Запись в дневник Петьки, посвящённая кулинарии

…И ещё там есть помидоры и свёкла, только так, чтобы на грядках
не стояли, а лежали. Зато всё есть, что надо, буквально в трёх
пакетах. Уже забыл, что в самый первый раз купил, и только недавно
вспомнил. Хоть столько я за время своего творчества каждый день
покупаю, а все равно приятно. Я и думаю, чем бы мне здесь заняться?
Пожалуй, в столовую съезжу. Порадую организм водкой, пивом, вином,
портвейном, плодово-выгодным, томатным… Нет, это потом. А сейчас к
себе. Надо же акт в библиотеку отнести. Всё равно завтра с утра в
библиотеку идти. А дома рёбрышки свиные томятся в духовочке! Вот
только мы щи варим. А у вас там уже всё давно съедено, пора тушить.
Вдруг говорю я: «Когда мы людей обманываем, то молчим, а когда
обманываем себя, тогда говорим». Василий Иванович аж переменился в
лице: «Неужели понял?» А у самого чемодан с луком падает. Я говорю:
«Как же не понять, если ты сам сказал. Но ведь то ж люди! А то мы».
Потом я подумал и спросил: «А кто же это мы? Мы — это мы, а кто это
они?». После чего проверил содержимое холодильника — там есть всё,
чтобы порадовать организм: пиво, холодец, свиные рёбрышки, куриные
ножки, мармелад, колбасы копчёные, сёмга вяленая, вобла свежая,
докторская колбаса, жареная картошка и заливной язык. Вот такая вот
еда. Но оно того стоит. Бывает, купишь слишком мало водки — и терпи
холод, понимаешь, из-за того, что мы водку не пьём в нужных
объёмах. Но с другой стороны, кому сейчас не холодно? Сейчас
нельзя. Пить на морозе — это преступление против человечества. Вот
так. В магазине раз купил торт, так с месячной премией пропустили.
Хотя какой там повод для премии. Какой такой повод? Правильно,
повод бывает только один — тогда, когда с тоской вспоминаешь день,
когда всё это было возможно. Когда Василий Иванович бодро и лихо
расправлял усы, демонстрируя ими пространство верхней тундры.
Сегодня это было невозможно. На всех дорогах стоят блокпосты — чего
вы хотите. А его, как и многих других, зовут Василием Ивановичем.
Всеми остальными, конечно, кто будет с ним заговаривать, он будет
представляться Василием Ивановичем — он это делает из приличия. А я
закупок много не делаю — литров двадцать водки, литров двести вина,
литров тысячу пива — и может быть пару трёхлитровых бутылок «Джонни
Уокера». Надо это всё тащить с собой. Там специальный грузовик
будет. Кстати, как у вас со льдом? Кажется, в «Кольце» продают. Вот
тут можно и пищевых продуктов закупить, порадовать организм и
носителя организма. У меня холодильник забит бутылками чуть не до
крыши. Особенно этой чудесной водочкой... Не то, что ваша, сивуха.
И огурчики солёные — с нашего московского рынка. Это Анна, кстати,
принесёт, если я скажу. Только зачем тебе эта водка? Ты же пиво
пьёшь. Оно же невкусное... Можно же просто взять и выпить
«Киндзмараули». А то получится, как с нашими хоккейными баянами, —
сидишь в боксе с «Кулибиными», пьёшь кока-колу, пепси-колу, спрайт,
фанту, севен-ап, миранду, абсент и, вдруг, к тебе в боксе вдруг
падает бутылка «Банана-колы». Отлично, думаешь, организм будет
только рад. А потом — бац! — бочка «Абсолюта». Трах-бум! Чуть не
умер от счастья. А потом приходишь в себя. Ты можешь пить пиво
сколько хочешь. Но при этом тебе все время кажется, что это
кокосовый ликёр. А человек разумный, например, никогда не станет
так делать. Это же самоубийство.
Василий Иванович оторопело помотал головой, словно удивляясь, как
это он сам до этого не допёр. — Знаешь, что в результате? —
продолжил Петька. — Человек разумный станет смотреть телевизор и
начнет догадываться, что он на самом деле киномеханик, который
крутит фильм в собственной голове. И тогда он проснётся. А потом —
ах! Просыпается.
— Просыпается пшено из кормушки для чаек, — мрачно сказал Василий
Иванович. — Пошли отсюда, Петька. Скоро стемнеет. И вообще, давай
смоемся куда-нибудь
|
</> |