Ячейка общества

(фотоинет)

Коля, находясь в задумчивом положении, мучил себя совестью. Но учитывая, что для такого важного дела нужна сосредоточенность, сразу же отметим - делал он это как-то вяло, не в полную силу. Направляясь к терзаниям неубедительно, так как Платоныч бубнил ему что-то про клонов. Те ему сильно не нравились из-за нарушения закона причинности.

Коля волю мыслям и так не любил давать. Мысли у него имели привычку разбегаться. Не желая сосредоточиваться на вещах умных и не связанных с жизнеобеспечением. А тут и вовсе дело касалось Лидки, строгой и не дружившей с пониманием жены. Она уже успела передать через соседку, что скоро придет показать ему нехорошее расположение духа.

А все случилось третьего дня, когда Лидка проявила неосторожность, доверив ему покупку тумбочки, на которой должна была храниться ее новая челюсть. Ну... не на ней, конечно, а в стакане. Для удобства утреннего доставания. Но, видать, не судилось. Так как Колька, получив некоторую сумму денег от жены, до магазина не дошел, зато присел в ближайшем кафе отвести дух.

Вначале он дух отвел только один раз, дабы отмахнуться от жизненной усталости. Но потом решил делать это чаще, так как было жарко и в нем стали рождаться всякие сомнения. Насчет собственного предназначения и неуютности ячейки общества. В конце концов, Колька окончательно решил плюнуть на мир и сделать это удобно и красиво.

Дальнейшим следствием этой легкомысленной остановки явилось приобретение нескольких бутылок водки с целью посетить товарища. Тот проводил все свободное время в гараже, скромно создавая в нем вид полезности обществу.

Платоныч был закадычным Колькиным другом и всегда вино-водочно его выручал. Когда у того из карманов кукиши выглядывали. То есть практически всегда. Ибо Лидка зорко следила за мужем в этом вопросе. Во-первых, потому что любила порядок в деньгах. Во-вторых, при обеспеченности Колька терял любовь к родине, а затем очень стремительно и к Лидке. Это в свою очередь приводило к явному нарушению установленного равновесия. Весьма удобного для Лидки, но несколько ущемлявшего добровольное видение у ее мужа.

Колька, вообще-то, семью ценил, но Лидкины представления в нее никак не влезали. Она хотела видеть мужа всегда рядом и исключительно для того, чтобы на нем показывать недостатки жизни. Казавшейся ей напрочь испорченной с того дня, когда она отдала ему самой главное. Что она берегла не ему, а Митьке, парню веселому и независимому. Но тот от ее любви отказался и уехал проявить молодость в местах, лишенных всякого уюта и упорядоченности. Оставив ее с сожалениями в сердце и вынужденностью пользоваться тем, что попадет под руку.

Под руку попался Колька и за свое непростительное согласие нес перед Лидкой заслуженное наказание. Смиренно принимая упреки за личную жизнь и жизнь всей мужской части населения, начиная с горемыки Адама. Долги эти Коля нес исправно, каждодневно выслушивая о невозможности их выплаты. Ввиду их страшной тяжести и слишком большого количества...

Лидка явилась со всей, подобающей такому событию, строгостью. Войдя в гараж торжественно и при трубном гласе своей неумной глотки. Однако, речь ее не оказалась длинной. В ней красной нитью прошли всего две вещи. Сначала она заявила, что найдет себе другого мужика. Настоящего в постели и в остальной ее гребаной жизни. Но этот аргумент выглядел настолько неубедительным, что Колька продолжал тоскливо взирать на недопитый стакан, а Платоныч по-детски искренне заржал от услышанного.

Второй довод касался борща, только что сваренного Лидкой. И который она немедленно выльет в раковину, если муж-пьяница не изволит явиться продолжать свою законную повинность. Коля, не евший три дня из-за стесненных обстоятельств, на второе заявление отреагировал положительно. Покорно поднявшись из-за стола, и допив оставшееся в стакане, стал картинно собираться домой. Тихо под нос ругая положение в мире и вынужденность глупых страданий в жизни.

Платоныч, смотря на него туманно-просветленным взглядом, вдруг поднял желтый палец и неожиданно произнес:

- Я, Колька, думал, что клонов этих только недавно стали производить. Гады эти, американцы. Ну... вместе с япошками разными. А оказывается - нет! Грешил я против них. Первый клон таки выстрогали пятьдесят лет назад. И не где-нибудь, а в нашем городе Пичуйске. В обычной советской семье простых тружеников. И назвали клона этого по-русски, значит, - Колей. И этот клон - ты, мой друг! От Лидки своей подлыми силами произведенный.

Но Коля уже ничего не слышал. Он думал о борще и своей неблагодарной роли члена ячейки общества. Лидка же и вовсе ничего не поняла. Она газеты использовала для чистки окон.