Вздымая ввысь свой аппарат послушный…

Под аппаратом тут понимается не то, о чем вы, возможно, подумали, а курс североамериканского доллара к рублю, с помощью подъема которого Минфин рассчитывает дополнительно улучшить бюджетный баланс, в случае если среднегодовая цена Юралс, паче чаяния, превысит плановые 40 долл./барр. А заодно и удержать реальные зарплаты и доходы от роста unit labor costs, ведущего к потере конкурентоспособности торгуемой части российской экономики, начавшей, как говорят, оживать - благодаря гнёту санкций и контрсанкций.

Одобряя, как обычно, решения партии и правительства, запишу для памяти и возможного прояснения ситуации (себе и тем, кто в этом нуждается), несколько цифр, руководствуясь расчётами Минфина, почему-то не приложенными к пояснительной записке, однако любезно опубликованными Reuters.

Размер интервенций и влияние на курс рубля

Формула для расчета покупок валюты Минфином, в рублях равных разнице между фактическим и плановым нефтегазовым доходом, в случае если цена нефти окажется больше 40, вызвала сомнения у ряда аналитиков. Ведь рост цены нефти при прочих равных условиях, естественно, приведет к укреплению рубля, что снизит рублёвый доход бюджета от нефти. Но расчеты Минфина исходят из предположения, что курс рубля укрепляется с ростом цены нефти не пропорционально, а с эластичностью 0.58. (Это в основном соответствует долгосрочной эластичности курса рубля по цене нефти, которую я приводил в одной из предыдущих записей).

Таким образом, отклонение цены нефти вверх от 40 приведет к интервенциям, которые в свою очередь дополнительно увеличат нефтегазовые доходы, ослабив рубль. Минфин исходит из того, что рост сальдо счета текущих операций на каждые 3 млрд. долл./год ослабляет текущий номинал рубля примерно на 1% (можно сопоставить это с моей давней моделью влияния СТО на курс). При таких эластичностях алгоритм интервенций приведет к повышению курса доллара при текущей цене нефти до 65-66, а значений ниже 60 мы уже не увидим до конца года, если только Юралс не подорожает немного выше 70 (соответственно, Брент – 75; см график вверху).

Дневной объем интервенций при текущей цене составит ок. 100 млн. долл., возрастая до 250 млн., в случае подорожания Юралс до 70. Как убедительно разъяснил ЦБ, это не означает отказ от таргетирования инфляции, поскольку никакие конкретные значения курса при этом не устанавливаются, и с стало быть, процентная ставка остается автономным инструментом, а не определяется UIP, как при пэггинге курса. Влияние интервенций на банковскую ликвидность нейтрально, другими словами – бюджетный канал будет влиять на неё ровно также, как плановой цене нефти 40 и отсутствии интервенций.

Резервные фонды и бюджетный дефицит

Как видим из второго графика справа, интервенции позволят обойтись без расходования резервного фонда уже при цене, близкой к текущей, хотя бюджет при такой цене всё еще останется дефицитным (на уровне ок. 1% ВВП, что соответствует плановым размерам финансирования из прочих источников, помимо резервных фондов). Балансируется бюджет при цене Юралс порядка 60, соответственно, резервный фонд в случае, если такая цена окажется среднегодовой, пополнится на тот же 1% ВВП, т.е. ок. 870 млрд. р.

Без интервенций влияние подорожания нефти на параметры бюджета будет заметно слабее, из-за укрепления рубля, съедающего часть прироста нефтегазовых доходов. Хотя использовать резервный фонд при цене выше 60 не потребовалось и в этом случае, балансирующая бюджет цена Юралс была бы не меньше 2-х планов, т.е. 80. Понятно, что все эти цифры рассчитаны в предположении, что дополнительные нефтегазовые доходы идут целиком на сокращение дефицита, т.е. не нефтяной дефицит не вырастет ни на копейку. Хотя, как и в прошлом, объяснить зачем надо пополнять резервный фонд при дефицитном бюджете (если цена будет между 55 и 60) и уж, тем более, зачем нужен профицит бюджета (при цене больше 60). Особенно учитывая предстоящее через год с небольшим переизбрание президента с неизбежно сопровождающими это дело подарками электорату.