Встречи с прекрасным...
zina_korzina — 16.10.2012- ...В детстве я часто ходила по музеям и вообще любила изучать
альбомы по изобразительному искусству. Наверное, кому-то снова
покажется, что это - следствие советской культурной политики, а
родители, школа, пионерская организация, кружок детского творчества
при ДК «Прожектор Ленинизма» были просто обязаны толкать ребёнка в
направлении «Боярыни Морозовой». На самом деле, интерес к музеям
никак не связан с общественно-политическим устройством и в
современной Третьяковке детей ничуть не меньше, чем в ту далёкую
пору, когда деревья были большими, а генсеки - пятизвёздочными. Это
идёт из семьи, а не из горкома Партии. Так, если наша семья не была
музыкальной, то и я не ушла дальше 'Boney - M', потому что слушать
маминых любимых Масиаса или Джо Дассена мне было неинтересно. С
другой стороны, мне рано показали конструктивизм (который тогда не
понравился!) и сталинскую архитектуру (которая совершенно
очаровала!), а также музеи-усадьбы, вроде нашего Кусково, куда в
детстве водили гулять (за неимением Летнего сада). Всё, всё идёт из
семьи, поэтому я до сих пор слушаю 'Boney - M' и с удовольствием
разглядываю эркеры полюбившегося - в конце-то концов -
конструктивизма.
- Братья Лимбург 'Великолепный Часослов герцога
Беррийского'. Фрагмент.
- Эль Греко 'Толедо в грозу'. Фрагмент.
Греческая античность казалась светлой, праздничной, и очень простой, Рим нравился гораздо меньше, хотя разглядывать римские скульптурные портреты было гораздо интереснее, чем эллинскую однотипную красу. Античный идеал внешности для меня - аксиома... Лучше Афродиты Книдской или Апоксиомена пока ещё ничего не придумали. Всё эти фигуристые Лоллобриджиды, сушёные Твигги, а также Алены Делоны с Джонни Деппами - это просто игры разума, а не Красота в исконном понимании. Постоянная близость произведений искусства заставляла смотреть на тело совершенно иначе - обнажённый торс Венеры - красивые линии совершенного тела, а не «голая тётька»... Листаем вместе с подругами альбомы. Вот шикарное (импортное!) издание миниатюр братьев Лимбург, куплено с рук, за сумму, перечёркивающую здравый смысл. Но в 1970-х - 1980-х была мода на заполнение квартиры подобными книгами. Средневековые «принцессы» с волочащимися шлейфами, сцена охоты, высокие головные уборы - я ещё не знаю всех этих терминов, вроде 'hennin' или 'escoffion-en-cornes'. Вытянутые формы, дворцы-«высотки», всё - вверх и человеческие фигуры пытаются подражать готической утремлённости. Женщины, мужчины кажутся слабыми и безобразными, но краски притягивают. Смотрю сказку «Три орешка для Золушки» и, кажется, узнаю эпоху. Только лица другие, не те, которые должны быть у средневековых золушек и принцесс.
- Диего Веласкес 'Менины'. Фрагмент.
- Оноре Фрагонар 'Счастливые возможности качелей'.
Фрагмент.
Нравится, но пугает испанская живопись. Дома есть несколько книг с испанцами. Мужчины в чёрном, дамы в золоте. «Менины» с маленькой принцессой. Девочкам всегда нравятся принцессы, а уж принцессы-малютки тем более. Пышные юбки, которые мы всегда рисуем в своих альбомах. «Продавца воды» почему-то ужасно жалко, а «Город Толедо в грозу» завораживает ужасом. Первая мысль: «Это - ядерная война?!» Увы, это была фобия моего поколения - термоядерная катастрофа. Зато Малые Голландцы - приятны и понятны сами по себе. Женщины в чепцах, уют, чистота - холодная чистота западного, буржуазного мира, предприниматели, юристы, ремесленники, их жёны. Поэзия труда, но труда ради честной прибыли. В советской живописи - тоже труд, но труд героический, битва за урожай, сражение с полярными льдами, покорение степей. Всегда - подвиг. Голландский труд - повседневность и спокойствие. Советский труд - преодоление вершин... Галантный Век - напротив, полное остутствие труда. Фрагонаровские женщины (из журнала «Огонёк»!) - прелесть и бессмысленность. Громадная статья о том, что хороший художник был вынужден. Именно - вынужден. Ибо царило бестолковое рококо, а не осмысленный метод изображения. Шарден смог, Фрагонар - нет. Игривая красавица на качелях, выдуманный мир, дымка, деревья, не похожие на самих себя. Мир, который сузился до размеров табакерки - полное остутствие пространства. Не ходи далеко, а то упрёшься в небо.
- Павел Федотов 'Завтрак аристократа'.
Фрагмент.
- Павел Федотов 'Сватовство майора'. Фрагмент.
Что интересно - в детстве название фрагонаровской картины «Счастливые возможности качелей» я расшифровавала так: наконец-то дали счастливо покататься, а то всё некогда! На самом деле - возможность тут иная - подглядывать даме под юбку... Итак, в XVIII веке - красиво, в XIX - интересно. Жанровые сценки. Сватовство майора кажется продолжением пьес Островского. Липочка хочет замуж за благородного - с усами, эполетами, ботфортами, а выйдет всё равно за человека с отвратительной фамилией Подхалюзин. Кринолин и блонды, купеческий мир - тесный, но при этом - широкий. Завтрак аристократа. Если он - аристократ, то почему у него так грязно дома? Тройка - как плохо жили дети и взрослые до 1917 года! Мир, который можно описывать, трактовать, понимать. А вот импрессионисты решительно скучны, хотя их принято любить в интеллигентной среде. Все умные взрослые, а в особенности те, которые хотят казаться умными, обожают именно Клода Моне и Огюста Ренуара. Так принято. Мама усердно прививает мне любовь к размытым и спешащим мазкам французских «халтурщиков». Жанна Самари красива, но плохо нарисована! Точно также принято любить стихи Серебряного Века и архитектуру Модерн с виньетками, оплетающими окна, решётки, фасады. Печальные ирисы и шляпы с траурными перьями. Стихи непонятны и текучи, архитектура интересна, хотя и кажется иррациональной - мне её старательно показывают и вдалбливают слово «модерн». Это то, что было до конструктивизма...
- Александр Герасимов 'После дождя' ('Мокрая терраса').
Фрагмент.
- Александр Дейнека 'Эстафета по кольцу Б'.
Фрагмент.
У подруги - очередной импортный альбом по искусству. На этот раз - Шагал. Её отчим говорит, что это - шедевры. Нам решительно не нравится. Разве что «Окно на даче. Заольшье». Зелёный холод и белая занавеска, как граница миров. Но больше всего нравится советский мир - он понятен, прост и просторен. Пространство. Футболисты, рабочие, девчата с БАМа, чьи-то матери и жёны с понятными лицами, дачная сирень, мокрые веранды, атлетические торсы, шпалы, поезда, разъезды, киргизская девочка с книгой, русская девочка у доски с химическими формулами. Этому прекрасному, упорядоченному миру противопоставлен хаос Поллака. В доме есть книга «Против абстракционизма. В поисках реализма». Издано при Хрущёве и оно понятно. Искусство должно быть, как минимум, понятным. Как максимум - красивым. Зачем выдумывать кубизм, когда есть Малые Голландцы? Автор громит всё, включая Модильяни и Пикассо. Показывает, что эти мастера умеют рисовать. Смотрите, дети - «Мать и дитя» от Пикассо. На это можно смотреть, это красиво, жизненно и ясно. Фернан Леже - тоже халтурщик и формалист... Хорошо, что у нас есть солнечный Александр Дейнека и суровый Виктор Попков. Дети любят внятное, дети тянутся к простому, но красивому. Это потом возникает интерес к смыслам, к линиям, к мыслеформам, а в детстве хочется чистоты восприятия. Сейчас я люблю не только Фрагонара и Пименова, но и Кандинского - у него же цвет! Лемпика - прекрасна, хотя она долго казалась мне...нездоровой. Модильяни - изыскан... Какие изгибы шей, право слово...!
- Шагал и Лемпика!
- Расскажите о своём детском опыте соприкосновения с прекрасным. Что нравилось, что казалось безобразным? Что перестало казаться таковым в более взрослом возрасте? Считаете ли Вы, что в СССР дети чаще и вдумчивее ходили по музеям и выставочным залам?
|
</> |