— Ну и чего ты
ревешь? — спросила Фея.
— Потому что все закоооо… закоооо… кончилось!
Золушка рыдала так бурно, что едва могла говорить. И уж тем более
слушать. Фея решила подождать. Пусть крестница немного
успокоится.
Несколько минут спустя Золушка звучно высморкалась в передник и
почти спокойно сказала:
— Он… Он был такой милый. Такой добрый. Он понимал меня без слов. И
такой красавчик! Я была так счастлива. Но все закончилось, когда
часы пробили полночь. И мне теперь незачем жить.

— Как
это — незачем? — изумилась Фея. — Дурочка, ты что, не поняла?
Ничего не закончилось, всё только начинается. Принц от тебя без
ума, о другой невесте и слышать не хочет. Подобрал на лестнице твою
туфлю, надеюсь, у его папаши хватит ума пустить по следу хорошо
обученную розыскную собаку. Ну, так или иначе, а принц всерьёз
намерен тебя искать. И найдет, вот увидишь. И дело в шляпе.
— А при чем тут принц? — дрожащим голосом спросила Золушка. По её
щекам снова потекли слезы, но на бурные рыдания уже не осталось
сил.
— Как — при чем? — опешила Фея. — Сама же говоришь — красавчик. К
тому же добрый, милый, все понимает…
— Да нет, — отмахнулась Золушка. — Принц отлично танцует, но это,
пожалуй, единственное его достоинство. Я говорю о кучере.
Она достала из кармана передника толстую печальную крысу, нежно
поцеловала в макушку и протянула Фее.
— Скажите, крёстная, с этим что-нибудь можно
сделать?