Выходной

vitakel — 02.01.2016

Однажды в поле нам с Елкиной дали выходной. Мы давно о нем мечтали; так мечтали, что стали уже подумывать, что одного выходного нам и не хватит, пожалуй.

Столько дел, столько дел! Поспать хотя бы до девяти. Маску какую на лицо налепить – зря, что ли, целая пачка второй месяц даром катается. Вечером выпить чего-нибудь вкусного-хорошего, и чтоб красиво, а не на бегу. Еще Елкина хотела в магазин – неспешно, обстоятельно и со мной. А я уже три недели так пугалась, намыливая по вечерам собственные руки, что робко мечтала о маникюре – ну и пусть завтра от него ничего не останется, хоть денек белой женщиной побуду.

Помимо всех этих приятных мечт, выходной непременно дОлжно было заполнить ударной камералкой – ну, там… фотки скачать и разложить по точкам, заполнить кучу бумаг, наметить участки работ для завтрашнего дня – да мало ли... выходной ведь у нас означает только то, что ты просто работаешь не в маршруте, и горячий кофе к твоим услугам в любой момент.

И вот с утра пораньше, проводив начальство и захлопнув дверь, мы с Елкиной высоко, но бесшумно, несколько раз подпрыгнули в коридоре, паруся ночнушками, и беззвучно проорали «вы!ход!!нооооооой!!!».

Прислушались, уехал ли лифт – уехал.

Тогда мы обпрыгали игривым канканом всю квартиру, по-стариковски невысоко вскидывая ноги и задорно покряхтывая в такт.

Выглянули в окно, увидели зад нашей «Газели», увозящей на легендарное месторождение тех, кому сегодня не повезло, и внезапно позавтракали коньяком.

- Елкина, - ошалело спросила я, выравнивая дыхание. – Елкина… а вот это вот что сейчас было, а?.. В девять утра, а?..

- Что было-что было… - Елкина с наслаждением зевнула. – Вы-ход-нооой!

И попросила сварить кофе.

Под кофе мы немножко допили коньяк.

Потом Елкина решила, что пришло время красоты и транжирства, и пошла одеваться. Пока она одевалась, я помыла посуду, умылась, накрасилась, сварила еще кофе и пару раз покурила с книжкой.

- Елкина… - ныла я голосом Брекоткина, парясь в пуховике у входной двери. – Ну, где ты там, а?.. Мне жарко!..

Елкина в это время лежала поперек широченной кровати, безмятежно глядя в белый потолок, и, судя по полному отсутствию эмоций на лице, неспешно медитировала.

- Елкина, ты с ума, что ли, сошла? – поинтересовалась я. – Мы час назад собрались маникюр пойти сделать!

- Я закапала в нос (йааа закааапаалааа ноооос). У бедя кончился нафтизииин…

- И что?!

- Надо купииить…

Я сказала так проникновенно, как только смогла:

- Елкина… Елкина, аптека скоро закроется. Она не круглосуточная – та, что рядом. Вставай, Елкина, а?..

- Ещеооо бятнадцать минууут….

Я молча села на край кровати и принялась пристально смотреть на Елкину. Елкина беспокойно косилась на меня. Через тридцать секунд она заерзала и сказала «ну, хорошо, пойдем».

И мы пошли – два клона в одинаковых вишневых пуховиках, купленных независимо друг от друга с разницей в несколько лет, но оказавшихся близнецами. Нас отличали только шапки. Ну, и еще роскошный светлый хвост был у Елкиной, стекавший по винному фону дорогим платиновым шелком ниже лопаток.

…Предложение в Городе явно превышало спрос – такого количества салонов красоты и стоматологических клиник я не видела нигде – буквально в каждом подъезде. В зубы я аборигенам не заглядывала, но в маршрутке в первый же день увидела тетку, которая с тех пор частенько снится мне по ночам, и я просыпаюсь от собственного вопля: нижняя «стрелка», призванная подчеркнуть красоту и выразительных ейных очей, отстояла от нижнего века примерно на сантиметр, и забыть этот смелый мейк-ап я не в силах.

Наконец мы выбрали скромный маленький салон с милой девушкой с неброским макияжем, и я уселась за столик, сунула свои заскорузлые лапы в мисочку с мыльной водой и немедленно принялась шерудить лежавшие там камушки. Елкина сказала, что она пока пойдет в Сбербанк снимать деньги. Пока она потрошила собственный депозит, мне привели в порядок руки и даже покрыли сверху ногти какой-то фигней, отчего они стали блестящие, как леденцы, и я все время их заворожено рассматривала и даже потихоньку лизала. Но Елкину вид моих преобразившихся ручек не сбил с цели – в магазин!!!

Магазин торговал качественной немецкой одеждой и заманивал неслыханными скидками. Особенно хороша была мужская линия – жаль, мне некому покупать, отличные, просто отличные шмотки. Я как-то вечером туда нечаянно зашла и всем рассказала, и Елкина до того полюбила этот магазин, что ходила туда, как на работу, если вдруг приезжала с участка пораньше. Она все рассмаааатривала, фотографииировала, отправляла фотки мужу и сыну и требовала совета и консультаций. Как-то раз, когда мы вечером пошли с ней за какой-нибудь едой, она меня опять туда затащила и не вышла, пока не осмотрела неторопливо и придирчиво каждую – клянусь! – вещь. Я чуть не сдохла. Елкина всякий считала своим долгом пояснить, что в Москве она практически не ходит по магазинам, поэтому здесь отрывается. Отрывалась она так, что ее там уже знали в лицо. Я малодушно попыталась отправить ее в магазин одну, но Елкина уперлась насмерть и мелко шантажировала меня свеженьким маникюром.

- Елкина! Полчаса! У тебя есть полчаса, больше я не выдержу! – строго сказала я.

- Угу, - невнятно сказала Елкина и бодрой рысью поспешила в сторону «Мандарина». Я мотылялась у нее за спиной и прикидывала, чем можно будет выманить ее из текстильного рая, как вдруг Елкина остановилась, радостно сказала «ой, Серега!..», раскинула руки, заулыбалась и побежала на выезжающую со двора машину. Машина была, как у нас, но за рулем сидел не наш водитель. Что, конечно, не помешало ему охренеть от счастья, глупо разулыбаться в ответ, глядя на Елкину, как на новогодний подарок, и со всей дури въехать в поребрик и хорошенько треснуться головой. После чего он как-то перестал улыбаться и стал вылезать из машины.

- Бежим, Елкина! – быстро пробормотала я, уволакивая упирающуюся и продолжающую приветливо махать Елкину в узкую щель между домами. – Бежим скорее, сейчас тебя бить будут, и меня тоже – до кучи!

- А это разве не Серега? – безмятежно удивилась Елкина, на бегу втягивая соплю. – А я думала - Серега, еще удивилась, чего это он в городе?..

- Слышь, Елкина… тебя совсем на улицу одну отпускать нельзя! – озабоченно сказала я, пытаясь отдышаться. – Ты какая-то дикая стала, в маршрутах-то бегая. Это ж жуть – ни с того, ни с сего на чужих мужиков прям кидаешься!..

- А я думала – Серега… машина же – наша…

- Да уж… такой эксклюзив – один на всю страну. Ладно, я – слепая курица, но ты-то!..

Елкина жизнерадостно захохотала и уверенно вернулась на курс «магазин».

… В магазине за нами немедленно стали ходить.

Я, в принципе, к такому уже привыкла: что поделать, видимо, на роже написано «это ограбление!», и в любом завалящем магазине за мной мгновенно начинают следовать продавцы и охранники, ни на секунду не оставляя меня без присмотра. Всерьез подумываю о том, что пора уже как-то взять себя в руки и спиздить хоть что, хоть шнурки или зажигалку, оправдать, так сказать, ожидания.

Елкина с чувством-с толком вновь принялась вдумчиво перебирать тряпки. Продавщицы, удерживая на лицах профессиональное выражение, зорко следили за мной. Я нервничала – я не люблю, когда на меня смотрят.

- Елкина, - трусливо шептала я. – Елкина, они нас уже узнают! Чего они ходят за нами, а?.. Давай уже, Елкина, купи чего ты там хочешь своим мужикам и пойдем, а?..

- Я еще не все посмотрела, - выскальзывала из моих рук невозмутимая целеустремленная Елкина. – И еще надо женское…

Я взвыла и купила в подарок сыну ремень. Попытка реабилитации. Продемонстрировала, так сказать, вкус и платежеспособность. Что отнюдь не убавило мне жуликоватости в глазах продавщиц и охранников, которые подтянулись в помощь и прикидывались манекенами среди вешалок; куда бы я не пошла, метрах в трех мгновенно возникал из воздуха статный молодец с рацией и мял пальцами пиджаки и рубашки, не сводя с меня тяжелого немигающего взгляда.

Елкина тем временем переместилась к женской одежде, и юная, хорошенькая, как фарфоровая кукла, тоненькая продавщица тасовала перед ней пеструю тряпичную колоду блузок, юбок и жакетов. Что-то там Елкиной приглянулось, и она неспешно удалилась в примерочную.

- Елкина, мне жаааркооо, - ныла я, маясь у плотной шторы, скрывшей Елкину. За шторкой шуршало, сопело и говорило «чичааас». Потом вышла Елкина в чем-то серо-фиолетовом, и стало ясно, что надо брать процесс в свои руки. К тому же мне уже стало невыносимо скучно, а развлекать меня тут, похоже, никто не собирался.

…За полтора часа под моим чутким руководством Елкина грохнула всю свою полевую зарплату. Происходило это так: пока Елкина копошилась в примерочной, я высматривала ей очередную тряпочку и ловко вбрасывала за шторку. Елкиной нравилось все – и все было к лицу. Кажется, на пятой шмотке она начала плакать. Это был такой неспешный монотонный речитатив, гнусавый от хронического елкинского гайморита, плач Ярославны на модном подиуме. Последней каплей стал выуженный мной сногсшибательный костюм.

- Елкина-а-а… - вкрадчиво позвала я задернутую шторку. – Чего я тебе нашла!..

- Исмотретьнебудудажевсюзарплатуужепотратила-а… меняЮраващеубьет…

Я молча сунула за шторку руку, в которой была зажата вешалка с костюмом.

-…нам еще месяц работаааать…а денег уже нееет… - исполнение стало раздольным и раздумчивым – гусляр в «Садко».

-Ну, как хочешь, - коварно сказала и убрала руку с приманкой из примерочной.

За шторкой наступила пауза, потом оттуда убедительно сказали «Юра точно убьет», потом оттуда высунулась длинная голая рука и молниеносно выхватила у меня вешалку.

… когда Елкина вышла из примерочной, сбежался весь магазин.

Я уже говорила, что Елкина – красавица?А вы-то, наверное, решили, что Елкина – сопливый тормоз? Так вот, Елкина – красавица. Без дураков. Натуральная светлая блондинка, длинные волосы, голубые глаза, хороший рост, длинные ноги. А что вечно в соплях, так потому что нельзя быть на свете красивой такой, природа, как могла, постаралась хоть как-то спасти окружающую Елкину среду, хотя получилось хреново – при таких данных можно быть даже прокаженной, все одно – складывающийся в штабеля сраженный наповал мир. А если я еще скажу, что, вопреки всему сказанному у Елкиной воистину золотой характер, вы все равно мне не поверите.

Так вот, когда Елкина вышла из примерочной, сбежался весь магазин. Она была безупречна. Костюм был просто правильной рамкой – он был придуман и сшит только и исключительно для Елкиной.

- Ух тыыы!... – сказала Елкина, ошалело глядя в зеркало.

- Ух тыыы (чтоб ты провалилась!!!) – сказал магазин.

- А вас не собираются выгнать с работы? – спросила меня фарфоровая продавщица.

- С чего бы это?! – испугалась я.

- У вас потрясающе получается… ну, вы сделали за меня всю работу, я так не умею, - улыбнулась девчушка. – Так если вас вдруг выгонят, приходите к нам, а?.. У нас впервые за месяц такая выручка!

- Могли бы, в таком случае, мне тот ремень и подарить! – подумала я в ответ.

- Быстро пойдем отсюда! – нервно сказала увешанная пакетами красивая Елкина.

Я мстительно показала ей еще одну кофточку.

Елкина погрозила мне кулаком.

Я показала ей две юбки.

Елкина прокляла меня из примерочной и купила.

Продавщица норовила поцеловать мне руку.

… - Это надо обмыть! – Елкина с некоторым испугом разглядывала еле помещающиеся в руках пакеты.

- «Кварельский погреб», - быстро сказала я.

- Ну, ты же знаешь, я люблю пробовать... А эту марку мы уже пили… - начала было Елкина, но, посмотрев на мое лицо, быстренько согласилась. – Как скажешь, кварельский – значит, кварельский.

В магазине Елкина уверенно загрузила в проволочную корзину две бутылки – ну, любит человек пробовать – а я добавила третью – про запас. В этом Городе, знаете ли, свои заморочки, там спиртное – только до 21.00, так что – пусть стоИт.

Дома мы немедленно попробовали, и в пять часов сидели за ноутами, строго глядя в темные экраны с плавающими по ним заставками Майкрософта.

- Нафтизин! – вдруг ожила Елкина. – Забыли!

И мы пошли за нафтизином.

… - Пацаны, бля!!! Дверь, бля, придержите!

Дробный топот нескольких пар молодых ног на выходе из подъезда.

Придержали.

- Пасиб, бля, пацаны! – сердечно поблагодарила нас обдолбанная юность.

- Закрой рот. Это из-за меня, - честно сказала я застывшей истуканом Елкиной. – это уже четвертый раз за эту неделю. Первые два – на промысле, в маршруте, и вчера вечером тетка меня тут, у подъезда пацаном назвала, а потом вопила, как не в себе «Не мальчик!!! Не мальчик!!!», когда я ей женским басом ответила, а теперь – вот. Конкретные такие пацаны, бля.

… В аптеке Елкина засунула голову в окошко и сопливо сказала «драссти, у вас есть нафтизин? Дайте пять».

И ей дали. А потом приветливо улыбнулись и спросили:

- Пенсионное, девочки, есть?

Оставить комментарий

Популярные посты:

figunet

Жалюзийные двери или сплошные полотна: что выбрать для вашего интерьера

picturehistory

Проводы ленинградской дивизии народного ополчения

tanjand

Договор купли-продажи в виде комикса (!) признали действительным

soviet_life

7 ноября в СССР

foto_trip

Вокруг Фирвальдштетского озера. Этап второй

bigfatcat19

Ого. Говорят, Баба С​***а таки дохрюкалась...

foto_history

Под снегом я фиалку отыщу...

alexa_bell

Про химика Бутлерова

glukovarenik

Павловский дворец

• Архив