Воистину акбар...

...или почему он всё ещё Максим, а не Максуд (никакого намёка на замечательного писателя Максуда Ибрагимбекова, тот свою сущность светского образованного городского азербайджанца никогда и ни от кого не скрывал)? Кое-что от автора «Мечети Парижской Богоматери».

Самым, пожалуй, курьезным событием минувшим дней явилось просочившееся в сеть видео, на котором шоумен и общественник Максим Леонардович Шевченко предстает в свете для некоторых зрителей весьма неожиданном. Для некоторых, но не для автора этих строк, которому все же по тщеславному простодушию хочется воскликнуть: «А что я говорила?!» Но от злорадства постараемся воздержаться, поскольку видеозапись являет собою съемки похорон, а похороны, вне нашей оценки деятельности и личности погребаемого, призывают людей цивилизованных к сдержанности.

Памятуя об этом, все же попытаемся разобраться в происходящем, ибо это происходящее выходит за рамки частной жизни шоумена и бывшего члена ОП. Оно, строго говоря, касается нас всех.

Что же просматривается на злосчастном видео? Во время религиозного похоронного обряда Максим Леонардович не только произносит речи, но и дважды возглашает хвалу Аллаху вместе со всеми присутствующими, а также молитвенно складывает руки на магометанский лад. При этом очень заметно, что камера вызывает у Максима Леонардовича изрядный дискомфорт, он изо всех сил тщится держаться понезаметнее, но деться-то уже некуда, окружающие не поймут. Также показательно то, что один из ораторов называет Гейдара Джемаля и Максима Леонардовича «московскими братьями». Вывод из всего этого напрашивался, и весьма известное духовное лицо его сделало.

Лучшая защита — нападение. Максим Леонардович пошел на протодиакона Андрея Кураева (о котором и шла речь выше) в гиперистерическую атаку, благо подвернулся и повод — Кураев «слишком гуманно» отреагировал на эпатажную выходку каких-то малолетних дурех в храме Христа Спасителя. То есть отнюдь не одобрил переполняющего некоторых набожных граждан желания посадить девиц в тюрьму и на кол. Словом, маловысокодуховный оказался протодиакон, и весьма кстати. Смешав профурсеток с похоронами в единый текст, Максим (будем покуда так называть нашего героя) родил гневное нечто, якобы адресованное протодиакону Кураеву.

В действительности — адресатом является весьма невежественная массовая аудитория, ибо некоторых вещей бывший преподаватель гимназии «Радонеж» не знать не может ни в коем разе, и, громокипя, он, конечно, понимает, что его неожиданное невежество никак не способно ввести Кураева в заблуждение.

Едва ли протодиакон Кураев в действительности возражает против того, что с иноверцами-согражданами надобно «дружить, быть с ними честными и порядочными». Мне, отнюдь не поклоннице отца протодиакона, во всяком случае, ни разу не попадались в его трудах призывы с иноверцами непременно враждовать, лгать им и всячески их обманывать. Но для православного самые дружеские отношения с иноверцами отнюдь не подразумевают совместного участия в молитвенном ритуале. И сочувствие, и уважение вполне можно выразить иначе.

Есть, правда, такая штука под названием «экуменизм», основательно подрывшая в ХХ веке устои католической церкви. Было время (ныне пошедшее вспять), когда папа совместно молился не то что с магометанами, но с кришнаитами и вудуистами. Небольшая горстка либеральной православной столичной интеллигенции всегда экуменизм потихоньку практиковала.

Ну и чего проще? Скажи Шевченко Кураеву: «О чем речь, отец Андрей, я попросту экуменист», возразить бы протодиакону было нечего. Не говорит. Ярлык экумениста — абсолютно либерален, нашему персонажу, дорожащему репутацией «консерватора», следовательно, глубоко антипатичен. Значит, экуменизм со счетов сбрасываем. Что остается? То и остается.

Поэтому продолжается наведение дымовой завесы.

«То, что православные христиане в арабском мире Бога называют Аллах, а Иисуса Исой — это мы, русские православные, даже и объяснять „кураевым“ не собираемся — не поймут». (арабы-христиане, кстати, называют Его Исуа, а Исой Его называют только мусульмане — steissd)

Но молился-то Максим Леонардович отнюдь не с православными арабами, но вовсе даже с отечественными иноверцами.

Огорчительно, конечно, но произносить с иноверцами вместе «Бог велик», увы, никак нельзя, ибо Константинопольский собор 1180 года всецерковно свидетельствует разность представления о Боге в христианстве и исламе.

Смешение юридического и теологического, добрососедского и канонического — чистой воды наперсточничество, понятное всем сторонам, кроме обобщенного «лоха», которого в данном случае «разводят».

Так что слово «иноверцы» вполне забираем назад — Шевченко молился с единоверцами.

Вопрос в другом: любую религию у нас в стране можно исповедовать совершенно открыто. К чему скрываться, выдавать себя за то, чем перестал быть?

Ответ неприятен. Лоббировать интересы определенной группы значительно маневреннее якобы «снаружи». Что при похвальбе персонажа о своей вхожести в высокие кабинеты и есть причина, позволяющая нам проявлять в данном случае интерес к столь частной вещи, как чужое вероисповедание.

Еще один интересный нюанс. Шевченко вроде как слуга преданный действующей власти. Не просто преданный даже — борзой и рьяный. Гейдар же Джемаль — рупор всевозможных чеченских сепаратистов наподобие ликвидированного ныне террориста Саида Бурятского. На наш простодушный европейский взгляд между «братьями» должны просматриваться хоть некоторые принципиальные несогласия. Но это на наш взгляд — простодушный и европейский. На нашумевшей видеозаписи оба два «московских брата» вместе. Совместны и дружественны их посиделки в «концептуальном» клубе, названном в честь воспетого Фридрихом Энгельсом мелкого немецкого забулдыги.

Они заодно. Кто этого не понимает, проиграет неизбежно.

Шевченко подставился случайно, досадует и мечется — отсюда и буйная атака на протодиакона Кураева.

Перед Новым годом, однако, совершенно намеренно провозгласил себя в эфире «Эха Москвы» «представителем „Хамас” по имени Ахмет» и другой медийный персонаж — журналист Проханов.

Мне, правда, сказали птичье слово, что последний-де просто — «занимался троллингом». Но я особа старомодная и продолжаю считать, что либо субъект несет ответственность за свои публичные заявления, либо признается невменяемым.

Тенденция же, между тем, преинтересная. Кто-то еще приоткроет личико?