Вертинский и его музы. Часть 2.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.
Вертинский и его музы. Часть 1 - http://blogs.mail.ru/list/eveselkova/61EF24CFFB1B3191.html
Весна 1940 года. Шанхай…

...Полутемный зал в сигаретном дыму. Небольшое возвышение для джаза. На сцену выходит пианист, и рядом возникает человек в элегантном черном смокинге…
...Профиль римского патриция. Надменный, словно недоумевающий взгляд, которым он окинул мгновенно притихший зал... Сейчас он начнет петь, и я забуду о его возрасте, залысинах, грассирующем "р". Меня подхватит и понесет ему навстречу волна нежности, которую я никогда ни к кому на свете не испытывала. Мне все нравится в нем: его глаза — глубоко посаженные, то посверкивающие насмешливым огнем, то потухшие, невидящие, трагические, его тонкие, изумительные и выразительно пластичные руки, его манера кланяться – всегда небрежно, чуть свысока. Слова его песен, где каждое слово и фраза, произнесенные им, звучали так красиво и изысканно. Я была очарована и захвачена в сладкий плен
… Его странный, говоряще-поющий голос пронзал мне душу неизъяснимой сладкой болью. Словно не по диску, а по самому моему сердцу проводили патефонной иглой...
…Я еще никогда не слышала, чтобы так красиво звучала русская речь, слова поражали своей богатой интонацией....Но в этот миг я не испытывала к нему ничего, кроме... жалости. Я была юна, неопытна, совсем не знала жизни, но мне захотелось защитить его...

Так описывает своё знакомство с Вертинским Лидия - дочь советского подданного, грузина Владимира Константиновича Циргвава, служившего в управлении Китайско-Восточной железной дороги …
… По счастливой случайности за нашим столиком сидели знакомые Вертинского. Он подошел к ним. Обмен приветствиями. Нас познакомили. Я сказала: «Садитесь, Александр Николаевич». Он сел, и как потом не раз говорил: «Сел - и навсегда»…
- Как вас зовут?
- Лидия, но все зовут Лидя … а грузины - Лила.
- Тогда вы тоже меня зовите Сандро…
... Надо сказать, что Вертинскому вовсе не были чужды легкие и необременительные отношения с поклонницами. Но вот с Лидией все было по-другому. «Она у меня, как иконка — навсегда. Навсегда» — так начал Вертинский стихотворение, посвященное своей будущей жене.
Влечение было взаимным …
… «Я никогда не думал, что можно сиять от счастья, если с тобой рядом сидит любимая, тоненькая девочка и ничего особенного не говорит. Просто сидит. Но оказывается, что это совсем новое, очень яркое и сильное ощущение счастья! Так вот что такое любовь! Наконец и я это узнал! Целое море тишины и радости внесли Вы в мою душу! Так ясно. Так спокойно. Так светло!» (из письма от 13 марта 1941 года) …
«Вы знаете, Степа, вот у моей невесты, когда она сидит и вяжет, от головы идет сияние. Как нимб у святых! И когда она поднимает ресницы, то кажется, что в темной комнате подняли шторы и открыли окна. И я могу часами сидеть в ней рядом и это будет наслаждением не меньшим, чем Ваше от тела актрисы, тренированной в изображении "испанских страстей". А может быть и даже больше!» (из письма Вертинского к другу).
Я понял.
За все мученья,
За то, что искал и ждал, —
Как белую птицу Спасенья,
Господь мне ее послал...
… Это было началом нашего знакомства. Мы стали встречаться. Александр Николаевич приглашал меня на свои выступления. Он пел, а я слушала... Вертинский окончательно меня околдовал.
… Всю неделю я была занята на работе, и только суббота, воскресенье оставались свободными. Мы стали чаще встречаться - по субботам или же в воскресенье. Но в остальные дни Александр Николаевич скучал, и тогда мы начали переписываться.
Лилочка!
Я вчера пел в «Лайсеуме» и простудился. На сцене такой сквозняк, что меня прохватило, и я не могу даже повернуть шею. Простудился нерв. Вот я теперь несчастный. Наверное, скоро умру. А песни останутся девочкам. А больше у меня ничего нет. Только два Ваших рисуночка.
На могилу приносите только ландыши, а то я другие цветы не так люблю. Почему я не пошел в зубные врачи? Жил бы да жил себе! А актеры все умирают на чужой счет, по подписке. Я тоже умру по подписке. Так мне и надо.
Что Вы делаете? Я уже два письма Вам написал. Когда я Вас увижу? Я уже «скакучился» по Вас, как говорила одна маленькая девочка. А когда я получу письмо от Вас - положите в него побольше нежных слов, чтоб мне на душе стало теплее. Вы мне прищемили сердце своим каблучком. Мне уже нравится писать Вам письма... Вошел во вкус…
Целую Ваши тоненькие, холодные и усталые пальчики. И очень грустно вздыхаю.
Ах!
P.S. Но от этого еще никто не умер!
Понедельник, 20 мая 1940 г.
… Сколько бы ни было в моей жизни «встреч» - счастья у меня никогда не было!
Счастье - это Вы. И только Вы!
Если Вы будете когда-нибудь моим счастьем!
Счастье приходит - потом! Поздно! С большим опозданием. Когда человек уже перестает в него верить. Оно может показаться и исчезнуть! Это тоже бывает.
Зачем Вам думать о том, что было до Вас, когда до Вас ничего не было!..
Вы - моя первая любовь!Маленький, зеленоглазый ангел, упавший с неба в мою печальную жизнь. Первый и последний. Не спрашивайте ни о чем.
Ничего не было. Ничего. До ужаса ничего. Был обман. Подделки. Фальшь. Суррогат. Пародия.А теперь Вы. И только Вы - Лила.
Моя чудесная светлая девочка.
Моя невеста.
Моя любовь.
Сандро.
20 мая. Продолжение письма…
Благодарю Вас за то, что Вы есть. Что Вы существуете.
Что проявляете какой-то интерес ко мне и моей жизни.
Помните, я Вам говорил: «Кроме Вас у меня ничего нет!»
Ничего...
Ничего.
S.
Ничего, что ты любишь других...
Предо мной - золотой аналой
И со мной сероглазый жених!
Одна из Ваших фраз больно уколола меня.
Помните? Вы сказали: «Сандро, у меня к Вам «материнские чувства». Но это понятно, что «материнские», или «дочеринские», или «сестринские» - «вегетарианские», так сказать. Потому что других и не может быть. Чувства - настоящие - начинаются там, где начинается «физическая земная» любовь. Вот тогда Вы станете моей женой и из девушки превратитесь в женщину - вот там и начнутся иные чувства, а пока...
Спокойной ночи.
Сандро
Четверг, 13 июня 1940 г....
...Его восхитительные письма связали меня. Я ждала их, без них мне уже становилось тоскливо. Письма Вертинского, его стихи и рассказы были как красивые сказки, недослушанные в детстве...
...Так проходили мои дни, днем -работа в конторе, стенографирование под диктовку начальника, сухие деловые письма, потом перепечатывание их на машинке. Довольно пресные будни. Правда, я дружила с девушками и клерками из нашей конторы, и атмосфера там была добросердечная. Приходили из плавания моллеровские капитаны, веселые, загорелые, многие были холосты и смотрели на меня с интересом. Рассказывали разные забавные истории, и вполне возможно, что я могла бы выйти замуж за английского капитана и уехать с ним в Британию. Как раз об этом мечтали моя мама и ее приятельницы. Но я была уже влюблена в Вертинского.Он был совсем иной. Такой необычайно интересный человек, что все остальные казались скучными. И, конечно, его восхитительные письма связали меня. Я ждала их, без них мне уже становилось тоскливо. Письма Вертинского, его стихи и рассказы были как красивые сказки, недослушанные в детстве. Он не любил общество людей своего возраста, считая, что они его старят и что с ними скучно.
Однако у меня была и совсем другая сторона жизни: подруги, молодые люди. Мы ходили смотреть последние голливудские фильмы, посещали кафе, играли в бейсбол, вообще разнообразно проводили время. Чтение английской литературы всегда было моей страстью. Александр Николаевич фыркал по поводу бейсбола, считая его абсурдным занятием. А для нового выбора книг Вертинский уговорил меня записаться в русскую библиотеку, и под его руководством я читала Ивана Шмелева, Сирина (Владимира Набокова), Ивана Бунина, Ирину Одоевцеву. Я полюбила русских поэтов: Александра Блока, Анну Ахматову, Николая Гумилева, Георгия Иванова, Георгия Адамовича, Бориса Поплавского, Довида Кнута и других поэтов Серебряного века.Александр Николаевич все время уговаривал меня выйти за него замуж. Но я не представляла свою жизнь с ним. Я должна была бы оставить работу и потерять казенную квартиру. А работать мне все равно бы пришлось: Вертинский зарабатывал немного и непостоянно. Я знала, что, если стану женой известного артиста, контора Моллера меня уволит. Александр Николаевич обычно жил в отеле или снимал квартиру. Что мне было делать в номере отеля? И наконец, куда денется моя мама? Проблем было много.
Дома продолжались скандалы. Мама узнавала о наших встречах и не могла смириться. Ее аргумент против замужества: мало того, что Вертинский работает в кабаке, он стар - старше меня на тридцать четыре года! Мама кричала в запале и гневе, приходя в негодование от одной мысли, что я могу стать женой Вертинского…
… Это был конец 42-го… В Шанхай вошли японские оккупационные власти… Маминых приятельниц, которые были замужем за иностранными подданными… интернировали в японские лагеря… Моя дорогая мама растерялась в этой суматохе и наконец дала согласие на мой брак с Вертинским.




Однажды он сказал жене: "После моей смерти ты будешь любить меня еще больше". Эти слова оказались пророческими. Вертинский умер в возрасте 68 лет, скоропостижно, на гастролях в Ленинграде в 1957 году. Как и хотел… не дома… Потому что очень не хотел, чтобы его девочки прикоснулись к смерти …

|
</> |