Вместо притчи

maria_amor — 05.08.2011 Если повести мужчину на свадьбу, он будет сравнивать свою старую жену с молодой невестой. А если повести его на похороны? Выйдет только хужее.
Он залюбуется на вдовца и скажет об это несчастье:
- Интересно, как ему будет потом, после первого острого ощущения утраты...
Чтобы не скандалить на радость людям, я бы отвела в сторонку мужчину с такими злокачественными мыслями. Я бы имела сказать ему пару слов о логической цепочке, доводящей до вредных к здоровью нелепостей. Я упомянула бы ему про свою бабушку и дедушку.

Вы не знаете мою бабушку и дедушку, но сейчас вы их узнаете.
Дедушка явился в этот мир Яковом Портным. Робкое имя смиренного жителя библейских шатров не утешало человека, которому Бог послал австрийского плена и сталинской тюрьмы, когда хотелось немножко Мальдивских островов и капельку Ниццы. После Первой мировой дед сменил банального Якова на романтического Адольфа. Вы скажете: странное имя для еврея?! А я в ответ громко всплесну руками: кто же мог знать заранее?!
Раздухарившись, дед сменил и фамилию: с заурядного Портнова на прогрессивного Кантона. А если одноклассники его сына не догадались, что это был явный намек на революционное восстание в дружественном Китае, так какой спрос с грубых, невежественных детей, у которых на языке одни ругательства?!
Бывший Яков Портнов, ставший благозвучным Адольфом Кантоном, жил со своей будущей вдовой так же мирно, как еврейский народ со своим Господом, если вы в курсе, про что я имею в виду.
Он уличал ее:
- Ида, - говорил он, - я знаю, ты хочешь моей смерти!
И указывал на очевидные, как левые доходы дантиста, мотивы:
- Как жена, ты уже старуха. А как вдова – ты еще очень ничего...
Если ваш муж, как вдовец, еще ничего, (забудем на время, что на носу у него очки, а в душе осень), то вы ведь не хочите, чтобы он засомневался, что неизбежный удел одинокого мужчины - сунуть голову в петлю, на худой конец - спиться от одиночества и горя? С позиции жены это жизнеутверждающие сценарии, они призовут его сдувать с вас пылинки. Но кто может поручиться, что забытый на поминках муж не расположит на заднем плане неприглядной картины вдовства какого-нибудь посильного утешения, подозрительно смахивающего на молоденьких и пригожих шикс? Оно вам нужно, чтобы он вообразил, что он сможет переночевать с другой женщиной, и другая женщина останется им довольной?

Мне оно задаром не нужно. Фантазий о вдовстве я нипочем не поощряю: во мне еще жизни лет на... шестьдесят. Но надоесть я могу, хуже горькой редьки и бабушки Иды Юдовны.
Ида Юдовна преподавала в вечерней школе и возвращалась поздно. Она врывалась в спальню, где уже почивал, положив зубы до стакана, бухгалтер Кантон, которому к назавтрему было вставать ни свет, ни заря. Бабушка включала свет и кричала:
- Адольф! Ты спишь?!
Если дед до этого спал, то после этого крика он уже не спал. Но если он сразу не отзывался, то не спали уже и соседи:
- Адольф, так ты спишь или ты нет?!!
Скажите мне, и я не буду вас больше спрашивать ни про что: для чего аккуратист женится на неряхе? Ведь не для того же, чтобы каждое утро скорбеть, взирая на заправленную постель, напоминающую рельеф Сирийско - Восточноафриканского разлома:
- Ида, тут горы, а там – долины!
- Хочу и буду! – бабушка говорила мало, но деду хотелось, чтобы она молчала.
- Сара Бернар! – фыркал Адольф.
- Жандарм! Плюнула я! – не смирялась жестоковыйная бабка.
К тому времени, как дедушка безжалостно покинул бабушку тем единственным способом, каким еврейский мужчина должен покинуть свою еврейскую жену, то есть, переселившись на кладбище, она слегка потускнела даже для вдовы, и нажила себе, как у нас полагается, язвы, болячки, хлопоты, бессонницу и одну кривую ногу. Но, страдая характером, которому теперь некуда было применять, она все же съездила зачем-то в Южную Африку и одарила хирурга Кристиана Барнарда советским юбилейным рублем. А также в Израиль. В 67 и в 73 годах соответственно. Сами знаете соответственно чего в нашей многострадальной истории. Не удивительно, что когда бабушка в 80-е двинулась в Израиль на ПМЖ, там таки причинился шухер! И как будто нам мало было этих цорес, через эти поездки ее разыскал и посватался поклонник ее далекой юности, ставший к тому времени скромным швейцарским миллионером. «Он воображает, я все такая же, как в 20 лет!» по привычке думала бабушка за мужчин, и скомкала через такое упрямое кокетство надежды собственных наследников на чужие швейцарские миллионы...

И все же. То ли Всевышний что-то знал за своей Идой, то ли, будучи мужчиной только по образу, а по сути гораздо мудрее, но Он решил с ней не связываться, и даровал ей к девяноста годам внезапную, безболезненную и своевременную кончину праведницы.
На кладбище раввин сказал:
- По еврейскому обычаю по усопшему полагается читать молитвы год, но один месяц скащивается за добрые дела.
Тут мы заволновались о бабушке, не будем говорить громко, что она была не только нераскаявшейся старой коммунисткой («Но идея была хорошая!»), но и женщиной к окружающим ее условиям весьма требовательной («Такие ли яблоки я должна есть?!»). Нас охватило беспокойство за тех, кто будет решать ее потустороннюю судьбу. Так настойчиво, что им было дороже отказать, мы упросили раввинов бросить этих глупостей, и читать по нашей бабке молитвы двенадцать месяцев не скупясь на матерьял и работу.

...Вернув рассказ из этой боковой улицы, я вам так скажу, если вы меня все еще слушаете: долгая жизнь с женщиной – не сахар, и иногда даже самые веские доводы в пользу ее дальнейшего существования, - отсутствие у ней жизненной страховки, составленное ею завещание в пользу соседской синагоги, неприятности с уголовного кодекса, - не могут остановить разврат мужского воображения.
Но зачем пускать в плавание корабль, которому не суждено достигнуть гавани?
Мудрая женщина вбивает в скалу мужнего сознания такой крюк, который выдержит вес обоюдного семейного счастья.
Ну, секреты фирмы в другой раз, (задние тоже хочут, чтобы их, наконец, почитали) намекну только, что это такая непереводимая ловкость... слов и никакого мошенства.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив