внезапно

myrashka — 30.12.2009 Давно таких долгих постов не писала. Там осторожно - много бессвязных островков предложений, много фотографий, хаотично надерганных по сети. Не хочется дробить на отдельные посты.

Детство я провел хорошо (с)

Самые настойчивые и крепкие воспоминания - градусник, брусника, снег, бесконечные серпантины на пути в Дивногорск, снова градусник, чайник со смешным носиком из миллиметровки и изоленты, фрагменты всевозможных конструкторов, шоколад, книги, Новый год, пряжа, брусника, снег. Собаки.

Градусник.

Грипп - самый верный и отзывчивый спутник. Грипп и бродячие собаки. Иммунитет на нуле, два-три раза в зиму затяжная температура под сорок, провалы в сон. Все силы в сон. От того и не выросла, не.удалась особо, наверное так.
Бить стекло - стекло с полоской ртути, круглое стекло с елки, лампочки в картонных футлярах... Ломать хрупкое. Позже, научилась не разрешать себе болеть, не прикасаться к стеклам. Не кормить не.знакомых собак с рук.
Но это ерунда.

Дивногорск

серпантины

От Красноярска до Дивногорска - сорок пять минут на автобусе. Сорок пять минут в горах, лесах, в бесконечных петлях серпантинистых спусков и подъемов. Скользкие опасные дороги - я закрывала глаза и спала весь путь. Горнолыжные трассы в черте города, лес в черте города, снег в черте города, город в черте города.

дорога

забавно:
"Серпантин отрога Торгашинского хребта, вьющийся, с двумя своими протяжными петлями «Тёщин язык». И лишь потом, далеко внизу под собой, он увидит Енисей и длинную узкую полосу овсянского плёса."

"Протекающий внизу Енисей являет здесь интереснейший географический феномен – на овсянском участке он направляется точно с запада на восток. Кроме того, oн располагается ровно на 56-й параллели. Овсянка, кстати, находится на одной широте с Москвой, а по долготе совпадает с другим примечательным городом – столицей Тибета Лхасой."

Город со странной историей.
Странным воздухом.
Странным холодом.
Эта тысячелетняя стоянка.
Этот злосчастный скит, на месте которого появился поселок, на месте которого появился город - и всё временное временное...

Временное поселение строителей гидроэлектростанции (да, они научились направлять энергию воды на свое усмотрение. Да, они остались в этом городе - городе жить. Да, это поколение трудяг - невероятно дружное, приветливое на улицах, теплое в домах. Не закрывать двери - это оттуда. Не здороваться, ибо в столь тесном пространстве невозможно прощаться - да, это оттуда. Зимой - ходить в гости, встречать гостей, кормить гостей, жить гостями, не отпускать гостей пока не станет тепло на улице - да, это оттуда.)

У первого поколения дивногорцев - мне кажется, даже лица-глаза одинаковые.
Да, мне срать на геополитику и прочие некрасивые и злободневные вопросы, связанные с этим городом. Да, я знаю что скажут земляки, увидев этот хаотичный пост. Мне достаточно того, что город внутри остался внутри, врос несуществующей резьбой. Тепло.

"Город застраивался домами по принципу террас-ступеней, спускающимися с гор к реке".

Решительные стрелы бульваров со ступенями.... Спуск.

Так и есть. Горы. Потом река. Речной вокзал с ракетами. Потом лестницы лестницы лестницы и жд.вокзал. Потом лестницы лестницы лестницы бульвары из лестниц и автовозал. Потом лестницы, гаражи, бараки - и дом. И все по прямой.

типовой дом у автостанции

Первая тетушка жила на набережной, вторая возле жд.вокзала, третья - в бараках, тех что выше автостанции. И к каждой непременно зайти. Или дождаться там, на самой верхней точке. Вареники, блины, компоты, спицы и клубки по всем креслам - мои тетушки были отличные мастера, они плели свитера всему городу и готовили по вынянченым из тетрадки в тетрадку рецептам.
Садились возле телевизора, стучали спицами, смеялись. Тепло.

Никогда не замерзающий Енисей. Холод над водой. Вода над водой.

Провода провода - все в высоковольтных электромагнитных полях - завод низковольтной аппаратуры.
Гудение в голове утром. Срывающийся на сутки голос - от смены давления, от прозрачности от высоты от чистоты воздуха.
Каждую неделю - заезд в пятницу, отбытие в воскресение вечером. И каждую пятницу приходилось молчать. Да и говорить было незачем. Тепло.

Собака.

Кажется, я писала уже о нем. И кому то рассказывала. Пусть.

Он появился там задолго до меня. Младшая из тетушек еще ходила в школу. Он ушел в мои 20. Значит, ему было как минимум 30. Хороший собачий возраст.

Это такое место. Выходишь из автобуса и оказываешься на площади, мимо которой идут прорубленные лопатами в сугробистых улицах тропинки. Хрустишь в горку валенками, а вокруг снег - и он выше тебя. А выше снега - деревянные стены. И закопанные гаражи - кирпичные прожилки. А ниже снега - ступеньки. Снег и деревья. Геометрическая география.

Старшая тетушка - бабушкина сестра. Живет в двухэтажном типовом деревянном доме времен постройки Гэс со всеми удобствами соотвественно. В доме восемь квартир. Деревянное крыльцо, деревянный уютный пятачок межлестничного пространства.
На коврике спит Рыжик. Дверь не заперта. В том доме можно было не запирать двери - в какой бы точке города не была собака - в нужный момент он всегда оказывался у дверей.
И обойти его было невозможно.

Он знал всех жителей дома, знал всех гостей, всех родственников, всех почтальонов и прочих прохожих. Лаял редко. Цыкал лениво на кошек, накатывал рычание на случайных нетрезвых. Но лаял редко.

Открывал сильной мордой дверь в подъезд. В обе стороны. Если не справлялся, прогуливался вокруг, ждал пока не скрипнут замерзшие пружины.
Он был ничей. Сам пришел. Сам жил. Сам присматривал за местностью. Свободный.
Кормили его отменно. И относились довольно почтительно. Сторож.

Огромная спокойная быстрая собака. Что-то среднее между овчаркой, лайкой, и кем-то еще. Медно-темно-рыжий. Больше я собак с таким цветом шерсти не встречала. Нигде.

Невероятный подшерсток - зимой ему заботливо выстригали кренделя по бокам. Портили шкуру. Чтоб ради этой же шкуры не убили любители всяческого пушного промысла. И тогда Рыжик бегал смешным яблочным конем - весь медный, и кругляши - желтые и черные.

Почти каждый раз, выходя из автобуса - видела его, пробегающего "мимо" автостанции. Как он все время угадывал, непонятно. Обычно это случалось по пятницам. Если по каким то причинам мы приезжали в субботу - его бег "мимо" заставал нас уже возле дома.
Лениво вилял хвостом, тыкался лбом в бок, отбегал чуть в сторону, не вперед, не назад - а чуть в сторону - и так же "мимо" сопровождал до того момента, пока мы не заходили в квартиру. Потом он засыпал у дверей. Потом я выходила на улицу, выносила какой-нибудь блин, который вежливо исчезал в его пасти, и мы шли гулять.

Соседи ревновали. Очень. Львиная доля собачьего внимания доставалась не тем, кто собаку кормил и грел, а приезжему молчаливому ребенку. Он даже ел совершенно все, что я ему выносила. Хотя был привереда. Соседи смеялись, смех коробил стружкой. И меня, и тетушек и бабушку.

...а гуляли мы странно. Гуляли мы либо под окнами, либо в гаражах, либо промеж стихийных горок.

Снег доходил до окон - в снегу выкапывалась огромная яма и коридор, по коридору Рыжик заходил в яму и неторопливо вырывал в снегу еще одну яму, в которую как будто ложился спать. Я облокачивалась на теплую собачью тушку и тоже как будто спала. А вокруг был снег. Снег и деревья. Тишина. Спокойствие. Тепло.

В гаражах было чудесно - сугробы сливали крыши гаражей с лестницами, я вытаптывала в снегу глубокие следы, или ползала по деревьям - Рыжик тусовался где-то по своим делам, но обязательно в пределах видимости.

С горок мы катались вместе. Горки - это то, во что превращались ступеньки бульвара. Обычно я съезжала с них на каком-нибудь хламе, Рыжик с серьезным выражением морды и невозмутимой постановкой головы скакал рядом. Потом поднималась обратно - он сочувственно, но столь же серьезно плелся - тоже рядом. Молча. И так - пока не устанем.

вот за этим домом, двумя уровнями ниже.

...забыла про него на два года почти. Не приезжала в Дивногорск.
Было такое время, да. Иногда спрашивала у бабушки - как там Рыжий? Она говорила - что болеет, лежит и спит все время, никого не узнает, ушел в себя.

Однажды она ответила, что он месяц не встает, не шевелится почти. Что похож на скелет с шерстью. Ты бы съездила к теткам - говорит она.

Зима. Я села в электричку, поехала в Дивногорск.
Вышла из поезда. Как-то коробило - никто не встречал. Всю дорогу искала глазами это медное яркое пятно. Нарочно громко стучала сапогами об лед, приближаясь к дому. Пусто.

В подъезде сразу остановил запах псины - больной запах. Непривычный. Что-то грязное, неприметное, всклоченное и жалкое на коврике. Тусклые глаза, заостренная морда.
Я говорю - Рыжий, ты чего тут расклеился по полу. Привет - говорю я.
Он вильнул хвостом. На голос вышли соседи "как бы по своим делам". Но я их не замечала.
Потому что - Он встал, и
с нескольких попыток (не сразу поняла, зачем эти судороги и отжимания от пола)положил лапы на плечи. И сразу оказался большим-большим. Выше меня.
Стоит, держится, покачивается.
никогда не делал
так

Потом снова затух - в войлочный свой смердящий безразличный ко всему клубок. Аккуратно сняла лапы с плеч. Зашла в квартиру, поздоровалась, попила чай и уехала. На следующий день он ушел.

пару лет назад вернулся
у него особенный холод
такие дела

.

Сохранено