Входит Пушкин в летном шлеме....

tushisvet — 10.10.2010  Ну все, - сказала Заремка, - Харе! Мое терпение, - сказала Заремка, - кончилось! Ты все хнычешь и ежисся, и пузо свое гладишь-баюкаешь уже 4 полных дня, а не выздоравливаешь и даже не подыхаешь. А мне хотелось бы определенности. Так что - вставай и ехали в больничку. Там тебя уже ждут. Все усатые, белые, с ножами и смеются недобрым голосом. Спускайся, я уже у твоего подъезду стою в машине, вся в нетерпении - чего ж тама у тебя внутри!

Я поняла, что своей смертью мне не помереть. К тому же -  унылая курочка как-то обещалась сплясать на моей могиле, а такого эстетического шока мне не вынести. Кто видел унылую курочку живьем - понимает, что если уж она запляшет - то это будет омерзительно. От ейного танца у всех наступает стригучий лишай, парша и выпадение прямой кишки прямо в центр головы.

Так что я охнула, высморкалась пальцами, сказала "нуепжитваюмать" и побежала на заремкином такси прямо в больничку. К огромному заремкиному сожалению, меня при ней резать не стали и ее диагноз - "говорю тебе - перитонит!" - не подтвердили, но она все равно поставила на уши всю бедную больницу и даже минздрав.

Больничка - это очень веселое место. Там тебя будят в несусветную семьчасовую рань уколом в жопу и дают котлеты. Котлеты по вкусу похожи на укол в жопу. Противно, но терпеть можно. Особенно, если помнишь, что вчера приходила Яшка-Сулейман и теперь у тебя под матрацом лежит страшно лечебная и полезная при аппендикулярном инфильтрате чекушка коньяка. В сочетании с пюре для младенцев "Агуша" в игрушечных баночках, которое приволокла заботливая и законопослушная Натаха - прелестно! 

Еще все очень интересно рассказывают, что и где именно у них болит и что никак "не выходят газы". Вернее, почти все, кроме табасаранской бабушки, которая всю свою жизнь прожила в далеком селе и ни слова на русском не знала. Зато к бабушке каждое утро приходил примерный длинноногий табасаранский сын. И вечером - тоже, да. И тогда она ему что-то жалобно мурлыкала, а он молчал и кивал головой. Это было самое тихое семейство у нас в палате. К остальным приходили тухумами. С едой. С МНОГОЙ едой. Как правило, с той, которую прооперированным жрать нельзя. Не кефирчики какие, а чуду, курзе и прочие хинкальные штуки. Тухум сначала пытался всех вокруг укормить до смерти, а потом рассаживался вокруг своего больного и начинал жадно есть сам и говорить про Патимат, у которой "нехороший глаз" и про "среднюю дочку украл кумык". Я была изгой. Мне нечего было рассказать. И люди ко мне приходили неправильные. Почти все с русскими именами и некоторые врали на входе, что идут к маме. А честная Натаха исстрадалась, что ей пришлось давать охраннику взятку в 50 р, но зато притащила мне ноут, откуда я за вами всеми немножко следила, но почти совсем не могла писать, оттого, что слабость и еще мысли мои были заняты другим . 

Другое - это сортир. Мы его недооцениваем. Для того, чтобы врубиться, что значит ЗАПИРАЮЩИЙСЯ сортир в человечьей жизни - нужно полежать в больничке. Никаких дверцев, даже символических. Унитаз и рядом обычное очко. И вечно вбегают какие-то бабки и присаживаются рядом. Я так не умею, как оказалось. Может, вы умеете рядом с многими постоянными бабками, а я нет. Поэтому каждый день ждала ночи и потм ползла, куда надо, пугливо озираясь. А до ночи глядела в ноут, где мне показывали разные жизнеутверждающие фильмы про доктора Хауса, Красоту по-американски и Людей в черном с их межгалактическими тараканами.

Я теперь тоже немножко межгалактический таракан, потому что из пуза у меня растут важные трубочки. Врачики ждали 8 дней, когда же они вырастут сами, а потм заманили меня на операционный стол и только там узнали, что "у нее лабильная психика". То, что у меня "психика" видно даже из-за угла в свернутую трубочкой газету! Но они рассмотрели это тока, когда попытались резать меня не оглушенную, под жалким новокаином. Я у них под враческими ножиками билась, как нерпа. Больно не было, в общем, но я все время ждала, что они сейчас прорвутся через область "не больно" прямо туда, где "больно аж песдец" и от этого ожидания сворачивалась кренделем, стонала, говорила "блядь", царапала анестезиолога и совсем не желала поддерживать беседу про журналистов, которые очерняют и рассказывать веселые анекдоты. За это все мне поставили подключичку и влили приятную штуку. От нее я заснула и все всем простила прямо до самой палаты. 

Очень неприятно, когда тебя голого и с трубочками привозят в палату и наркоз еще лежит , как сигаретный дым в голове и ты почти все понял про боль и смерть, которая, оказывается, бесконечное одуряющее катание тебя по коридорам на дребезжащей каталке, а тут очередная "ураза" с посетителями и пахнет едой. "Все резко нахуй" - хотела я сказать, но в этот момент наркозный пласт немного сместился и я все же сказала "на фиг". А они не пошли, а только весело стали смеяца, будто я, наконец, стала нормальная и тоже сейчас заговорю про свекровь и золовку.

Ниче, ниче, - говорили мне в аське и в телефоне дружеские люди. Зато ты погрузилася в гущу жизни и теперь все, кааак напишешь гениально! Ни хрена, дорогие мои. Я не могу про это написать. Про "базар" - это, когда вечером приходит санитарка с двумя огромными пакетами - "панталоны, пижамы, салфетки, велюровый халат, шикарные вещи, реальные цены!". Про тетку, которая жила себе инвалидом по зрению, но неплохо жила, аж пока не пошла на свадьбу, где немножко стреляли и рикошетная пуля не попала ей прямо в голову, от чего ее слегка парализовало и муж тут же ушел. Ведь негоже больную жену обременять лишней стиркой, глажкой, готовкой и еще супружескими обязанностями! Про ее дочку, которая хочет "закрыться", а пока не додумывается сменить мамаше обосранную простынку, а просто берет мерзкие сладкие духи и брызгает той на постель. Про мальчика, пришедшего продавать журнал "Ислам", который очень недоверчиво мне его продавал, сказав, "я вас немного знаю...". Про то, как весело бывает, когда ты жуешь на койке свою котлету, похожую на укол в жопу, а тут привозят новую больную и она корчится, а медсестра говорит ей - "ты перди, не стесняйся, перди!" Про то, как дискомфортно себя чувствуешь, когда бабка в затхлых старушечьих тряпках, не больная бабка, а пришедшая навестить другую бабку, не идет в больничный дворик, где просторно и травка, а располагается прямо рядом с твоей постелью на намаз и снимает что-то снизу. Какую-то вторую юбку. 

А вообще - все весело, да) И то, что по ночам в гулком темном вестибюле, куда я ковыляю покурить, прооперированные мальчик и девочка крутят любовь. И то, как в палате на пять человек ночуют еще четверо "ухаживающих", сворачиваясь клубочком в ногах у своих больных. И, что вся палата отслеживает, откуда мне на сей раз звонили - из США? Израиля? Германии? Испании? И я, чтобы их не разочаровывать, начинаю привирать, называя Австралию, Новейшую Зеландию и разные Люксембурги. И, конечно, безмерно радует бутылка коньяка "Багратион" от Дарта. Именно ее я сейчас и допиваю, сбежав на ночь домой, к Рыжему и инету!) Но веселее всего, конечно, то, что меня сначала выпишут, а через месяца три-четыре вернут туда же - вырезать чертов отросток! 

Всех люблю, извините, что не отвечала.

Алиса, есть, об чем поговорить, но нету пока сил)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив