Враг без лица

pterozavtr — 14.06.2014 Человеку убить человека обычно очень непросто. Приходится переступать через себя, с болью ломать некий таинственный внутренний ограничитель. Из книг о войне, из рассказов ветеранов мы знаем, как плохо бывало «зеленым» солдатикам после «первого немца». Корежит человека, мутит – это комом встает в глотке растревоженная совесть – даже если знаешь, что бой твой тысячу раз правый и священный.

Есть разные способы с этим справиться, чаще всего лечит время и сознание своей правоты. Но иногда возникает искушение применить какое-нибудь этакое сильнодействующее средство – чтобы не «колбасило». Вроде противорвотного и обезболивающего разом. Чаще всего такое желание возникает не у тех, кто сидит в окопах, а у тех, кто их туда посылает – особенно если с совестью и сознанием правоты у них напряженка. Нужно сделать как-то так, чтобы солдат не особенно переживал, нажимая на спуск, делал свою работу спокойно, не отвлекаясь на лишние эмоции.

Обычно это достигается пропагандистской накруткой, истеричным представлением противника в виде тупого и жестокого стада, - подлого, трусливого и преступного насквозь. Образ врага создается такой, чтобы вызывать одновременно страх и отвращение – отличный субстрат для выращивания ненависти. Так работает, например, создаваемый украинскими СМИ миф о том, что за Новороссию воюют исключительно «гопники», уголовники или проплаченные наемники неславянского происхождения. Эти преступные типы при первой возможности прикрываются мирным населением, так что все жертвы на их совести и единственный способ это население спасти – поскорее с покончить с «террористами». Создаются многочисленные фейки, шитые белыми нитками, но для промытых мозгов вполне съедобные.

Но это только первый этап. В этих карикатурах враги предстают хоть и очень плохими, отвратительными, но все же людьми. Поиски сильнодействующего снотворного для совести на этом не останавливаются. Следующий шаг – вообще снять проблему человекоубийства, превратив врага в нечеловека. В робота, зомби, вредное животное или даже насекомое. Чтобы убийство превратилось в санитарную акцию, просто в разновидность садово-огородной работы, привычной для ребят из сельской местности.

В этом смысле «колорадский» боевой мем следует отнести к разряду по-своему гениальных изобретений Зла. Вначале, еще зимой, когда георгиевская ленточка стала символом защиты порядка против беспредела Майдана, «колорадской» называли только эту ленту. Хотя полосатые надкрылья колорадского жука на самом деле совсем другого цвета, мем подхватили, он широко разошелся по сети. Но людей «колорадами» стали называть тогда, когда против победившего хаоса поднялся Юго-Восток Украины. После этого уже практически стали неизбежны и одесская Хатынь, и бомбардировки городов Донбасса. Потому что людей не превращают в насекомых просто так – это делают, чтобы давить.

И вот уже нет врага-человека, у которого. как и у тебя, есть свои убеждения, мотивы, с которым можно поговорить, а то и договориться. Есть даже не зверь, а вредный и безмозглый жук, которого можно только уничтожать, причем. уничтожать массово. И уже нет жалости не только к бойцу с оружием в руках, но и к женщине, старику, ребенку. «Какая женщина – это самка колорада, ты что, биологию в школе не учил?» - пишет изгрызенный мемом-вирусом отморозок в комментарии к страшным кадрам безвинной смерти. Для него все предельно просто, все барьеры устранены раз и навсегда, все табу сняты – просто за отсутствием предмета табу. А летчик, обстреливавший центр города, вполне возможно, представлял себе, что опрыскивает пораженное вредителем поле. Просто делает свою работу…

Это называется – расчеловечивание. Ноу-хау фашизма новой генерации. Нацизм классический, 30-х – 40-х годов прошлого века этого инструмента пропаганды еще не знал. В слове «унтерменш» есть все же корень «менш» - пусть и «недо», но все же человек. Расчеловечивание гитлеровскими нацистами тоже использовалось, но по-другому и в основном в концлагерях – заменой имени на номер, безликой уродливой одеждой, скотскими условиями и обращением. Расчеловечить – значит, обезличить.

Но все же пропагандистские плакаты Второй мировой показывают русского, коммуниста, еврея как уродливого, дегенеративного, но все же человека. Не насекомое. Век постмодерна шагнул гораздо дальше. Чтобы наглядно понять, о чем речь, достаточно взглянуть на эти красочные плакаты.

Враг без лица

На двух из них вместо людей – живых и мертвых – насекомые. Третий хитрее. Сразу и не скажешь, что изображено – то ли разложенная наготове тюремная роба все тех же ненавистных цветов, то ли пустое место, облаченное в эту самую робу. Скорее второе – ибо одежда так не лежит. Возникает образ некоего зловещего голема, ходячей пустоты. Одушевленный зловещим колдовством пустой костюм – это известный персонаж детских страшилок, книг про разнообразную чертовщину и фильмов ужасов. Тут «образ врага» приобретает предельную законченность, ибо сшиваются два уровня пропаганды – тот, что просто представлял ополченцев криминальными типами и уровень расчеловечивающий, обезличивающий.

Осмысливая эти применяемые киевской пропагандой приемы понимаешь: это действительно проявляется, проступает из мрачных глубин Зло. Только абсолютное Зло может желать лишить человека возможности видеть в другом – даже недруге – человека. Не оставить даже малой лазейки для такой необходимой работы совести. Для диалога с самим собой, с другим, с Богом, наконец. Для встречи лицом к лицу – а не мордой к морде и пустотой к пустоте. Ибо расчеловечивающий другого неизбежно расчеловечивается сам, отказываясь видеть лицо другого, сам обращается в клочок тумана, который вскоре развеет зловещий ветер безвременья.

Сохранено