Вопросы и ответы

pantoja — 14.09.2010
Любопытно в истории с книжкой Вдовина и Барсенкова то, какими тезисами пользуются их общественные адвокаты. Некоторые из них ничтожны, некоторые прямо противоречат мировоззрению тех, кто активно защищает авторов учебника.

1. Гонения на «русских профессоров» аналогичны репрессиям в отношении гуманитариев в Советском Союзе.

Надо же, вспомнили. А до того момента многие идейные сторонники Вдовина и Барсенкова искренне полагали, что репрессии в отношении историков и языковедов были нужной и обоснованной мерой. Некоторые даже всерьез доказывали, что Платонов готовил заговор с целью реставрации монархии — мол, и отречение Николая II специально прятал.

Неужели теперь «советские» признают, что репрессии в отношении «старой школы» в СССР было необоснованными с юридической точки зрения, преступными по сути и очень вредными для науки?

Конечно, сейчас никаких «репрессий» в отношении Вдовина и Барсенкова нет, а сравнивать их обсуждение с тем, как в СССР обходились с выдающимися учеными — просто нонсенс. Не говоря уж о том, что тогда действительно были ученые, а эта пара — классические советские симулянты профессионализма (в этом они вполне преуспели).

2. Научное сообщество способно дать оценку книге Барсенкова и Вдовина, как и любому другому учебнику или научному труду, самостоятельно, без вмешательства «извне».

Во-первых, вмешательство «извне» таковым не является: Барсенков и Вдовин получают государственную зарплату, работают в государственном вузе, глава которого назначается напрямую Президентом. Поэтому государство и, более широко, общество вполне имеет право поставить вопрос: «А что это вы, профессора, написали?»

Вмешательство чеченцев, конечно, выглядит чрезмерным, но формально оно совершенно безупречно: чеченцы такие же граждане РФ. Либо надо принять закон, по которому все вообще, кроме имеющих ученую степень к.и.н. и д.и.н., вообще не имеют права обсуждать книги по истории. Абсурд.

Ну и во-вторых, самое главное. В России не существует профессионального исторического сообщества, которое могло бы дать адекватную оценку подобного рода опусам, непрофессиональным с точки зрения историка и вредным с идеологической точки зрения. Люди, профессионально работающие на истфаках, никакого сообщества, «корпорации», не составляют, а в их интересах поиск научной истины находится далеко позади карьерных, финансовых и иных соображений (и хорошо еще, если он, этот поиск, там вообще присутствует). Это не дореволюционные университеты или Академия (см. выше). Более того, большинство сотрудников истфаков — такие же, как и Барсенков и Вдовин, выпускники советских вузов, проще говоря, не очень образованные национал-большевики. Ну и что они могут «оценить»? И как может тот же Барсенков оценить «дело Краснопевцева», когда сам учился у Найденова, приложившего много усилий, чтобы Краснопевцева и прочих посадить?

3. Карпов поступил неправильно, когда «сдал» своих подчиненных, факультет в любом случае должен защищать преподавателей.

Это стандартная для советских подмена понятий, когда любой общественный институт они мыслят только в форме наследственного феодального владения (можно сравнить с ситуацией вокруг переизбрания директора Института российской истории). Более того, попытки ссылаться на «университетскую автономию» абсурдны, так как у университета и формально нет автономии, и фактически.

Таким образом, смысл всех выступлений защитников Вдовина и Барсенкова примерно следующий: «Хотим за государственный счет быть заповедником национал-большевизма, и никто нам в этом не указ!» Модель Фроянова во всероссийском масштабе. Думаю, однако, что проходят времена, когда такое было возможно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив