Вышел очередной номер НЗ, оглавление прилагается, у
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
![Вышел очередной номер НЗ, оглавление прилагается, у](https://photos-h.ak.fbcdn.net/hphotos-ak-snc6/230013_212163778812684_166884330007296_794487_140457_s.jpg)
Существует мнение, что причина популярности и даже канонизации Владимира Путина в том, что он воплощает новый тип российской мужественности (13). «Новый» мужчина -- не пьяно-брутальной герой российской «национальной» охоты/рыбалки, не пассажир электрички Москва-Петушки, не советский интеллигент, бегущий свой бесконечный осенний марафон, не ульяновский председатель партхозактива, но волевой, целеустремленный, холодный представитель класса эффективных менеджеров. Однако настоящая причина популярности того образа, который «играет» с помощью СМИ Путин, в том, что его качества являются «представительской» частью проекта национального строительства или государственничества, разрабатываемого российской властью. Если под национализмом (как идеологией, так и практикой) понимать возникший в конце XVIII века в Европе проект «национального государства» с сильной централизованной властью, то связь между ним и нормативной мужественностью кажется очевидной. Сильное национальное государство осуществляет политическое насилие; опирается на мощные военные институты; политическая же категория «национального гражданства» мыслится как право тех, кто носит оружие и защищает patria. Эти «мужские» категории -- гражданство, милитаризм, насилие -- выстраиваются вокруг «мужских» институтов (армии, властной вертикали, разведки) и «мужских» практик (войн, революций, государственного насилия, большого олигархического бизнеса). В государственническом проекте вырабатывается соответствующий тип мужественности политической элиты, пребывающей на службе отечеству.
К такой нации трудно приложить розановское определение России как женщины, вечно ищущей жениха, главу и мужа. Она хочет видеть себя «такой, как Путин» -- сильной страной, с которой считаются в мире. «Россия поднимается с колен», -- любимый лозунг середины «нулевых». Сильную страну репрезентирует сильный мужчина. Мужской идеал, воплощаемый Путиным (и его «когортой») и институализированный в таких структурах, как ФСБ и ГРУ, включает нормативные качества гегемонной маскулинности и коды мужской чести. К ним относятся сила воли, независимость, достоинство, внешняя храбрость и хладнокровие, дисциплина, спортивность как состояние тела и дух соперничества, настойчивость, любовь к риску и приключениям (слалом, дзюдо, гонки на снегоходах, ралли по Сахаре и так далее), а также сексуальная «мощь» -- мирный аналог героизму на поле боя. Агент 007 «и по этой части» должен быть чемпионом, особенно в условиях «тотальной сексуализации политики», о которой говорит Славой Жижек в своем эссе о Сильвио Берлускони(14). Газета «Коммерсант» пишет о реакции российского лидера на скандал, разыгравшийся после обвинения израильского президента Моше Кацава в изнасиловании: «Владимир Путин после этого, очевидно, решил, что микрофоны выключены (пресса уже покидала зал) и произнес следующее:
-- Привет передайте своему президенту! Оказался очень мощный мужик! Десять женщин изнасиловал! Я никогда не ожидал от него! Он нас всех удивил! Мы все ему завидуем!»(15)