключениях в поликлинике, любила
доводить ситуацию до абсурда. В ее интерпретации посещение врача
превращалось в настоящий анекдот:
"Прихожу в поликлинику и жалуюсь:
-- Доктор, у меня последнее время что-то вкуса нет. Тот обращается к
медсестре:
-- Дайте Фаине Георгиевне семнадцатую пробирку.
Я попробовала:
-- Это же говно.
-- Все в порядке, -- говорит врач, -- правильно. Вкус появился.
Проходит несколько дней, я опять появляюсь в кабинете этого врача:
-- Доктор, вкус-то у меня появился, но с памятью все хуже и хуже.
Доктор обращается к медсестре:
-- Дайте Фаине Георгиевне пробирку номер семнадцать.
-- Так там же говно, -- ору я.
--- Все в порядке. Вот и память вернулась".
-- Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть, -- полагала
Раневская.
-- Была сегодня у врача "ухо-горло-жопа", -- сообщила Раневская
опешившей соседке.
"Кошмар со всеми удобствами" -- так называла Раневская Кунцевскую
больницу.
Раневская со сломанной рукой в Кунцевской больнице.
-- Что случилось, Фаина Георгиевна?
-- Да вот, спала, наконец приснился сон. Пришел ко мне Аркадий Райкин,
говорит:
-- Ты в долгах, Фаина, а я заработал кучу денег, -- и показывает шляпу
с деньгами.
Я тянусь, а он зовет:
-- Подойди поближе.
Я пошла к нему и упала с кровати, сломала руку.
Оправившись от инфаркта, Раневская заключила:
-- Если больной очень хочет жить, врачи бессильны!
Раневская изобрела новое средство от бессонницы и делится с Риной
Зеленой:
-- Надо считать до трех. Максимум -- до полчетвертого.
-- 85 лет при диабете -- не сахар, сокрушалась Раневская.
-- Фаина, -- спрашивала ее старая подруга, -- как ты считаешь, медицина
делает успехи?
-- А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось
раздеваться, а теперь достаточно язык показать.
-- Я устала симулировать здоровье, -- повторяла Раневская. Но
продолжала делать это.
Сохранено
|
|
</> |
Оставить комментарий
Популярные посты:
Предыдущие записи блогера :
Архив записей в блогах:
Оригинал взят у myrra_zet в И ватный квач на полкило Вместо всяких там буржуйских Tampax и ультратонких нежных Always с крылышками и отдушками.Надо быть последовательными патриотками. ...
Президент России Владимир Путин принял участие в церемонии погрузки первого танкера сжиженным природным газом (СПГ) проекта «Ямал СПГ». Производство сжиженного природного газа началось 5 декабря. Проект «Ямал СПГ» реализуется на полуострове Ямал за Полярным кругом на базе ...
Taken on May 5, 2021 Nikon D60 18.0-55.0 mm f/3.5-5.6 ƒ/5.3 35.0 mm 1/125 900 Humans best friend :) собачки ...
Может быть, для вас это не новость, но я впервые наткнулся на эти картинки. Вот что бывает, когда люди переоценивают значение храма, а точнее не понимают его суть. Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в ...
Поцелуй - это универсальный знак, через который каждый может выразить любовь, привязанность, преданность, дружбу, и животные тому не исключение! Хотите поиграть с судьбой? Предлагаю Скачать Харизматик , клёвая программа, которая случайным выбором выдаёт мудрые высказывания. Попроб ...
