Я знаю, что я сделала прошлым летом...

kotja_shok — 23.05.2011 ЖЖ - странная вещь, вы замечали? За долгое время существования моего журнала,  многие читатели стали настолько близкими, что какими-то вещами гораздо проще поделиться со всем миром, чем с теми, кто стал дорог и значим. Особенно если эти вещи немного выходят за рамки повседневного опыта. Так и случилось, что историей о моем прошлогоднем путешествии с большой буквы Пэ я сперва поделилась с редактором журнала "Доктор Тревел". А она позволила этой истории увидеть свет на страницах своего издания. Сейчас я рискую гораздо больше, выкладывая статью у себя. Потому что это статья про меня. Все это произошло со мной. И этот опыт для меня оказался очень ценным. И в настоящий момент я бы все написала уже иначе. Ведь последствия этого события продолжают тайно и явно влиять на мою жизнь. И все-таки мне важно рассказать и услышать отклик от вас. От тех, кто стал мне в ЖЖ дорог и значим. Наверное, поделившись этой историей с вами, я поставлю последнюю точку в своем прошлом Путешествии. И буду готовиться к новому.

Побег из зоны… комфорта

 

Прошлым летом я ни секунды не раздумывала, где провести отпуск. Где угодно, только чтобы не так, как прежде. Чтобы вокруг не было жары, кондиционеров,  людей, машин и мобильных телефонов. В то время как ручьи человеческих тел собирались в реки и текли к морям-океанам, я двигалась против течения, подальше от прибоев и побережий, к вершинам гор. Мне нужны были такие горы, куда не доползают туристы и монтажники антенн мобильной связи, где выше меня – только небо и пара непуганых ястребов, танцующих в воздухе танец любви. Да-да, любви! У меня  этим танцем не заладилось в последнее время, так хоть на ястребов поглядеть…

 

Душа требовала сломать не только шаблоны летнего отдыха, хотелось перемен глобальных. Вам знакомо такое состояние – когда совершенно все для счастья есть, а самого счастья  нет? Как будто почти все, что ты имеешь – не твое, навязанное кем-то? Вот именно от этого ощущения хотелось удрать

на край вселенной. И с этого края начать новое путешествие по жизни, чтобы найти те ценности, которые точно мои. Перезагрузку собственной «матрицы» я решила начать с команды  run: «Vision Quest»

 Искать то, не знаю, что

 

Словосочетание  «Vision Quest» или Поиск Видения я услышала несколько  лет назад. В 2005 году из США  приезжал психотерапевт Кис Килбурн Ховчи и привез идею Вижн Квеста в СНГ. Идея оказалась заразной.  Мои киевские друзья, психиатр и психотерапевт Жора Кушнир и гештальт-терапевт - Катя Бабенко  после визита этого самого Киса (или Ховчи, как правильно-то?) зачастили в пустыни Калифорнии.

Оттуда они приезжали какие-то обновленные, загоревшие и еще долго от них пахло нездешними травами и тайной.

 

Они привозили удивительные истории, я слушала, завидовала, но понимала, что все это не для меня. Потому что истории, хоть и не нарушали законов природы, все-таки поражали невероятностью совпадений. А у меня  на все  необъяснимое -  стойкая эмпириокретиническая аллергия. На сайте основателей движения Vision Quest я нашла такое определение:

 

Вижн Квест – это ритуал посвящения - инициации, который помогает правильно пройти через важные жизненные изменения, стремительные события, ускорить проявление Истинного Я и прояснить жизненные цели. Когда кто-то остается один поститься в первозданной дикой природе четыре дня и ночи без привычных социальных и электронных раздражителей, тогда рядом с ним есть только Природа, Дух, Предки и Внутренний Голос. В этой чистоте и простоте сознание, тело и душа могут перестроить себя и найти правильные отношения со всем.

 

Слова «ритуал перехода», «инициация», «первозданная дикая природа» - это что-то для психоаналитиков, повернутых на Юнге. Какое отношение это может иметь ко мне,  убежденному физику твердого тела? Да и вообще к любому цивилизованному человеку третьего тысячелетия? Хотя, на тот момент у меня происходила своеобразная  инициация  -- я инициировала развод. Это, знаете ли, куча обрядов -- священное распитие валерианки, церемония распила имущества и ритуал выбивания алиментов каждое второе полнолуние (не так-то просто в наше время освободиться от уз семейного рабства).

 

Пока я превращалась из образцовой жены  в свободную женщину с двумя детьми, Катя и Жора прошли курс обучения ведущих Vision Quest и стали проводить эти мероприятия в Украине. А несколько моих продвинутых знакомых из Москвы, Киева и Симферополя   в разное время  стали участниками Квеста.

 

Они сговорились?

Сначала одна подруга рассказала, как она провела в горах четверо суток в гордом одиночестве. Потом моя однокурсница поехала в Карпаты «искать свой вижн». Что такое этот «вижн» было из рассказов не очень понятно. Но я наблюдала, как в течение года после путешествия с ними происходили обыкновенные земные чудеса, которые меняли размеренный или не слишком размеренный  ход их жизней. 

Мне стало казаться, что я отстала от локомотива. Все уже попробовали этот Вижн, а я как дура, до сих пор не голодала в лесу. Так, исполненная зависти, я и очутилась в Карпатах. А вместе со мной еще 12 человек, каждый из которых или уже был мне хорошо знаком, или стал довольно  близким человеком за несколько дней, проведенных в горах.

 А что это вы тут делаете, а?

 

Если бы мне кто-нибудь подробно рассказал, чем я буду заниматься  в Карпатах, я бы точно не поехала.  Первые три дня напоминали помесь пионерского лагеря и собраний анонимных алкоголиков. Все мы жили в палаточном лагере. Питание обеспечивали организаторы квеста, но готовили еду ведущие и участники сообща, на костре и небольшой газовой плитке. Утро начиналось чаем или кофе из настоящего тульского самовара на углях. С трубой. С настоящим дымом, настоящими угольками, настоящей чистейшим карпатским кипятком. Три раза в день группа собиралась на поляне, каждый что-то рассказывал о себе, ведущие отвечали на вопросы, неторопливо рассказывали о практике Вижн Квеста, инструктировали по поводу мер безопасности. Я постепенно успокаивалась -- вроде, не секта. 

Народ собрался на удивление серьезный – предприниматели, врачи, психотерапевты, были даже военный инженер и студент духовной семинарии.  Ни ведущие, ни те из участников,  кто на Квесте уже во второй  раз,  на психов не походили. Так что уже на второй день паранойя меня отпустила и я стала чувствовать себя в лесу, как дома… Ну, знаете,  когда дома одновременно отключают свет, канализацию и горячую воду.  Холодной воды было в избытке – прямо за моей палаткой шумел горный ручей, прокладывая себе русло среди вековых буков.

 Близился день, когда я должна была уйти в лес на четверо суток одна. Только с палаткой, теплыми вещами и водой. Без телефона, ноутбука, музыки в наушниках, книг и еды. Это называлось «Соло».  Меня не страшила перспектива голода и одиночества. В конце концов, в лагере оставались ведущие, готовые всегда прийти на помощь, а в нескольких сотнях метров будет стоять палатка напарника. Но внутри поселилось ощущение, что мой одинокий поход будет чем-то большим, чем просто прогулка натощак. А это как раз пугало.

 

Не оставляйте женщину одну!

 

Воскресным утром, на рассвете все участники собрались с рюкзаками в месте, которое было условным «порогом». По сути, уходя на Соло, каждый обрекал себя на социальную смерть в течении 4 дней и ночей. На прощание каждый произнес клятву, что вернется живым и здоровым. Когда я пересекла условную черту порога, внутри как будто что-то отвалилось. В голове стало пусто. У меня больше не было имени, не было прошлого, я шла навстречу неизвестности, чтобы узнать, как меня зовут… И кто.

 

У наших предков любое значимое событие сопровождалось ритуалом. Церемония сопровождала каждый рассвет и закат, появление нового человека на этом свете и его уход в царство снов, рождение новой любви и разрыв отношений, взросление детей и смена времен года. Так человек принимал неизбежность изменений и получал для этих изменений силы. Пост и общение с первозданной природой были важнейшей частью древних церемоний, сопровождавших взросление. Тот, кто прошел испытание лишением привычных благ, получал новое имя, а вместе с ним – доступ к собственным внутренним ресурсам, к той же самой энергии, которую человек получает в момент своего рождения.

 

Мне очень не хватало энергии после развода и пережитой депрессии. И от нового имени я бы не отказалась. И еще, желательно, нового возраста в паспорте. Лет на десять новее, чем тот, что есть.

 

Итак, я пришла на поляну, где намеревалась честно не жрать, пока мне не придет какое-нибудь откровение. Природа широко ухмыльнулась моему намерению тоннами ягод ежевики, которые падали с кустов на землю, утомленные собственной спелостью. Ветки лещины ломились от тяжести лесных орехов. Белые грибы приподнимали шляпками ковер из листьев и травы. В рюкзаке на случай если будет совсем плохо, лежала плитка шоколада. Ничего из этого не пригодилось. Оказывается, вполне реально не страдать от голода четверо суток. Главное, чтобы было чем заняться!

 

В первый день я бодро делала себе маникюр,  изучала окрестности, спасала кузнечиков из паутины, украшала прическу живыми бабочками и делала еще кучу таких вещей, про которые можно было воскликнуть «Какое счастье! Какое счастье, что никто этого не видит!».  Наслаждение одиночеством было полным. Ночью была гроза, но я впервые за много месяцев спала так крепко, что гром вплетался в мои сны праздничным салютом, а дождь барабанил по палатке торжественной дробью.

 

Против течения – к истокам

 

Утро второго дня было ужасным. Болела голова, и хотелось только лежать. Но подняться на ноги было необходимо. По правилам квеста, требовалось оставить записку в специальном месте – на каменной горке -  своему напарнику, палатка которого стояла в полукилометре от моей. Я проверяла тайник утром, он вечером, так мы узнавали, что с нами все в порядке. Чтобы пройти сотню метров туда и обратно, мне потребовалось часа три, я несколько раз засыпала по  пути прямо на траве.

 

Приходилось заставлять себя сделать каждый шаг в то время, когда больше всего на свете хотелось уронить себя в грязь и не подниматься. Самым большим достижением дня было почистить зубы и причесаться. Меня никто не видел в этих дебрях. Едва ли не впервые в жизни я делала это только для себя, проживая каждый миг этих привычных движений.  К вечеру неожиданно полегчало. Голова стала свежей, сонливость прошла, и в душе одно за другим стали всплывать воспоминания. До глубокой ночи я просидела с горящей свечой у дерева, в которое попала молния. Я перебирала в памяти людей и события, радовалась одним и оплакивала других.  Ночью приснился триллер, в котором меня спасала рыжеволосая женщина с лицом Сигурни Уивер.

 

На третий день поста я равнодушно взирала на ежевику, орехи и прочие дары природы. Не хотелось ни есть, ни пить. Сил стало побольше, чем накануне. Я отправилась исследовать ту часть леса, в которую побоялась заходить вчера. В какой-то момент нога провалилась в болотце. Прислушавшись, я поняла, что где-то журчит невидимый и очень слабый ручей. Летом ручей может брать начало только от источника. Чтобы найти родник, надо все время идти против течения. Добравшись по заиленному руслу до ключа, я расстроилась. Пить из бьющего из земных недр фонтанчика можно было только лежа на пузе. Впрочем, торопиться было некуда. До самого вечера, я расчищала источник, углубляла русло ручья, обкладывала камнями и страшно гордилась собой. Теперь у меня в Карпатах есть собственный родник, о котором не знал даже лесник.

 

Ночью на моей поляне состоялся пир. Венские сосиски исходили паром рядом с нежным, горячим зеленым горошком, в котором медленно исчезал кусочек сливочного масла. Перепела, запеченные в баклажанах,  пели райские песни на языке. А на десерт мой папа приготовил блинчики, фаршированные фруктами с топингом из сливок и вишни. Я поступила мудро: сначала наелась до отвала, поблагодарила за трапезу и только потом стала удивляться, откуда в карпатском лесу появился папа с десертами. Это очень полезное умение – включать критическое мышление только в самом конце приятных снов.

 

Проснувшись, чувствовала себя так, как будто и вправду поела. Наступил последний день моего одиночества. На каменной горке напарник оставил деревянное копье вместо записки. Я украсила его резьбой и держала возле себя всю последнюю ночь, которую полагалось провести под открытым небом. В эту последнюю ночь было все – и звезды, и дождь, и кабаны, деликатно искавшие личинок в земле вокруг меня, и совы, роняющие перья и орехи мне на голову, и песня волка, и танец ветвей, и волшебные сны, и ликование рассвета. Не было только страха. В моих кошмарах самым страшным врагом для меня была я сама. В лесу я заключила с собой пакт о ненападении.

 

Последние герои

 

Возвращаться было сложно. Мне было слишком хорошо в одиночестве. Получится ли сохранить это состояние, когда вокруг появятся люди? Рюкзак с палаткой, практически пустой,  стал неподъемным после четырехдневного поста. Ноги дрожали, сердце плясало гопак в горле, но тут сверху начал накрапывать дождь, и я неожиданно резво понеслась к лагерю. Вероятно, чтобы заставить меня шевелиться по жизни, кто-то должен стоять надо мной с лейкой. Подходя к лагерю, я видела тех, с кем рассталась целую жизнь назад. За четыре дня все лица изменились так, что я с трудом узнавала каждого. Переступив порог в обратном направлении, я смогла с ними заговорить. Мне улыбались. Со мной здоровались. Меня обнимали. И это было очень по-настоящему. И я обретала подлинность.

 

Три последующих дня мы рассказывали о своих приключениях в кругу. Ведущие ловили каждое слово и потом пересказывали то, что услышали. В переложении ведущих, все истории приобретали какое-то удивительно глубокое значение. Это были сюжеты неповторимых новелл, исполненные смыслов, аллегорий и аллюзий. И в то же время, слова звучали просто, как в сказках или древних легендах.

 

Когда о своем  уединении рассказывали мужчины, я поражалась тому, как сильно, глубоко и точно они умеют чувствовать. Мне открывался новый, неизведанный мир, где мужчины исполняют не только роли сыновей-отцов-мужей. Это была вселенная живых героев, которые встречались с собственной силой и слабостью, которые трепетно любили и яростно ненавидели, проигрывали и побеждали. Нигде и никто из знакомых мне раньше мужчин не был способен рассказывать о себе так просто и открыто. Может на квест приезжают особенные мужчины или это голод  делает их такими замечательными?

А смысл?

 

Обычно, возвращаясь из путешествий, я раздариваю сувениры, разбираю фотографии и через месяц уже с трудом припоминаю подробности вояжа. Этот отпуск запомнится надолго. Во-первых, я теперь готова молиться на кран с горячей водой и зеркало в полный рост. Десять дней без привычных удобств заставляет по достоинству ценить блага цивилизации. Во-вторых, минус три килограмма на квесте и минус два дома еще за неделю. Ну, тут никаких чудес, просто на совершенно пустой желудок, организм понял, что не всякий дискомфорт в теле – это непременно голод. И стал просить кушать только тогда,  когда хочется есть, а не когда хочет пить, спать или кого-нибудь убить... Яркие цветные сны теперь снятся  почти каждую ночь. Иногда их главный герой  - один и тот же мужчина.

 

Через месяц после возвращения с квеста я неожиданно получила приглашение в чайный клуб, где предполагалась дегустация фарфоровыми «наперстками» чая пуэр. Чаепитие проходило в день осеннего равноденствия, которое в этом году совпало с полнолунием. Ведущая дегустации, заваривая чай с хризантемой,  стала рассказывать об обычаях индейцев в день встречи лета и осени совершать ритуал перехода. Все желающие приглашались пересечь виртуальный «порог» между временами года. Я испытывала ощущение дежавю, очень уж  детали церемонии напоминали летние события. И когда я, загадав желание,  переступала линию из горящих свечей между прошлым и будущим, на пороге чайного клуба появился мужчина из моих снов.

 

Наверняка, это всего лишь совпадение. И сила квеста вовсе не в ритуалах и церемониях. Квест  - это напоминание, что вся твоя жизнь – это поиск. А когда ты что-то ищешь, то обязательно находишь. Главное – держать уши и глаза открытыми и не пропускать еле заметные знаки – шум подземного ручья или приглашение на чайную церемонию. И тогда для каждого станет возможной подлинная встреча с кристально-чистым источником его собственного счастья.

 

 

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив