Взятка и деэволюция общества.

Писать о взятках и не облачится в тогу
ненавистника взятки все равно как верующему войти в храм в головном
уборе и не перекрестить себя перед этим.
И все-таки по святотатствуем на этом, выжженном праведным гневом
пространстве нашей поскудной жизни.
Во первых, что такое взятка в моем понимании? Это, прежде всего
инструмент перераспределения богатства между членами общества,
возникающий там и тогда, где легальные способы этого
перераспределения не достаточны, или не действуют.
Конечно, взяточничество нераздельно от коррупции по сути это одно и
то же, только вносит некий привкус перца к взаимоотношениям между
членами общества по принципу: я знаю, что ты получил свой доход
нечестно и потому ты должен поделится со мной, так как я лишен
(ограничен) в возможностях получать таким же образом доход.
Таким образом, вносится существенная поправка в мой генезис
взятки. Она возникает не только там, где легальные способы
перераспределения недостаточны или не действуют, но и там где
отсутствуют легальные способы получения дохода, или эти способы
законны, но аморальны, или воспринимаются общественным мнениям как
аморальные. То есть там где закон и мораль вступают в
конфликт.
Вот так вольно или невольно в мою ткань рассуждения о взятке
проникает понятие морали и нравственности. Как ни старайся уйти от
этой субъективности, но везде, где присутствует человек, она
проникнет, если не в двери, то в щели, в поры…
Вот и получается, что взятка и коррупция есть то, что присуще
природе данного сообщества людей. Если сказать иначе – это
социокультурное явление, присущее данной нации. Народу,
этносу, как вам будет угодно!
Явление культуры – это результат исторической эволюции нации и
меняется культура не в один день и не в десятилетие. Нет ни чего
более консервативного, более устойчивого, чем культура народа! Вот
почему так бессильны законы в тех областях, где властвует
культура!
Тирания и диктатура может придавить культурные позывы, но как угли
под пеплом они будут тлеть и тлеть, передаваясь от родителям к
детям в той тревоге в той неуловимой душевной ауре, над которой не
властен закон.
Понятно, что эта передача идет по затуханию и чем сильнее внешнее
давление, чем ближе это давление к природным склонностям, я бы даже
сказал резче, к животным склонностям человека, тем стремительнее
будет затухание социокультурного наследия прошлых веков!
Трудно себе вообразить диктатора, или тираны действующего в
направлении обратном природе человека, то есть в направлении
его духовного развития. Даже в направлении душевного развития
трудно себе представить диктатора, а если и бывает такой, как
например Петр Первый, или Наполеон, то итогом их усилий бывает
совершенно иное – старое рушится, а новое вырастает уродливым,
жалким и чахлым!
Сошлюсь на историка князя Щербатова.
«Но слабы были преграды, когда вкус, естественное сластолюбие
и роскошь стараются поставленную преграду разрушить, и где
неравность чинов и надежда получить что от вельмож истребляют
равность. В присутствии государевом учиненные им предписания
сохранялись в ассамблеях, но в простом житье роскошь и унижение
утверждали свои корни».
Вот из этих корней и выросло то социокультурное древо русской
действительности, о котором писала вся русская литература от
Пушкина до Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Некрасова и Достоевского.
Именно по этой причине погибла и великая римская империя!
Вот что об этом пишет римский историк Тит Ливий.
«Впрочем, либо пристрастность к взятому на себя делу вводит меня в
заблуждение, либо и впрямь не было ни когда государства более
великого, более благочестивого, более богатого добрыми примерами,
куда алчность и роскошь проникли бы так поздно, где так долго и так
высоко чтили бы бедность и бережливость. Да чем меньше было
имущество, тем меньше была жадность; лишь недавно богатство привело
за собой корысть, а избыток удовольствий – готовность погубить все
для роскоши и телесных утех».
Причина этому проста, любая замкнутая система подвержена
энтропии. Горячее становится теплым и остывает до температуры
окружающей среды. Так и человеческое общество либо
«нагревается» за счет интеллектуальных и душевных усилий, то есть
становится все более и более культурным, либо «остывает» до
своего естественного животного состояния.
В некотором смысле тезис антидарвинистов, что обезьяны произошли от
человека, имеет место быть! Человек деградирующей культуры
падает ниже какого-нибудь дикаря и приближается к своей
естественной природной форме.
Какое же место в этой деэволюции человека и общества занимает
взятка?
Взятка, как уже было сказано, сигнализирует о том, что в обществе
нет справедливого законодательства! А так же о том, что
мораль и нравственность брошена под ноги природным инстинктам
человека. И первое, и второе – две стороны одного явления -
деэволюции!
Они диалектически связаны и одно перетекает в другое и не бывает
одного без другого!
И что же сейчас? А сейчас, то же самое, что и два тысячелетия
тому назад!
«Мы дошли до нынешних времен, когда ни пороков наших, ни лекарства
от них переносить не в силах». (Т. Ливий «История
Рима».)
|
</> |