Запах счастья

neivid — 04.09.2012 Приболела. Не настолько, чтобы не ходить на работу, но вечером валяюсь на диване, в обнимку с чашкой чая размером почти с меня. В чашке устало плавает лимон. У лимона, судя по виду, болит голова. У меня, судя по виду, болит вообще все, но это иллюзия: всё у меня не болит, только горло. Но так, что и лимону не догнать: не хватит кислоты.

Недавно на супервизии, в ответ на мой рассказ о какой-то очередной проблеме, Мариза (супервайзер) с одобрением сказала:
- Это - хороший признак.
- Хороший признак чего? - удивилась я.
Мариза помолчала пару секунд и доброжелательно предложила:
- Давай подумаем, хорошим признаком чего это может быть.

Плохое самочувствие может быть хорошим признаком детства. Я попросила Диму приготовить на ужин куриную ножку: положить на горячую сковородку и зажарить, без изысков. Ножка немного подгорела - несильно, совсем чуть-чуть. И я, склонившись над тарелкой (с некоторым даже недоумением: ну вот зачем мне сейчас, с еле глотающим горлом, жареная куриная нога?), неожиданно вспомнила - зачем.

Последние несколько месяцев перед отъездом из России я жила у бабушки. Родители круглые сутки бегали по инстанциям или паковали вещи, я им по мере сил помогала, а мою комнату дома превратили в склад. Я же взамен получила возможность жить в центре города, спать в кровати и даже с постельным бельем (родители к тому моменту, кажется, вообще не спали, а нашу мебель всю уже увезли) и в свободное время делать, что захочу. Мне было шестнадцать лет, и хотела я одного: общаться с друзьями, от которых уезжала навсегда. Поэтому дома, у бабушки с дедушкой, я появлялась редко.

Редко, не редко, а кормить ребенка надо. Год на дворе был восемьдесят девятый, в книжных магазинах как раз появились товары, а из продуктовых, наоборот, исчезли. Дедушка с бабушкой, ветераны войны, получали заказы, в которые входили, кажется, пшенная крупа и манка. Дедушка еще доставал у знакомых продавщиц свой любимый творог-"поросенок", без которого не мог ни позавтракать, ни поужинать ("поросенок" с дачным вареньем - вот и еда), а больше не было, в общем, ничего. Но заграница нам поможет: помимо ветеранских заказов и "поросят", в Москве еще были "ножки Буша".
На самом деле, просто куриные окорочка. Но продавали их по три кило в одни руки, стоять приходилось не по разу, в очередь приводили всю семью - и, таким образом, морозилка в каждом доме была под завязку забитая вкусной гуманитарной помощью. У моих бабушки с дедушкой - тоже.

Меня в моих передвижениях особо не ограничивали, только просили являться домой к определенному часу. Я и являлась... более или менее. Иногда задерживалась и предупреждала, иногда задерживалась и не предупреждала (и тогда был неминуемый скандал), но в целом жизнь текла своим чередом. В десять вечера я долетала до шестого этажа и, задыхаясь от бега, звонила в дверь.

А по лестничной клетке уже плыл горячий запах: к десяти вечера бабушка жарила мне куриную ножку. Для этого за час до ужина на большой огонь ставилась чугунная сковорода. Когда она раскалялась до подпрыгивания, бабушка кидала на нее размороженную курицу, сверху ставила утюг, а сама из кухни уходила. Курица изводилась на раскаленной сковороде, постепенно пригорая. Когда до бабушки в дальней комнате долетал горелый запах, она приходила на кухню, переворачивала ножку на вторую сторону, возвращала утюг и снова уходила. В десять часов я звонила в дверь, курица догорала со второй стороны и бабушка выключала газ. Ужин подан.

Я в жизни не ела ничего вкуснее тех подгоревших куриных ножек. Дети часто привередливы, но не капризны: любимую еду они могут есть хоть каждый день. Я и ела. Сердце стучало после марафона (из дороги от дружеских домов до бабушкиного дома я жестом фокусника извлекала все, что мешало побыть подольше: пересадки, дорогу до метро, дорогу от метро и прочие излишества, которые не учитывались при временном расчете, пробегались стремительным домкратом и неизменно приводили к опозданию на те самые несколько минут, которые я так безудержно пыталась сэкономить), глаза слипались (ранние подъемы по сбору коробок никто не отменял), в животе постепенно воцарялся мир, а на душе - покой. Я очень люблю жареную курицу. Особенно сильно-сильно зажаренную куриную ножку. Так с тех пор и люблю.

Саднящее горло, полузакрытые глаза, усталость в висках и запах счастья. Давай подумаем, хорошим признаком чего он может быть.

Чего угодно, на самом деле.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив