Я не очень утончённая натура, и как следствие — смотрю
soba4ki — 16.05.2018
Я не очень утончённая натура, и
как следствие — смотрю телевизор. В основном — когда ем, а ем я
регулярно и, стало быть, телевизионный приёмник лицезрею на не
менее регулярной основе. Нет, самый чад и угар истины и правды типа
первого канала и всяких там нтв-рентв я не могу себе позволить, ибо
приём пищи — процесс деликатный и не всякое зрелище под него
заходит, но остальные, менее правдивые и честные канальцы нет-нет,
да и просматриваю.
И есть там, в этих ваших
телевизорах, такой щедрый жанр документальных передач, когда
какой-нибудь именитый, заслуженный деятель актёрской профессии,
сыгравший вот этих вот самых дорогих и близких сердцу каждого, на
чьём голосе выросло не одно поколение, сидит, и вспоминает былое.
Ведёт, величаво рассекая мощной дланью упругий воздух, неспешное
своё повествование и, называя каких-то, абсолютно недосягаемых
небожителей по простецки Мишками, Кольками и Нинками, рассказывает
всякие баечки и уморительные курьёзы.
Или же, что бывает ещё чаще,
когда очередное наше всё изволит отдать богу душу и отойти в мир
иной, тут же, в этот же самый день, не дожидаясь, пока усопшего
омоют, уложат в гроб и предадут прах его сырой землице, выходит
заранее ладно сшитый фильм о замечательном, талантливом и всеми
любимом, в котором уже те самые небожители, которых дорогой
покойный запросто мог хлопать по плечам и называть Мишками и
Сашками, сидя в вычурных интерьерах статусных квартир вспоминают
основные вехи, щедро сдабривая воспоминания эти вехами тайными,
мало кому известными и, зачастую, весьма
неожиданными.
И вот там, в таких передачах,
всегда один и тот же посыл: Уж так горел человек на работе, так
тяжела она, доля лецидейская, столько сил забирает сцена, а
ненасытная Мельпомена, бешено вращая мраморными глазищами, алчно
требует ещё и ещё. Вы понимаете — это же искусство! Всего себя, без
остатка отдавать зрителю, деточка ты моя! Каждый раз выходить на
сцену как на плаху! Как на ристалище! Проживать и умирать, всегда
волноваться до дрожи, как в первый раз! О
боже-боже!
Ну конечно же пил! Ну а как
иначе. Запоями, да. Лечили, возили в Польшу к доктору Пшешницкому.
Да, менял женщин. Но ему, дорогуша, нужны были оголённые, чистые
эмоции! Провода, высоковольтные провода — вот что ему было близко.
И по ним он упорно лез, не взирая на боль! Такой уж был ЧЕЛОВЕК! Со
всех больших букв! Он угасал от быта! Он хотел творить! Чтобы всё
на пределе, с надрывом, по свежей крови чтобы всё, как по маслу,
понимаешь? Это был такой талант, такой актёрище! Он же плакал
навзрыд, читая сценарий, никто не плакал — а он рыдал и заражал
рыданиями своими всех! Он душу, душу свою каждый вечер вынимал и по
кусочку, по маленькому кусочку раздавал каждому! Даже на галёрку
хватало! И люди чувствовали это! Они его боготворили, милая ты моя!
Понимаешь — боготворили!
И потом там ещё какие-нибудь
воспоминания про молодость и советский быт, как пользуясь
всесоюзной славной талантище и актёрище доставал дефицитные колбасы
на новый год, получал стокомнатные квартиры в Москве и покупал себе
иностранного производства автомобили.
И я, пожёвывая нехитрую снедь и
глядя на происходящее на экране, всё время думаю - вот всё таки
железные люди, эти самые деятели театра и кино. Есть же столько
простых и лёгких профессий, не требующих ежевечерней выемки души с
последующей раздачей оной всем желающим равными частями: сталевары,
шахтёры, каменщики, слесари, землекопы и кочегары. Да тысячи их! Но
нет, не ищет человек лёгких путей. Презрев трудности идёт играть
Чацкого, а то и Онегина! Это ли не подвиг?
Ну серьёзно, видимо остальные
все профессии не такие опасные и выматывающие. Вы видели, чтобы по
случаю смерти шахтёра тут-же выпускали бы фильм, в котором другие
шахтёры сидели бы в дорогих интерьерах и рассуждали, как уважаемый
Михаил Ильич натурально сгорел на работе, когда газы взорвались,
как он там душу то свою бессмертную размотал по забоям, как рвался
на части, снедаемый страстями, а то что пил — так это всё больше от
недопонимания и не вовремя пришедшего признания, поскольку человек
уж больно ранимый был и там где все люди мозгом, он — сердцем всё
решал и пропускал через сердце это своё огромное весь добытый
уголь, вместе, кстати, с пустой породой! И что в былинные уже
советские годы в Елисеевский гастроном ходил с чёрного хода, ибо
шахтёр, шахтёрище! Дверь ногой отворял! Таких на весь Союз по
пальцем перечесть! Все его знали. Мерседес ему лично Суслов
подарил!
Я не видел таких фильмов. Видимо
потому, что не очень опасная и тяжёлая профессия шахтёр. Или
сталевар. Не то что актёр. Нет того надрыва. Вот и не снимают про
них.