Война Судного Дня. Часть Седьмая и последняя

dandorfman — 28.09.2023
Египтяне окружены. Суэцкий канал. Октябрь 1973.

У израильтян же имелась своя система приоритетов. Разумеется, следовало сделать так, чтобы Садат, как это было сформулировано Голдой Меир, «в полной мере ощутил горький привкус своего поражения». Но первоочередным для Израиля являлся вопрос возвращения на родину военнопленных. Киссинджер, во время своего краткого пребывания в Тель‑Авиве по пути из Москвы домой, заверил израильских руководителей, что обмен военнопленными планируется произвести в течение 72 часов после прекращения огня. Но, зная о том, что после первого прекращения огня 22 октября израильские силы взяли египтян в более тесное кольцо окружения, Госсекретарь США поддержал требование Египта относительно необходимости пополнения запасов Третьей армии. Собственно говоря, особого выбора тут и не было: Каир отказывался даже обсуждать вопрос о военнопленных до тех пор, пока в расположение Третьей армии не будет допущен транспорт с предметами первой необходимости. Что касается военнопленных, то Израиль с самого начала военных действий ставил представителей Красного Креста в известность об арабских пленных; египтяне сообщали лишь о некоторой части пленных, сирийцы — вообще ни о ком. Арабы, значительно превосходящие по численности израильтян и менее чувствительные к вопросам жизни и смерти, давно поняли, что могут эксплуатировать уязвимость евреев в тех случаях, когда речь идет о взятых в плен военнослужащих. Согласно данным израильских правительственных структур, общее число военнопленных израильтян составляло не менее 400 человек, причем половина попали в плен в ходе действий на сирийском фронте. Было также известно о тех зверствах, которые творили сирийцы на Голанах. Там были найдены тела израильских солдат, застреленных в упор, с завязанными глазами и связанными руками. В Иерусалиме не решались даже предположить, что могло случиться с попавшими в плен на египетском фронте, — оставалось только надеяться, что их жизни не угрожает опасность.



Тем временем, 26 октября Третья египетская армия предприняла последнюю отчаянную попытку прорвать окружение. Под прикрытием артиллерийского огня ее танки атаковали израильские понтонные мосты к югу от Малого Горького озера. После трехчасового боя танки были отброшены от канала. Полностью деморализованные, египтяне начали в массовом порядке сдаваться в плен — и тут многие были убиты своими же товарищами, которые с западного берега канала открыли огонь по изменникам. Киссинджер связался напрямую с израильскими и египетскими представителями, и после четырехчасовых трехсторонних переговоров было достигнуто согласие, что колонна грузовиков Красного Креста с продовольствием и медикаментами будет пропущена в расположение Третьей армии. Для выработки детального плана офицеры обеих армий, при участии представителей ООН, собрались рано утром 27 октября у дорожного указателя «101 километр» на шоссе Суэц—Каир, в 63 километрах от Каира, на территории, занимаемой израильскими войсками на западном берегу Суэцкого канала. Египет представлял Абдаль Гани аль‑Гамази, командующий Суэцким фронтом, Израиль — генерал Аарон Ярив, бывший начальник военной разведки. Переговоры были быстрыми и эффективными. Утром 28 октября первые грузовики колонны из ста машин, с сотрудниками ООН за рулем, были досмотрены израильскими военными и допущены на египетскую сторону. Отныне можно было не сомневаться, что солдатам Третьей армии не грозит гибель. Можно было не беспокоиться и за судьбу израильских военнопленных в Египте. И можно было надеяться, что военные действия между Египтом и Израилем не возобновятся.

Теперь стало возможным подвести предварительные итоги Войны Судного дня, рассмотреть ее военные уроки и последствия. Значительные потери Израиля в живой силе и технике были следствием ряда грубых ошибок. Наиболее серьезной из них являлась концепция, согласно которой увеличение расстояния от границы до центральных районов само по себе могло заменить раннее предупреждение о нападении противника. Она привела к опасным просчетам в ходе оценки разведывательной информации. И когда, буквально в последнюю минуту, командование получило предупреждение о намерениях противника, малочисленные гарнизоны на линии прекращения огня 1967 года не были усилены за счет проведения всеобщей мобилизации. Во всяком случае, вся израильская военная доктрина была ориентирована на нанесение быстрого контрудара. Командование не рассчитывало на ведение продолжительных боев. Не существовало планов экстренной переброски танков к местам боевых действий, а также не имелось достаточного количества транспортных средств для этой цели.

Война преподала израильским военным еще один урок: сухопутные войска не в состоянии действовать с достаточной эффективностью без полного превосходства в воздухе израильской авиации и без необходимой поддержки танковых частей. Противник научился нейтрализовать — во всяком случае, частично — силу этих родов войск благодаря применению зенитных и противотанковых управляемых ракет. Не будучи ориентированными на одновременное выполнение нескольких видов боевых задач, израильские танкисты атаковали позиции противника без поддержки минометным огнем и без подключения пехоты, что не позволяло им добиваться необходимых результатов. К тому же стрелковое оружие израильской пехоты не шло ни в какое сравнение с оружием советского производства, которое было на вооружении у арабских армий. Так, не имея приборов ночного видения, израильские десантники и коммандос были не в состоянии должным образом использовать преимущества своей профессиональной подготовки. Только один раз, отвоевывая станцию радиолокационного наблюдения, расположенную на горе Хермон, израильские десантники смогли в полной мере проявить свои возможности. Многие из названных недостатков объяснялись не только и не столько ослаблением дисциплины в Армии обороны Израиля, сколько отсутствием достаточного количества офицеров с большим опытом в составе высшего армейского командования. После 1967 года ротация комсостава стала едва ли не самоцелью, и немало старших офицеров, прекрасно знающих свое дело, на пике их возможностей было отправлено в отставку.

Но имелась и другая сторона медали: сразу же после начала военных действий и офицеры, и рядовые на всех уровнях продемонстрировали высочайшие моральные качества, профессиональные навыки и личную храбрость. В конечном итоге именно эти свойства в самой полной мере компенсировали и грубые ошибки разведки, и недостатки общей подготовки вооруженных сил — в результате Армия обороны Израиля одержала в этой войне самую выдающуюся победу в своей истории. Следует особо подчеркнуть, что арабские армии, напавшие на Израиль, по численности живой силы и техники в общей сложности превосходили войска европейских стран НАТО, тогда как население Израиля, маленькой страны, не было готово к войне, не была проведена мобилизация. По советскому воздушному мосту арабским странам было доставлено в течение десяти дней 8 тыс. тонн вооружений — сверх того, что у них уже имелось; это были самые большие воздушные перевозки вооружений за всю историю — до тех пор, пока их не превзошли, пусть и начатые с опозданием, американские перевозки. Масштабы сражений в этой войне также были весьма значительны. В частности, танковое сражение в Синае 12–14 октября по числу участвовавших в нем танков уступало только битве на Курской дуге (сражению под Прохоровкой ) между советскими и немецкими войсками во Второй мировой войне. Израиль в Войне Судного дня — несмотря на внезапное нападение противника, ведение боевых действий на два фронта, безусловное преимущество противника в живой силе и в технике — выстоял; в конечном итоге его войска в Сирии прошли далеко за Пурпурную линию, а в Египте заняли плацдармы на западном берегу Суэцкого канала, более чем компенсировав захват египтянами «линии Бар‑Лева». Египтяне потеряли в этой войне 7700 человек убитыми в ходе боевых действий, сирийцы — 3500 человек. Израильтяне взяли в плен 9 тыс. человек, в том числе 8 тыс. египтян. Суммарные потери арабских войск составили порядка 2 тыс. танков и более 500 самолетов, а израильские — 804 танка и 114 самолетов.

Однако победа далась Израилю дорогой ценой. За 18 дней боев страна потеряла 2552 человека убитыми и более 3 тыс. человек ранеными, причем наибольшие потери пришлись на долю офицерского состава. Это были очень тяжелые потери для маленькой страны. На вершине горы Хермон полковник Авраам Аялон, воевавший в бригаде «Гивати» с 1948 года, нашел после боя тело своего старшего сына. Генерал‑майор Амос Хорев ночью, в окопе, на линии боев с Третьей египетской армией, разыскал своего погибшего зятя. Генерал Хаим Бар‑Лев проводил инструктаж в штабе, когда ему сообщили о гибели его племянника. Немало семей потеряли несколько сыновей, потери были более тяжелыми, чем в 1967 году. А если говорить о потерях материальных, то к концу войны их еще не смогли в полной мере осознать. Четыре миллиарда долларов составили только потери оборудования и ущерб, нанесенный имуществу. Если к этому добавить потери, связанные со спадом производства и уменьшением экспорта вследствие мобилизации работников, то общая цифра достигала 7 млрд долларов — сумма, эквивалентная годовому ВВП Израиля.


Голда Меир с членами кабинета министров. во время посещения командования Южного фронта. 29 октября 1973.

Можно сказать, что достигнутая победа не вызвала особого энтузиазма у народа, привыкшего побеждать одним ударом, без промедления. Народ стал задавать вопросы — впрочем, не всегда в полный голос. Четыре жестокие и кровавые войны — и это на протяжении столь краткой истории государства, фактически на памяти одного поколения. Существует ли мирная жизнь и на что она похожа? Сколько же можно терпеть эти бесконечные мучения, уносящие и человеческие жизни, и ресурсы страны? Можно ли добиться хотя бы временной победы над противником, особенно после того, как Советский Союз дал явственно понять, что больше не допустит, чтобы арабам было нанесено решающее поражение на поле боя? Перспективы на будущее выглядели самым безрадостным образом. И вот теперь, в последнюю неделю октября, когда стихла стрельба и начинались переговоры относительно обеспечения поставок в расположение Третьей египетской армии, израильтяне со всей определенностью осознали: страна вступила в другую эпоху. В известном смысле этот переход обозначился в начале ноября, когда у восьмидесятисемилетнего Давида Бен‑Гуриона, жившего в кибуце Сде‑Бокер, произошел инсульт. Бывшего премьер‑министра спешно доставили в иерусалимскую больницу «Хадаса», где он, после двух с половиной мучительных недель, скончался 1 декабря. Всеобщие и самые искренние изъявления горя на его похоронах, равных которым не знала страна, несомненно означали, что народ оплакивал не одну только смерть старого львa.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив