Я молчал и ездил в Ялту

nik_rasov — 30.03.2025

Когда я стоял у входа на Приморский бульвар, куранты заиграли «Легендарный Севастополь» и отсчитали шесть ударов.

На автовокзале наконец-то поставили сканер для багажа, и теперь не нужно было перед охранником раскрывать рюкзак, а следовало просто кинуть его на ленту транспортёра, пройти сквозь рамку и забрать свои вещи с другой стороны.
Билет до Ялты стоит 438 рублей.

А надо бы ещё здесь добавить и предупредить, что когда рано утром я направляюсь по сонному городу в сторону Крымских гор, то заражён, в некоторой степени, мизантропией.
Людская толчея мне постыла, каждый встречный, с кем волей-неволей приходится общаться, воспринимается помехой на моём пути и лишние разговоры раздражают.
И я стремлюсь только не выходить из границ общепринятой вежливости и оказаться поскорее в одиночестве на горной тропе, где под ногами камни, по бокам сосны, а над головой облака.

Нервы трепать мне начали прямо в автобусе.
Ещё до отправления.

Пассажиры на ранних рейсах в выходной день всегда немногочисленны. Автобус выезжает едва заполненный на треть и хотя на билетах и обозначают номера мест, строгий порядок мало кто соблюдает, все рассаживаются где придётся, а незанятых кресел ещё остаётся вдоволь.
И я уселся на свободное, не глядя какое у меня место, но явилась вдруг принципиальная молодая парочка, изучившая билеты, согнала меня, пришлось пересесть и при всём этом я, — заметьте! —  молчал.
Потом дремал минут сорок, а взошедшее солнце било в глаза сквозь опущенные веки, то ярко, то тускло, то чередой тёмных и светлых полос, а иногда всё вспыхивало красным  и это было похоже на сон Банана из фильма «Асса», и я надеялся, что как и в кино, Ялта окажется заснеженной.

Вершины гор действительно белели. Клочки снега лежали даже на склонах маленькой симеизской Кошки.
А в самом городе снег уже растаял.
На автовокзале шёл ремонт.
По сравнению с севастопольским, ялтинский автовокзал велик. Севастопольский он может спрятать в задний карман джинсов. Но из-за ремонта был доступен только зал с кассами и даже в туалет пришлось идти куда-то в подвал, где «он всю жизнь и располагался», как сказала мне, не местному, уборщица.
Стена в кабинке пестрела надписями, выполненными маркерами.
«Россия — сила, НАТО — могила», «Россия агрессор», «Долой жульё из власти», «Здесь Катя заработала 500 рублей», «Севастополь — лучший город земли».
С последним утверждением я безоговорочно согласился, остальные показались мне небесспорными.

Васильевка — пригород Ялты.
Дальше только горы.
В Васильевке всегда идёшь по уклону — вверх или вниз.
Под колёса припаркованных автомобилей засовывают тяжёлые булыжники.
Деревья на участках стоят голыми, растопырив сучья, и лишь лавры, да кипарисы хвастают зелёными нарядами.
И здесь сплошное смешение стилей — и новые, словно с глянцевой картинки, дома, и старые лачуги, невесть когда построенные. Балконы, террасы, покатые и острые крыши... То над тобой нависает заплетённая лозою мансарда, то под ногами попадается вдруг окно, сделанное вровень с тротуаром, словно нарочно для того, чтобы какой-нибудь маргарите сподручней было бы стучать в стекло туфелькой.
Узкие улочки с водосточным жёлобом по краям. Водители пропускают друг друга согласно каким-то неписанным правилам.
Маленькая маршрутка протискивается по этим улочкам, оставляя по полметра с каждой стороны между своими металлическими боками и стенами домов.
Потом, наконец, лес.

В лесу хрустел снег, журчал на каменистом ложе ручей и почти не показывались люди.
С утёса можно было различить, как далеко внизу на набережную Ялты набрасывались жёлтые волны высокого прибоя.

Потом я снова сидел в автобусе и уже вроде бы на своём месте, но пришёл молодой человек с бородкой и сказал, что это место его, а моё соседнее.
Я пересел и опять, хочу подчеркнуть, молчал.

Автобус покатил по Южнобережному шоссе. Слева внизу синело море, справа стеной стояли горы.
Рядом с водителем сидел мужчина лет сорока с длинной бородой и громко рассуждал о десяти заповедях. Хоть он и чисто говорил по-русски, и смотрелся вполне европейцем, всё равно было ясно, что родился он ближе к горам, чем к равнинам.
И этот бородатый человек всю дорогу разговаривал с водителем. До меня долетали обрывки его речей, а сидящие впереди слышали, конечно, ещё лучше.
Человек разглагольствовал о десяти заповедях.
В основном о первых двух.
О том, что бог один и не должно иметь других, и о том, что нельзя делать изображений и кумиров.
И хоть он прямо не упоминал ислам, а говорил лишь о христианстве, становилось ясно, что у магометан с соблюдением этих заповедей дела обстоят получше, чем у православных.
Когда кто-то сходил на остановке, этот мужчина обращался к выходящему с какими-то словами, но не встречал понимания. Пассажир выходил, а проповедник осуждающее вздыхал и говорил, что, мол, каждому воздастся по вере его. И продолжал свою речь, возвращаясь и возвращаясь к уже не раз повторённым тезисам, с настойчивостью и напором бродячего торговца, пытающегося всучить вам какую-нибудь чудо-сковородку или набор ножей.
Когда автобус доехал до Байдарской долины, женина, сидевшая впереди, потребовала, чтобы бородач наконец замолчал и прекратил отвлекать водителя от управления. Тот смирился, поняв какое это неблагодарное дело — метать бисер перед свиньями, и умолк.
А я подумал, что рассуждал он вроде бы о всяких там возвышенных предметах, был вполне доброжелателен, но при этом совершенно не умел вести себя в обществе.

Потом я подумал, что и сам-то я не образец, да и в этих историях с местами в автобусе был не прав, и подумал ещё: однако чего же я всё время молчу-то?
Тут я решил, что следующему, кто попытается тем или иным способом посягнуть на мою внутреннюю гармонию, не повезёт.
И даже немножко сравнил себя с джинном из той сказки о рыбаке, когда джинн поначалу собирался облагодетельствовать своих спасителей, а после передумал и решил покарать первого же встречного.

Но следующему, надо признаться, всё-таки повезло.
Ибо им оказался мальчик лет восьми.
Он вместе со своими бабушкой и дедушкой оказался моим соседом в катере. В руках мальчик держал смартфон, и едва усевшись на сиденье мальчик принялся играть в игру, водя пальцами по экрану, а салон наполнили звуки мелодий, похожих на боевые марши.
Видать сражение на экране смартфона шло не шуточное.
Я опять решил промолчать, утешая себя, что ехать тут минут семь, и за это время ничего с моими ушами не произойдёт.

За своё долготерпение я, естественно, был немедленно наказан — мальчик оказался моим соседом и по автобусу.
И он не прекращал играть.
И гремели электронные марши.

Но я уже жаждал лишь одного — поскорее очутиться дома. Настроен же был самым благодушным образом и решил, что раз уж молчком съездил в Ялту, то и тут потерплю уже немножко.
А то бы я беспременно выкинул этого паршивца в окно.
Хоть они по зимнему времени в автобусе и были закрыты.

Оставить комментарий

Популярные посты:

geta

Импортозамещение в действии: какие российские компьютеры уже используются и что ждет отечественный IT-рынок

guryshkina

Провела очередной френдоцид

val000

Время ирисов

foto_history

Наше старое кино

arabena

Мастерская Филиппо Липпи Святой бернард Клервосский

useless_faq

А правда, что в московских парках до сих пор покоятся сотни людей, убитых

valentina-ak

Всем - мирного неба

fizdipyushka

Без названия

dymontiger

Один из немногих действующих маяков Нью-Йорка выставлен на продажу за $1,49 млн

• Ранее
• Архив