За бугор

kotenochkin — 07.10.2010 Про заграницу я впервые начал задумываться довольно рано - над кроватью у меня висела политическая карта мира, я любил её разглядывать. Жюль Верн, Стивенсон - в их произведениях встречались географические названия, я тут же искал их на карте. Все эти города и страны вроде бы существовали, но ко мне, я понимал это, не имели никакого отношения. Никто из моих друзей никогда нигде не был, и я был уверен, что и сам никогда никуда не поеду. Почему? А просто так. Потому что нельзя.

Родители постоянно говорили - учи язык, пригодится. Я не верил. Было понятно, что, в лучшем случае, я съезжу в какую-нибудь Болгарию. А там и так все всё понимают.

Отец с матерью иногда выезжали в туристические поездки. Каждый раз этому предшествовали целые ритуалы - я помню, как отец садился заполнять многостраничные анкеты. Это было ответственное занятие, в анкете нельзя было допустить помарки, тогда приходилось переписывать всё заново. Мать зубрила фамилии иностранных политических деятелей - Миттеран, Миттеран, а, похоже на "ветеран", запомню!

В 1975 году отец съездил туристом в Америку. Встречали его как покорителя Космоса - в Шереметьево приехало несколько машин с отцовскими друзьями, дома уже был накрыт стол. Отец уселся на своё место, и начал рассказывать. Потом он рассказывал про Америку лет десять - до тех пор, пока туда не начали ездить все, кому не лень, и актуальность рассказов очевидца пропала.

Я так никуда и не ездил. Членом КПСС я не был, профсоюзным активистом тоже. Была где-то там мифическая заграница, из которой в нашем мире вдруг возникали волшебно пахнущие пластинки, джинсы и магнитофоны. Почему-то запомнились именно запахи - "маде ин не наше".

Пришёл Горби, началась Перестройка. Люди стали выезжать. Некоторые потом даже въезжали обратно. Мне подвалила работа - фирменный стиль фестиваля молодёжи СССР-ГДР. После того, как работу приняли, мне предложили съездить в ГДР, и поработать на фестивале главным художником клуба советской делегации. И началось...

Надо было пройти собеседование в райкоме партии. Румяный дедушка долго пытал меня заковыристыми вопросами. Телевизор я тогда смотрел, поэтому справился довольно успешно. Осталось получить медицинскую справку и заполнить анкету.

Эту кошмарную анкету я не забуду никогда - заполнить её удалось лишь с пятого захода. Пришлось вспоминать (узнавать) подробности из жизни дедушек и бабушек... На очереди была медицинская справка.

Кроме врачей в поликлинике, надо было пройти три диспансера - кожно-венерический, психоневрологический и туберкулёзный. Время поджимало, я не успевал - то очереди ломовые, то неприёмные дни... Я звонил работодателям из ЦК ВЛКСМ - помогите, не успеваю!

Помощи никакой я не дождался, на том конце провода искренне не поняли моих проблем.

- Да я за час всех врачей прошёл! Не успеешь - не поедешь!

"Все врачи" у них в здании ЦК сидели этажом ниже кабинета этого хорошего человека.

Я носился как бобик между поликлиникой и диспансерами, и всё-таки успел в последний день. Я сильно психовал, так как очень хотелось поехать, и своими глазами убедиться, что заграница всё-таки есть.

Через два дня после того, как я оказался "за бугром", у меня на пояснице появилось красное пятно и сильное жжение - как от ожога утюгом. Я показал это дело соседу по комнате, в прошлом медику.

- Опоясывающий лишай. На нервной почве, наверно...

Уже через год все эти райкомы и диспансеры отменили, я стал много ездить. Но ни одного иностранного языка так и не знаю - не было смысла учить. Я же знал, что никуда не поеду.

Через несколько дней я надеюсь лично проверить - существует Нью-Йорк, или нет. А то люди, конечно, рассказывают, но сомнения всё-таки есть.

Оставить комментарий

Популярные посты: